- А я не хочу их, - отчеканил инженер Махоркин. - Я научный работник; мне озлобление нужно, чтоб идею преследовать, трясти ее беспощадно, не жалеть никого. А вы со своей рощицей так называемой что наделали! Типы всякие шатаются и под окнами и возле гаража, где машина стоит экспериментальная с такими деталями, о которых я даже говорить не имею права. Хоть бы гуляли те, кто сажал, - я их в лицо знаю. А то вся улица ходит, и со всех концов города ходят, и скоро из других городов начнут валить!

И он продолжил свой путь к дому. Очень скоро в рощицу начали водить на прогулку детей из ближайшего детского сада. "Насколько больше станет на свете хороших людей! - мечтала заведующая садом. - Чудесное дерево помогает взрослому избавиться от зла, а детям поможет стать ко злу невосприимчивыми". Так оно и вышло. Маленькие люди менялись молниеносно. Если на территории детского сада ребята дрались, то здесь они становились образцом благонравия, сохраняя, впрочем, всю свою живость. Вновь приобретаемые свойства не исчезали, когда дети уходили из рощи.

- Этих детей уже ничто не испортит, - говорила с гордостью заведующая. И проекты один грандиознее другого рождались в ее голове. Но реализация их натолкнулась на трудности...

Инженер Махоркин частенько встречался у подъезда с Хромосомовым.

- Вы, конечно, размышляете, - говорил инженер Махоркин. - Я тоже, на ходу. Нам, научным работникам, некогда терять дорогие секунды. Гипотезы не знают нормированного рабочего дня.

- Какой областью науки занимаетесь?-интересовался уважительно Хромосомов.

- Проблемами малой энергетики, - важно отвечал Махоркин. - Но вот, представьте себе, что бесконечное мелькание перед окнами, - самый лютый враг гипотез. Людей бескрылых это, возможно, не трогало бы, но я не могу. А вы...

- Я что ж, я ничего... -как бы оправдывался Хромосомов. Но инженер Махоркин не боялся говорить с Хромосомовым на равных.

- Для науки все одинаковы, - говорил он, - и лаборант не хуже академика. Волею обстоятельств я вынужден был сделать своей экспериментальной базой районный автомобильный клуб. Но, сами понимаете, частные и мелкие страстишки автолюбителей ничего общего не имеют с теми задачами всемирного масштаба, которые я хотел решить. Увы, нужны деньги...

- Но ведь и вы тоже, кажется, владеете машиной, - робко вставлял Хромосомов.

- Экспериментальная, - рубил инженер Махоркин. - Больше разглашать не имею права. Денег меня лишили, работу пришлось прервать. Сейчас я обдумываю новую гипотезу - и некоторую проверку уже осуществляю. Но страшная помеха - эта роща... Глядеть не могу на людей, которые ни о чем не думают. Мысль моя устремляется в заоблачный полет - и вдруг фигура обывателя. Вся душевная устремленность, конечно, вдребезги... Давайте рощу под корень, а? Чтоб не шлялись...

- Но ведь она людям нужна... - содрогался Хромосомов.

Особенно остро воспринял инженер Махоркин появление в роще детей. "Внушающие радость" избавляли их от злости, которая, зарождаясь в мелких стычках, развиваясь постепенно во взрослом человеке, становится матерью всех пороков, - но озорство детей осталось неизменным. Они бегали, прыгали, гонялись друг за другом. И, конечно, сарай, где стоял экспериментальный автомобиль, подвергался их бешеному натиску.

Однажды инженер Махоркин не выдержал. Четким строевым шагом он пересек пространство между домом и рощей.

- Я, как друг детей, - сказал инженер Махоркин заведующей детским садом, настаиваю категорически, чтоб они покинули эту рощу и не приходили больше сюда до тех пор, пока вопрос о возможности искусственной обработки их нервных центров, а также ретикуло-диэнцефалической и ринэнцефалической систем и эмоций не будет решен положительно Академией педагогических наук и по соответствующим каналам не будет спущен документ, официально разрешающий посещение этого питомника - кстати сказать, экспериментального, - детьми в возрасте до семи лет. Иначе вашему непосредственному начальству будет доложено о фактах вопиющего нарушения.

Детей не надо было собирать, испуганные, они обступили свою воспитательницу Их увели.

Неизмеримо сложнее было решить другую задачу - не дать возможности бесцельно шатающимся обывателям, под видом которых могли появиться и враги, приближаться к сараю с экспериментальной машиной, быть может, изгнать их всех из рощи, а если понадобится, и рощу срубить Но энергичный человек перед препятствиями не останавливается. Инженер Махоркин разработал несколько вариантов плана изгнания.

Как-то вечером, сидя за столом, инженер Махоркин работал над своим изобретением - набрасывал схему приемника солнечных лучей, преобразователя этих лучей в кинетическую энергию и трансмиссии от преобразователя к ведущим колесам автомобиля, шпинделю станка или вообще рабочим органам любой другой машины Был вечер, солнечные лучи диагонально разрезали комнату, и мысли инженера Махоркина, скользя по этой диагонали, достигали самого Солнца. Неожиданно он услышал с улицы скрип отдираемых досок Инженер Махоркин встал и подошел к окну. Мальчишка лет семи, вцепившись в плохо державшуюся доску обшивки гаража, старался отломать ее. Быть может, ему была нужна сабля, а может, он просто хотел посмотреть машину, лакированные бока которой видны были сквозь щели.

У инженера Махоркина хватило благоразумия не выскочить в окно, но он оказался внизу так быстро, как будто в самом деле спрыгнул с третьего этажа. Мальчишка отскочил от гаража. Инженер Махоркин крепко дал ему по затылку, а потом сильно толкнул. Мальчишка, плача, помчался в неизвестном направлении. Инженер Махоркин отряхнул руки и пошел домой. Навстречу ему из подъезда выступил Хромосомов. Он сорвал с глаз очки и храбро размахивал ими.

- Что вы сделали с ребенком? - спросил он решительно.

- Я этих сорванцов, которые лезут куда не надо, учил и буду учить, - с еще большим напором ответил инженер Махоркин - А родителей надо привлекать к административной ответственности...

- Посмотрите, - грозно сказал Хромосомов.

С дерева, под которым инженер Махоркин только что лупил мальчишку, слетали листья, а остающиеся желтели на глазах. Ствол дерева темнел, и вздрагивали ветви...

- Оно вянет! - вскричал Хромосомов - Сгорает, как перегруженный мотор. Оно преодолевает своим излучением злые чувства в человеке. А в вас их столько, что оно не смогло их преодолеть...

- Запишите это в свой журнал экспериментов, - сказал холодно инженер Махоркин - Вы ведь их для того здесь и посадили, чтоб опыты над людьми устраивать.

- Какой вы нехороший человек, - сказал тихо Хромосомов, надел очки, повернулся и пошел прочь. Инженер Махоркин двинулся вперед твердым шагом. Лидия Петровна остановилась перед ним.

- Нет, вы нехороший человек, - сказала она, покраснев.

Инженер Махоркин не обратил на этот выпад ни малейшего внимания. Он взошел на крыльцо, повернулся ко всем и заявил:

- Завянет это дерево или не завянет - его дело. Но предупреждаю, что расти возле лаборатории, где находится объект ценнейшего научного значения, к тому же секретный, оно не будет.

Прошло несколько дней. Запас жизненных сил в дереве был, очевидно, огромен. Желтые листья не облетели, а позеленели вновь, ствол из серого опять превратился в белый. Гуляющие появлялись под ним, как и раньше, и многие даже, проходя, трогали рукой стенку гаража. Инженер Махоркин не реагировал. Общественность пришла к выводу, что намерение свое он осуществлять не станет.

Прогноз погоды обещал грозу. К вечеру тяжелые, как дорожные катки, постукивая, вздрагивая, стали наползать тучи. Они ползли, закрывая просвет, и вот уже столкнулись тяжелыми боками. Высеченная от столкновения искра разнесла вдребезги полнеба и полземли. Подул сильный ветер, листья заспорили друг с другом. В доме захлопнулись окна. Сперва слышно было, как стучат отдельные капли по отдельным листьям, а потом небо опрокинулось, шум водопада заглушил все.

Крики раздались перед рассветом. Лидия Петровна проснулась раньше всех, накинула поверх халата плащ и побежала на улицу, готовая решимостью своей отпугнуть злодеев. Воздух был влажен. Погасшие фонари дремали на вершинах столбов, светились пустые подъезды. Крики неслись от гаража инженера Махоркина. Под "внушающим радость", тем, что Лидия Петровна посадила возле его стенки, виден был силуэт человека. Инженер Махоркин стоял во весь рост, плотно обхватив ствол правой рукой.