Возвращаясь после сеанса поздно вечером домой, я увидел Генку у моего подъезда.

— Ну, как? — спросил он нетерпеливо.

— Плохо, ничего не получилось! Генка, она как лед! Даже не удивилась.

— Ну, я так и знал. Ладно, это был пробный тест, и ты его не выдержал.

— Какой еще тест?

— Все хорошо. Все идет по плану! — Генка потер руки от нетерпения. — Завтра вы лучше, чем никогда, узнаете друг друга.

— Но… как?

— Все просто, даже для твоей скромной натуры. И… с гарантией!

На следующий день, сговорившись, мы с Генкой сбежали с последнего урока и, затаившись, поджидали Таню. Я сидел на шестнадцатом этаже. Генка — на чердаке. В мои обязанности входило: «засечь» Таньку, когда та будет возвращаться со школы, затем — пригнать лифт на первый этаж и проследить, чтобы в этот лифт села только она. Дальше по плану, как только лифт начинает подниматься, Генка его отключает. Ну, а потом — появляется случайный незнакомец (то есть я), и вызволяет красавицу из плена (второй сигнал Генке — и тот пускает лифт). Хэппи энд: принцесса и мистер «Икс» становятся самыми близкими людьми.

Просто грандиозный план!

Совершенно уверенный, что вчера в кинотеатре она меня не запомнила (в этом меня уверил Генка), я исправно выполнял свои обязанности. Крикнув Генке, что «объект» на горизонте, я сел в заранее пойманный лифт и нажал на кнопку «2», чтобы никто не сумел его перехватить раньше.

Благополучно доехав до второго этажа, лифт не остановился, и поехал дальше!

Сначала я растерялся, а затем, спохватившись, стал со скоростью света жать на кнопку «стоп». Но та не работала.

Опомнился уже тогда, когда стали открываться дверцы лифта, быстро отвернувшись к противоположной стене, я с обреченным видом стал разглядывать какую-то надпись.

В кабину лифта вошла Таня — я это почувствовал спиной. Немного помедлив, она нажала на кнопку. Лифт пополз вверх. На мгновение у меня промелькнула страшная мысль, которая не замедлила сбыться секунд через пять. Где-то в районе шестого этажа лифт судорожно дернулся и остановился. А через секунду погас и свет. Я похолодел от ужаса.

Словно проглотив языки, мы молчали минут пять. Но, странное дело, на душе у меня стало легко. Я перестал бояться Таню, и произнес первым:

— Здравствуй, Таня!

— Ну, здравствуй… Алик.

— Как?! Ты знаешь, как меня зовут? Значит, и там, в кинотеатре…

— Конечно.

— А вообще-то я рад, что так получилось, если бы не это, кто знает, была бы эта встреча…

— Да, если бы не Генка, не наше пари…

— Что?… Генка?… Пари?!

На несколько секунд я потерял дар речи.

— Как?! Генка и ты…

— Прости, что мы скрывали… это все Генка выдумал, это дурацкое пари. Я когда тебя здесь впервые увидела, сразу поняла, что ты от него вышел. Я — к нему, ну он и обещал меня с тобой познакомить. Я, конечно, сомневалась, ну, мы и поспорили.

— Но ведь, и мне он тоже… То есть мы с ним тоже об этом же поспорили.

— Ка-ак?… Не может быть! И ты тоже?

— Да, и теперь я ему проиграл, потому что познакомился с тобой.

— Вот это да! И я ему проиграла.

— Вот, хитрец, сразу на два фанта играл, а ведь притворялся, будто ничего не знает. И кино, как будто нарочно, такое классное подобрал. А в лифт как нас ловко обоих засадил! Обещал мне, что застрянешь ты, а я тебя освобожу.

— А мне он обещал, что застрянешь ты. А спасу тебя я! Но ты почему-то еще по дороге, как мы условились, не застрял, и мне пришлось сесть в лифт с тобой.

— Генка — великий комбинатор! Ну, это же надо — сразу двоих провести.

На лестнице послышались шаги.

— Эй, там, снаружи! — попросил я. — Помогите нам.

— Помогите нам отсюда выбраться, — добавила Таня.

Человек на лестнице как-то усмешливо хмыкнул, как будто выразил мысль: «Сидите себе там вместе взаперти, сами разбирайтесь в своих чувствах. Я свое дело сделал».

— Генка! — догадался первым я.

Шаги на лестнице только ускорились, а скоро и вообще затихли.

— Ну, ничего, мы ведь тоже вдвоем его проучим, ведь теперь мы его должники, как ты думаешь?

— Но, сперва обещай мне, Алик, что когда мы выйдем отсюда, мы еще не раз сходим на ту комедию, нашу, первую…

— Но… когда же это будет, если мы…

И представив, сколько мы будем здесь сидеть и как выбираться, я усмехнулся. Усмехнулась и Таня, как в тот первый раз.

И еще минут пять наш хохот летал по лестничной клетке, отражаясь от стен, словно солнечный зайчик.

В дверь осторожно постучали. Стук был необычный. Тук-тук-тук. Тук-тук.

Это был тайный сигнал. Я вытянул из-за шкафа в прихожей рюкзак и мелкими, почти неслышными шажочками, прокрался к двери. Мама возилась на кухне — оттуда раздавался вкусный запах сочных свиных котлет. Он манил на кухню, слюни текли при мысли о том, что можно прямо сейчас съесть пять, нет — десять вкусных котлеток. Но я не поддался!

— Мам, я погулять! — крикнул я, уже скрываясь за дверью. И услышал вслед: «Не задерживайся!»

Я спускался по лестнице с большими предосторожностями. Если только меня сейчас увидели бы соседи с походным рюкзаком — представляю, что бы началось! Но самое страшное — сорвалось бы то, к чему мы готовились целую неделю.

Уже у выхода из подъезда я остановился. Передо мной была дверь, которая вела на улицу, и сбоку другая — которая вела в подвал. За дверью в подвал зияла чернота. Я прислушался, снизу раздался какой-то шорох, затем шепотом произнесли:

— Ты там что, уснул?! Спускайся скорее, пока тебя никто не увидел!

Я сделал несколько шагов вниз, и увидел четыре тени. Дверь парадного колыхнулась от легкого сквозняка, и светлый лучик на миг осветил бледные лица «путешественников», у ног которых стояли такие же рюкзаки, как у меня — грязно-зеленого цвета.

Наверху скрипнула дверь, я вздрогнул, и кубарем скатился по лестнице. Кажется, я подмял под собой толстяка Андрюшку. Головой я ударился о чей-то рюкзак, а точнее — о котелок, и тихо застонал. Кто-то закрыл мне рукой рот, а голос Ляльки произнес: «Тихо ты!»

Надо мной склонились четыре лица, и я ясно увидел в сумеречном свете полуподвального помещения рассерженное лицо Ляли, равнодушное Андрюшки, загадочное Генки и восторженное Фильки — самого умного мальчугана нашего дома, в очках, круглых и смешных, из-за которых его называли «Филином».

Я замолк, и в подвале снова воцарилась тишина. Была слышна лишь совсем близко капель — видимо, труба текла. Еще надрывно где-то мяукала кошка.

Я вытащил из рюкзака тяжелые резиновые сапоги — мой отец брал их с собой на рыбалку, и надел их, а на голову натянул толстую шерстяную зимнюю шапочку.

Гуськом мы спустились в сам подвал, и только там Андрюшка включил свой фонарь. Собственно, это был уже не фонарь, а целый спелеологический шлем с прожектором, который Андрюшка смастерил сам. Где-то на стройке он отыскал старую строительную каску, к которой прикрутил лампочку от фонаря, и рядом две батарейки. Нехитрое изобретение включалось при замыкании двух цветных проводков.

Фонарик был еще у Генки, механический, ручку которого нужно было непрерывно нажимать. Фонарь был старый, внутри было что-то вроде динамо. Где Генка его откопал, среди какого хлама, было известно только ему одному.

— Ну, что, — надрывно прошептал Филька. — Пошли?!

Андрюшка флегматично пожал плечами. Лялька — самая боевая девчонка нашего дома, без которой не обходилось ни одно приключение, чему были свидетели ее побитые коленки и локти, тоже махнула головой.

Вперед вызвался идти Андрюшка. За ним следовала Лялька, поскольку у нее не было фонаря, и Филька в длинном до пят светлом плаще и с парафиновой свечой в руках, что делало его похожим на привидение в саване. За ними шел я, и замыкал шествие Генка, который беспрерывно жужжал своим фонариком, стараясь подсвечивать дорогу всем остальным.