— Куда?

— В резиденцию королевы.

Буквально через десять минут Мари и Жюли стояли перед воротами огромного белокаменного дворца с серебряными шпилями.

— Какая красота… — прошептала Мари.

— Мда… Недурно, — ответила Жюли с завистью.

Мари ничего не ответила и лишь поспешила ко входу, поражённо оглядываясь по сторонам. Если бы ей кто-то сказал сейчас, что она под землёй, куда глубже, чем метро или подземные парковки, глубже многих шахт, она бы не поверила. Свет разливался, словно солнце перестало быть в одной точке, и разлилось по небу, обрамляя его. Люди вокруг казались красивее, камни мягче, а трава зеленее. И при этом всё было реальным.

Мария улыбнулась сама себе твёрдо прошла по дороге, в конце которой, у входа в резиденцию, стояли лакеи в тёмно-зелёных ливреях с серебряными галунами. Они отворили огромные двери из светлого дерева с серебряными ручками. Мари сделала несколько шагов и остановилась не в силах продолжать свой путь — так поражена она была великолепием. Серебряные узоры то растворялись, то вновь проявлялись на белой лакированной мебели и стенах. Две огромные лестницы по бокам с белоснежным пушистым ковром вели наверх и были настолько высоки, что, казалось, упираются в самое небо.

— Думаю, ты не скоро привыкнешь к такой роскоши… — протянула Жюли, оглядываясь с явной завистью.

— Отчего же? Я уже привыкла! Словно впервые дома оказалась… Конечно, я люблю наш коттедж на Уэйт-стрит, — начала она шёпотом оправдываться, — да вот только там размах не тот.

Раздвинулись двойные двери меж лестниц напротив девушек, и оттуда вышла невысокая светловолосая женщина в богато украшенном платье с широкой юбкой. Рядом с ней проскользнул высокий сухопарый старик в тёмно-коричневом сюртуке, чёрных чулках, тупоносых туфлях с серебряными пряжками и в высоком завитом и напудренном чёрном парике. Он держал в руках что-то вроде трости с большим серебряным набалдашником, который для Мари с неожиданным стуком ударился о мраморный пол.

— Королева Амалия! — торжественно провозгласил он и с пафосом поклонился. Было видно, что он делал это тысячи раз в своей жизни, а ещё видно было, что он хотел, чтобы это перед ним отворяли двери и торжественно провозглашали его имя.

Женщина сделала несколько шагов по направлению к пришедшим, и Мари смогла чуть лучше разглядеть её. Она могла бы быть красавицей, если бы не выражение усталости от безделья на её лице, не потухшие глаза, которые, казалось, давно уже лишились жизни. Девочке внезапно стало не по себе: её показалось, что если этой женщине закрыть глаза — то её невозможно будет отличить от мертвеца.

— Здравствуй, Мария Амалия. Ты здесь лишь потому, что этого захотел мой советник, Ричард. По его словам, ты обладаешь невероятными способностями…

— Всё, что я умею — это только двигать предметы на расстоянии, — перебила королеву, разведя руками Мари. — Вы, наверное, ошиблись…

Королева Амалия хмыкнула:

— Что я могу сказать, милочка: во-первых, у нас беда с этикетом, а во-вторых, сроки твоего обучения были настолько малы, а результаты настолько впечатляющими, что не стоит делать скоропалительных выводов.

— Какое обучение?… — Опешила Мари.

— С тобой общались какие-то десять минут по таччилду — и книги стали двигаться. Неужели ты считаешь это нормой? — Спросила королева.

— Ну что ж, видимо, не мне об этом судить, — попыталась улыбнуться Мари, но улыбаться этой женщине ей почему-то совершенно не хотелось. — А можно у вас спросить, пользуясь случаем?

— Спрашивай, — пренебрежительно кинула в её сторону королева.

— Вы же белые маги?

— Да, — было заметно, что королева удивлена такому вопросу. — А почему ты спрашиваешь?

Мари промолчала, говорить то, что она увидела, ей совершенно не хотелось.

— Что ж, сейчас пока можешь пообщаться с Жюли, она покажет тебе дворец, твои покои. В ближайшее время начнутся занятия. — С этими словами она уже развернулась и собиралась уходить.

— Можно ещё один вопрос?? — почти вдогонку спросила Мари.

Амалия вполоборота посмотрела на неё, вскинула бровями, так и говоря: «Что ещё-то?»

— Почему вы выбрали меня? Зачем я?

Королева на мгновение задумалась, подбирая слова:

— Когда уже так много сил, работы вложено в какой-то продукт, не стоит отказываться от него из-за крошечного брака, ведь так? Ричард выбрал тебя, и я верю его выбору.

— Но где он сам? Почему он не встречает меня? Я только и слышу «Ричард, Ричард, Ричард» — но я даже не знаю, кто он такой!

— Ты еще успеешь познакомиться с ним. Боюсь, даже, он успеет утомить тебя. Сегодня я просто выполняю его просьбу. — Она быстро развернулась и, словно боясь еще вопросов, покинула зал.

Церемониймейстер поспешил следом за ней.

Мари обернулась: ни лакеев, ни других слуг уже не было за спинами её и Жюли.

— Пойдём мерить платья? — обернулась к ней секретарша.

— Жюли… А всегда так?

— Ты о чём? — искренне удивилась та.

— Не бери в голову! — Мари сделала вид, что ей действительно всё равно. «Платья? Что вообще в голове у этой бабы??» — Пойдём, если так надо.

* * *

Светловолосый лакей поправил зелёную ливрею с серебряными галунами и провёл рукой по напомаженным волосам. Внезапно в комнате послышались голоса быстро приближающихся женщин.

— Oh! Mon cher! Cest charmant! Quel belle… Oh! Mon Marie!!..

— Да ладно тебе! Платье с нафталином…

— Oh! Quel belle fleurs…

Жюли тащила Мари по галерее мимо множества зеркал.

— О, ma Marie, тебе так идёт белый цвет!..

Неожиданно в голове Мари зазвенел какой-то фальшивый колокольчик.

— Ах… таччилд… — она вытащила его из-за пазухи, пролистнула и увидела слова, написанные грязно-синим с разводами: «Мари, необходимо встретиться. Я подойду через пять минут к воротам резиденции. У меня крупные неприятности, необходима твоя помощь. Не обращай внимания на почерк — я пишу на коленях и в чужом таччилде. Ричард».

«Да, конечно!» — написала быстро Мари, но тетрадку сразу не закрыла.

Светловолосый лакей быстро вышел из зала.

Жюли заглянула через плечо Мари в таччилд.

— Эй! Ты что, с ума сошла?! Что за бред!

— А что? — вздрогнула Мари.

— Поверь мне, не тот человек Ричард, чтобы у кого-либо просить о помощи. Это у него просят поддержки, денег… Чего угодно. Но не он у кого-то. Знаешь, сколько ему лет? Лично я даже представить боюсь… А во-вторых, из какого бы таччилда человек не писал, его почерк и аура никогда не изменяются, разве что сам человек может измениться… Но это может произойти только со временем, а тут и двух дней не прошло! — объяснила Жюли.

— Значит, это был не Ричард?

— О, Господи, ну, конечно же нет! У Ричарда другой почерк и совершенно другой цвет, а этот или эта… Я даже определить не могу! — слизняк жуткий, судя по всему — ты только посмотри, какие подтёки. Да и цвет тошнотный… Я тебе, Мари, так скажу — самая главная прелесть таччилда в том, что он не просто передаёт информацию, а показывает душу, эмоции человека. Поэтому тёмные не очень-то любят эту штуку, у них в приоритете игрушки обывателей. Так-то.

Жюли замолчала и убеждающе посмотрела на Мари.

— В таком случае, кому и зачем потребовалось выманивать меня из дворца?

— Это может быть на руку тёмным, — серьёзно ответила Жюли. — Но они сюда не приходят. Тёмная магия здесь блокируется благодаря Ричарду. Да и к тому же, многие из нас видят ауры — сложно остаться инкогнито, если ты на самом деле не белый.

— Ауры?? — вот это точно что-то новенькое.

— Ну, это не всем под силу, — ехидно заметила Жюли. — Кто-то учится этому всю жизнь, а кому-то дано от рождения. Ты, скорее всего, научишься…

— Чем белые отличаются от тёмных? Что за странное деление?

— Оно условное, конечно, — Жюли улыбнулась. — Разница в том… Хм, как бы объяснить… У нас разные ценности.

— Прости, я не понимаю. — Мари нахмурилась. Пока белые вовсе не казались ей теми святошами, какими они хотели казаться. — У меня и у моей сестры тоже разные ценности, но это еще не значит, что мы не одна семья.