– Избавьтесь от тела. Сбросьте его в тайники оружия на нижних уровнях, это должно выглядеть так, как будто он свалился с лестницы или ещё чего-нибудь.

Звон превратился в пронзительный визг. Джаллиника и Калсуриз не отвечали. Брел заставил себя открыть глаза и оглядеться. Его водитель и стрелок стояли, уставившись во мрак, скрывавший изогнутый потолок. Брел собирался уже сказать что-нибудь, как Джаллиника обернулась и посмотрела на него.

– Что это такое? – прокричала она.

Брел моргнул, потом встряхнул головой. Заунывный визг пульсировал при его движениях, не внутри его головы, но вокруг него. Брел повидал множество театров войны, слышал как кричат корабли, когда проламываются их корпуса, бежал в блиндажи под падающими бомбами. Звук был определённо тревогой, но не был похож ни на один из тех, что он слышал ранее. Это был не стандартный сигнал тревоги, не сигнал к сбору, он казался новым, словно крик прорывался в реальность из забытого ночного кошмара. Боль в его голове была столь сильной, что зрение стало выдавать смазанную картинку.

– Я не знаю, – сказал он, но слова поглотил возросший тревожный визг.

Глава 2

АД НАВЕРХУ. УБИЙСТВО МАШИНЫ. «ПОКОРИТЕЛЬ»

– Это должно быть шутка, – пробормотала Джаллиника. Брел метнул в неё взгляд, и она пожала плечами. Они стояли в главном распределительном зале убежища, просто ещё одна из многих групп, в ожидании новостей. Офицер, стоявший на башне, выглядел так, словно его сейчас стошнит. Кожа была бледной, а глаза расширенные и стеклянные, будто он пялился на окружающий мир, надеясь вот-вот проснуться. Брел помнил подобные взгляды – это был взгляд человека, только что понявшего, каково это – быть частью истории.

 – Рекогносцировка будет проводиться лёгкими силами – численностью до эскадрона.

Офицер, судя по форме, Джурнийский капитан, старательно не смотрел на толпящихся возле траков его танка мужчин и женщин. Он глянул на свиток пергамента в правой руке, попытался разгладить бумагу и почти выронил его.

– Терра, – прошипела Джаллиника и покачала головой. Брел продолжал смотреть на офицера.

Ситуация была проста: расчёт судьбы, бросок костей. Если ещё остались боги, которым следовало помолиться, то Брел попросил бы у них сделать так, чтобы о нём забыли. Ему приказали доложиться этому Джурнийскому капитану, кто-то реально нашёл его и отдал приказ, а это могло означать только что-то плохое. Кроме него самого, вокруг стояли экипажи джурнийцев, с которыми они смешались, ожидая, пока капитан вновь сможет говорить. Брел оглядел людей вокруг, отмечая выражения их лиц. Некоторые выглядели нервозно, кто-то – оцепенел. Были даже те, которые казались возбуждёнными.

Затем его глаза нашли и других – мужчин и женщин в серых целиковых комбинезонах без знаков различий. Они точно не выглядели солдатами. Выглядели они как беженцы, которых сбили в кучу и одели в униформу, коей было вокруг предостаточно. Брел устало вздохнул, он внезапно осознал, как всё будет происходить.

– Атмосфера на поверхности токсична, поэтому на ваших боевых машинах должны быть полностью исполнены протоколы по герметизации.

Офицер сделал паузу и облизнул губы. Джаллиника закатила глаза и покачала головой ещё раз, но он, похоже, не заметил. Брела не удивлял тот факт, что идиот читал весь брифинг от и до, словно на тренировке, хотя любому дураку было ясно, что вышедшие на поверхность машины будут полностью загерметизированы, а экипажи будут одеты в костюмы хим.защиты. Это, как и весь остальной брифинг, значения не имело. Все ждали одной единственной важной вещи – кто пойдёт наверх.

«В итоге, – подумал Бреф, – они не собираются отвечать на действительно важный вопрос – зачем мы идём наверх сейчас?»

Прошло семь недель с момента бомбардировки, после шока пришла паника, а потом всеобщее оцепенение охватило всё вокруг. Были суициды, спрос на наркотики любых видов вырос до запредельных значений. Потом были выжившие, тысячи гражданских из города наверху, которые сумели добраться до комплекса прежде, чем его опечатали. Сломленные люди, в грязной одежде, принадлежавшей жизни, которой больше не было, их поместили в неиспользуемые хранилища.

Несколько дней комплекс находился на грани безумия. Офицеры цеплялись за протокол, как утопающий за обломки тонущего корабля. Было несколько групповых казней, проведённых для усиления дисциплины, и после них дела пошли в некотором ошеломлённом ритме, проходили недели.

И теперь что-то поменялось.

– К каждому эскадрону будет прикреплен проводник, – капитан кивнул в сторону мужчин и женщин в комбинезонах. – Они поедут в лёгких машинах. Все они – добровольцы. Они знают поверхность и помогут вам ориентироваться.

Брел не удивился, слыша, как Джаллиника давится смехом. Они собирались взять гражданских на поверхность Талларна, точнее на то, что от неё осталось. Это было не просто бесполезно, это был идиотизм.

– Целью миссии является проверить присутствие войск противника на поверхности и идентифицировать их, – сказал капитан, зачитывая из блокнота. – У нас нет уцелевших войск на поверхности, так что вы будете нашими глазами.

«Мы даже не знаем с кем сражаемся, – подумал Брел. – Целый мир подыхает, а мы гадаем кто же держит нож».

– Диспозиция следующая, – сказал капитан. Брел почувствовал в кишках ширящийся и скручивающийся холод. – Первый эскадрон, отправляетесь на восток вдоль горной дороги.

Женщина лейтенант с острыми чертами лица и в мешковатой форме подняла руку.

– Машина номер три вышла из строя в моём эскадроне. Основное орудие выведено из строя.

Капитан выглядел взволновано, он просмотрел свиток в своих руках. Брелу почти было жаль парня. Почти.

– Да, – отчеканил капитан, – да, вы запрашивали. В вашем эскадроне будет замена, – капитан поднял глаза. – Сержант Брел?

Брел выдохнул и поднял руку.

– Сэр, – сказал он ровным голосом.

– Ваша машина присоединяется к подразделению лейтенанта Тахиры.

Брел кивнул, подтверждая, и увёл глаза от взгляда лейтенанта.

Они пойдут наружу. После долгих лет война всё же нашла его. Рядом с ним Джаллиника шептала проклятья. Калсуриз и Селк сидели тихо. Брел ничего не чувствовал, словно приказ опустошил его. Капитан продолжал говорить, но Брел его не слушал. Мир свёлся к медленному пульсу, шумящему в его ушах. Воспоминания о Вандоросе всплыли в его мозгу, клокочущие, горячие и яркие. Леса, горящие вокруг него, звуки снарядов, бьющих в корпус, мгновенная вспышка энергетического луча, поразившего его танк и погрузившего мир вокруг во тьму. А затем пришли и все остальные, одно за другим – все поля сражения, все покойники с обгоревшими оскалами. Когда боль расцветала в его черепе, то становилось легче, она топила воспоминания в ярких ощущениях.

– Моё имя – Акил.

Брел поднял глаза. Брифинг вокруг заканчивался.

Перед ним стоял мужчина. Он был тощий и красивый, с тёмными глазами и волосами. Комбинезон выдавал в нём одного из толпы гражданских, прошедших базовый инструктаж по управлению техникой, чтобы они могли служить проводниками на поверхности. Это было даже хуже, чем нелепо.

Мужчина, назвавшийся Акилом, улыбнулся. Выглядел он как человек, привыкший как к ответственности, так и к деньгам. Он приветственно протянул руку.

– Полагаю, что я ваш проводник, – сказал Акил.

Брел посмотрел на руку Акила и отвернулся. Рядом с ним Джаллиника хрюкнула от смеха, но Брел не сказал ничего. В его голове всё ещё неслись огненным танцем воспоминания, и мёртвые ухмылялись, приветствуя его.

 «Это не мой мир. Этого нет на самом деле. Это не может быть реальностью».

Мысли прыгали в голове Акила, пока машины ползли по руинам Сапфир-cити. Он хотел отвернуться, но глаза его были прикованы к ближайшей смотровой щели из бронестекла с момента их выхода из убежища.

 Туман, словно занавес, застилал ему обзор. Солнца не было, только рассеянное жёлтое свечение, которое, казалось бы, шло одновременно отовсюду. Иногда туман сгущался, вынуждая их останавливаться. В эти моменты он ловил себя на том, что разум формирует образы в завихрениях по ту сторону бронестекла. Он смотрел до тех пор, пока видимость не улучшалась до нескольких метров, и они продолжали движение. Иногда туман отступал, обнажая то, что скрывал всё время.