Бело-розовый мраморный Дворец дожей часто называют Капитолием Венецианской республики. Его тонкие колонны и воздушных галереи выглядят такими хрупкими, что кажется, будто они вот-вот рухнут под тяжестью массивного третьего этажа.

Во дворе Дворца дожей до сих пор стоят два пышных бронзовые водоема, свидетельствуя о роскоши и державности Венецианской республики. В то время любой из европейских монархов украсил бы ими свой дворец, а в Венеции они принадлежали дворцовым кухням и прачечным. Сейчас на краю этих великолепных водоемов воркуют голуби, а черпающие воду небрежно ударяют своими сосудами по прекрасным барельефам самой мастерской чеканки.

Мраморная лестница ведет к входу во Дворец, который сейчас стал музеем. Как гласит предание, ходить по этой лестнице разрешалось только дожам и тем венецианцам, чьи имена значились в «Золотой книге». Всякий другой, кто осмеливался по ней подняться, должен был умереть. Эта громадная лестница называется «лестницей Гигантов», так как на последней ее площадке стоят статуи Марса и Нептуна (работы Сансовино) — покровителей Венеции.

На «лестнице Гигантов» проходили все торжественней церемонии Венецианской республики, и самой пышной из них было венчание дожа. Тогда лестница превращалась как бы в гигантский трон, где старейший член Совета возлагал на голову нового правителя драгоценный головной убор — символ власти дожа. Вырубленная из чистейшего каррарского мрамора, «лестница Гигантов» ведет в галереи Дворца, а оттуда в бесчисленные его залы, каждый из которых имеет свое специальное назначение.

Главнейший зал Дворца дожей — «Зал большого совета» В нем собирались патриции для обсуждения государственных дел, и по закону сюда не допускался ни один чужестранец. Это один из величайших залов во всей Европе его длина составляет 54 метра, ширина — 25 метров, высота — почти 15 метров.

Над украшением «Зала большого совета» трудились самые выдающиеся художники, но пожар 1577 года уничтожил почти все. Однако и то, что осталось, принадлежит к числу величайших памятников не только венецианского, но и всего итальянского искусства. После пожара правительство Венеции поручило Антонио де Понте восстановить зал, а к живописным работам были привлечены лучшие художники того времени Веронезе, Якопо Робусти (по прозвищу Тинторетто), Фр. Бассано и другие.

Сейчас в центре потолка в «Зале большого совета» находится огромная роспись Якопо Тинторетто и его помощников Венеция среди морских божеств протягивает оливковую ветвь дожу Николо де Понте, при котором и была завершена отделка этого зала. Трон дожа и скамьи патрициев исчезли из «Зала большого совета», теперь здесь воцарились музы.

Стены и потолок Зала убраны картинами, на которых Тинторетто и Пальма Векья изобразили всю историю завоевания Константинополя венецианцами, битву их с императором Барбароссой и множество других побед Республики.

Стену над трибуной венчает громадное полотно Я. Тинторетто «Слава в раю праведных». Искусствоведы считают ее самой большой картиной, когда-либо писанной масляными красками (ее размеры 7х22 метра). Это необъятная композиция, на которой вокруг Иисуса Христа и Богоматери расположились на облаках святые и праведники.

В соседнем зале хранилось оружие, которое находилось в ведении «Большого совета». Арсенал Дворца дожей сначала был складом боевого оружия, которое могло понадобиться в любой момент. Некоторое оружие даже стояло заряженным и могло быть сразу же пущено в действие. Теперь оно выставлено для всеобщего обозрения, а в прежние времена проникнуть сюда можно было только по особому разрешению «Большого совета». Тяжелые массивные двери из ливанского кедра закрывали вход в это помещение.

Сейчас посетителям показывают оружие дожа и многих знаменитых людей: Генриха IV — короля Франции и Наварры, кондотьера Гаттемелоты и других. В коллекции выставлены захваченное в боях оружие и вражеские знамена, а также документы, свидетельствующие о победах Венеции.

«Золотая лестница», которая ведет в «Зал большого совета», названа так по необыкновенному богатству своего убранства. Внизу «Золотой лестницы» есть небольшая комната, построенная в 1180 году дожем Циани. Это специальное хранилище для «Золотой книги республики», в которой написана вся история Венеции.

Рядом с этой комнатой (только по другую сторону «Золотой лестницы») помещается библиотека святого Марка — ценнейшее собрание драгоценных книг и рукописей. Она принадлежит к редчайшим в мире еще и потому, что основание ей положил великий Петрарка. В 1364 году он завещал Венецианской республике свою личную библиотеку. Плафон главного зала библиотеки украшен превосходной картиной П. Веронезе «Поклонение волхвов».

А вот знаменитый зал «Совета десяти» — страшный своими историческими преданиями. Это был верховный суд республики, и в давние времена венецианцы с содроганием думали об этой страшной канцелярии.

«Совет десяти» был создан для охраны безопасности государства в 1310 году после раскрытия заговора Б. Тьеполо. Выбранные сроком на один год, члены Совета обладали неограниченной властью шпионить за каждым венецианцем и преследовать его по своему усмотрению. Но каждого из десяти членов Совета по истечении срока его должности можно было привлечь к ответственности за нарушение справедливости. Деятельность «Совета десяти» держалась в строгой тайне, что породило множество легенд и домыслов.

По странной прихоти истории вся отделка этого зала выполнена в игривой и затейливой манере, а выбранные для картин сюжеты еще менее рассказывают о совершавшихся здесь приговорах. Сейчас посетители приходят в зал «Совета десяти» как зрители, наслаждаясь шедеврами искусства. Когда-то потолок этого зала украшала роспись П. Веронезе, изображающая Юпитера, который поражает человеческие пороки. Теперь она заменена копией, потому что в 1797 году французы увезли ее в Париж и выставили в Лувре.

В зале «Совета десяти» сейчас помещены превосходно написанные портреты всех дожей, правивших в Венеции. Но на месте, где должен быть портрет дожа Марино Фальери, видна только пустая овальная рама, а под ней надпись: «Здесь место Марино Фальери, казненного за измену».

Любопытствующим туристам могут показать чердаки, называемые Свинцами. Вас сводят в мрачные темницы без света и воздуха, которые зовут «колодцами». В то время как великие художники создавали для Дворца свои шедевры, в нескольких метрах от них жертвы венецианской политики гибли так, что ни малейшего крика не было слышно, и внешний порядок жизни и удовольствий ничуть не нарушался.

В анфиладах пышных зал теснились чудеса искусства, красоты и наслаждения жизнью, а над плафонами, блещущими неудержимой фантазией художников, в свинцовых чердаках стонали узники. В стенах тесных коридоров до сих пор чернеют отверстия, в которые и десятилетний ребенок не пройдет, не сгорбившись. Затворы и железные решетки давно отсюда исчезли, но по стенам еще видны обгорелые остатки деревянной обшивки, которая хоть как-то охраняла узников от сырости.

Кирпичная койка, крытая деревом, круглое отверстие в коридор, куда днем свет проникал сквозь решетки окон, а по вечерам здесь ставился ночник… Эти «квартиры» предназначались убийцам, бандитам и фальшивомонетчикам. А несколькими ступеньками ниже находились темницы тех несчастных, кто решался протестовать против жестокого насилия. Здесь пахнет сырой могилой. Закон освобождал патриция от телесного наказания, но не запрещал бросить его в эту нору, где можно сгнить заживо.

Теперь эти Свинцы выбелили, и сейчас они приобрели вид почти что щеголеватый. Так что мысль о том, что когда-то здесь была государственная темница, приходит только тогда, когда туристам показывают окно, через которое спасся Казанова. Действительно, в одной из таких камер сидел ветреник Казанова, который с врожденной веселостью рассказал в воспоминаниях о своих венецианских похождениях. Когда солнечные лучи ударяли в свинцовые листы кровли, темница Казановы превращалась в настоящую баню. По целым дням он, раздевшись донага, сидел на койке, обливаясь потом. Маленькое окно, и то переплетенное железными пластинами, пропускало не столько свет, сколько комаров. Хлеб и воду, которые ему (как и всем узникам) приносили один раз в день, приходилось немедленно съедать, иначе эту скудную пищу могли съесть морские крысы.