Пока строился глубоководный аппарат, Е. Г. Даниленко, специалисты ЭПРОНа разыскали и тщательно опросили старожилов Балаклавы — немногочисленных очевидцев шторма 14 ноября 1854 года. Но никто из них не мог указать точного места гибели "Принца". Как обычно, их показания оказались крайне противоречивыми.

Наконец тральщики провели промеры глубин, и весь предполагаемый район гибели "Принца" был разбит вехами на квадраты. В первых числах сентября 1923 года начали осмотр западных от входа в бухту подводных скал. Каждый день небольшой катерок типа "болиндер" спускал аппарат Даниленко для обследования очередного квадрата. Было обнаружено множество обломков деревянных кораблей: мачты, реи, куски шпангоутов, бимсов и бортов, сильно источенные морским червем, обросшие ракушками. Думали, что разыскать "Принца" среди этих обломков не особенно трудно: в исследовании инженера В. С. Языкова значилось, что "Принц" —? единственный железный корабль из числа погибших.

Прошли весна, лето и осень 1924 года. Но "Принц" так и не был найден.

В октябре 1924 года врач ЭПРОНа К. А. Павловский проводил с молодыми водолазами учебные спуски близ старых Генуэзских башен к востоку от входа в бухту. Молодые эпроновцы, тренируясь, поднимали с восьмисаженной глубины камни, раковины, обломки дерева.

Утром 17 октября один из учеников Павловского обнаружил на морском дне недалеко от берега торчавший из грунта железный ящик странной формы. Он попробовал подвести под него строп, но безуспешно. Заинтересовавшись находкой, Павловский пригласил опытных водолазов. Вскоре подняли ящик на поверхность: это был весь изъеденный ржавчиной допотопный паровой котел кубической формы с чугунными дверцами и горловинами. Необычная находка заставила эпроновцев тщательно обследовать этот район. Под обломками скал, обрушившихся с береговых утесов, водолазы нашли разбросанные по всему дну останки большого железного корабля, наполовину занесенные песком.

За два месяца работ водолазы подняли со дна десятки кусков железа различной формы и величины, часть обшивки борта с тремя иллюминаторами, ручную гранату, медицинскую ступку из белого фарфора, несколько неразорвавшихся бомб, медные обручи от бочек, железный рукомойник, части паровой машины, почти сгнившую пачку госпитальных туфель, свинцовые пули. И опять — ни намека на золото... Перед Новым годом в районе Балаклавы начались жестокие штормы, работы пришлось прекратить.

К этому времени поиски "неуловимого корабля" обошлись ЭПРОНу почти в 100 тысяч рублей. Как быть дальше: стоит ли продолжать работы? Мнения специалистов разделились. ЭПРОН не мог найти достоверных документов, подтверждавших наличие золота на "Принце". Запросили советское полпредство в Лондоне. Однако Британское адмиралтейство, ссылаясь на давность события, а также на законы, ограничивающие допуск иностранцев к архивам, ничего конкретного сообщить не смогло. ЭПРОН признал проведение дальнейших работ нецелесообразным.

Именно в это время советское правительство получило предложение японской водолазной фирмы "Синкай Когиоссио Лимитед" поднять золото с "Принца".

В те годы эта фирма считалась одной из самых известных и удачливых. Последним в ее "послужном списке" значился один английский корабль, затонувший в Средиземном море. Тогда японским водолазам удалось с сорокаметровой глубины достать сокровища на 2 миллиона рублей.

"Синкай Когиоссио Лимитед" предлагала ЭПРОНу 110 тысяч рублей за предварительные работы по розыску и обследованию "Принца", а также принимала на себя все дальнейшие расходы. Заключили договор. Поднятое золото должно было делиться между ЭПРОНом и фирмой в соотношении 60 и 40 процентов. Кроме того, японцы должны были ознакомить советских водолазов со своей глубоководной техникой и после окончания работ передать ЭПРОНу по одному экземпляру технического оборудования.

Летом 1927 года японцы (они рассчитывали без особого труда получить 800 тысяч рублей золотом!) приступили к работе. Каждые сутки японские водолазы поднимали не менее двадцати каменных глыб весом по 500 пудов. Тысячепудовые куски скал оттаскивались в сторону с помощью паровых лебедок, установленных на баржах. Каждый день, сменяясь, работали семь водолазов и пять ныряльщиков.

5 сентября водолаз Ямомато нашел прилипшую к камню золотую монету — английский соверен чеканки 1821 года. После этого за два месяца ежедневного изнурительного труда водолазы обнаружили всего лишь четыре золотые монеты: английскую, французскую и две турецкие.

Поскольку к середине ноября 1927 года разбитый корабль был полностью "перемыт" и обследован, фирма прекратила работы в Балаклаве. Вот небезынтересные результаты ее подводных работ на "Принце": две вилки и ложка белого металла, кусок саперной лопаты, втулка от колеса, подковы, лошадиные кости, офицерская сабля, лопаточка для пирожных, замок, галоша с датой 1848 года, несколько кожаных подметок, огромное количество свинцовых пуль и т.д.

Перед отъездом из Балаклавы представители фирмы заявили, что корабль, на котором они проводили работы, по их мнению, был "Принцем". Однако, несмотря на самые тщательные поиски, им не удалось найти среднюю часть корабля. Оставшиеся части корпуса были сильно разрушены, причем разрушения носили явно искусственный характер. Это обстоятельство привело их к убеждению, что англичане, которые оставались в Балаклаве в течение восьми месяцев после кораблекрушения, подняли бочонки с золотом еще до окончания Крымской войны.

В заключение потерпевшие фиаско кладоискатели повторяли версию В. С. Языкова, согласно которой "Принц" — единственное железное судно из всех кораблей, ставших жертвой урагана 1854 года.

Но так ли это? Обратимся к первоисточникам.

Вот что сообщает английский историк Вудз в своей книге "Последняя кампания", изданной в Лондоне в 1860 году: "Принц", паровой корабль, прибыл в Балаклаву утром 8 ноября. Он отдал один якорь, который вместе с канатом весь ушел в воду. Когда отдали другой якорь, то этот также ушел; оба якоря с канатами были потеряны на глубине 35 саженей в воде, очевидно, что ни один из канатов не был соответственно закреплен... После этого "Принц" стал в море на значительной дистанции и,

возвратившись, удерживался за кормой корабля "Язон" на швартове, пока другой якорь с канатом не были приготовлены".

Что это за корабль "Язон"? В английском журнале "Прэктикл Мекэникс" за 1854 год находим то, что не было известно ни Языкову, ни эпроновцам, ни японцам: "...В "Блэкуолле... были выстроены три однотипных корабля, соответственно названные "Голден Флис", "Язон" и "Принц". Далее приведены самые подробные размеры и характеристики каждого корабля.

Отсюда можно сделать следующие выводы. Во-первых, перед штормом на балаклавском рейде стояло два однотипных парохода — "Принц" и "Язон". Во-вторых, если бы журнал "Прэктикл Мекэникс" попался бы на глаза эпроновцам или японцам в момент подъема частей корпуса, то по точной спецификации, приводимой журналом, без особого труда можно было бы установить, является ли обследуемое судно "Принцем" или нет. К сожалению, никто этого не сделал.

Кстати, "Принц" и "Язон" вовсе не были единственными паровыми судами, погибшими на балаклавском рейде. Доказательства? Приведу две цитаты.

"В Балаклаве англичане имели чувствительные потери: девять великолепных транспортов, из которых несколько паровых, и среди них "Принц" — один из лучших пароходов английского флота" (французский журнал "Иллю-страсьон Журналь Универсаль", 23 декабря 1854 года).

"После двух ударов "Резолют" разбит в куски, после чего американское судно "Вандерер" тоже разбито в куски. Судно "Кенсильворт" разбито на одном месте с "Резолют" и "Вандерер" (В. М. Аничков, "Военно-исторические очерки").

Вряд ли японцы с такой уверенностью стали бы утверждать, что они вели работы именно на "Принце", если бы им было известно о письме командира одного из английских кораблей, застигнутых бурей у Балаклавы. Вот выдержка из него: "Агамемнон" с адмиралом Лайонсом, предвидевшим ураган, ушел в море 13-го вечером; остались на якоре пароходы "Мельбурн", "Язон", "Сити оф Лондон", "Принц", "Хоуп" и транспорты "Уайлд Уэйв", "Мерция", "Рип-Ван-Винкль" и др.".