Сашка застыл за кучей битого кирпича и взглянул на небо. Снег падал ему на лицо, стаивал и тек слезами на подбородок. Снег, которого так все ждали, устав от грязи, смешанной с болью и смертью...

Тишина вдруг взорвалась. Взорвалась всего одним тихим звуком, разлетелась на куски и сыпанулась за воротник колкой каменной крошкой, холодным снегом и теплой кровью. Сыпанулась и...

...замерла. Сашка остановился и долго смотрел на снег, на капающую с пальцев кровь. Откуда она взялась? Он не помнил.

Снег морочил, слепил, заставлял свернуть с дороги, нарушить его незыблемую чистоту и белизну.

Сашка свернул с дороги и побрел по снегу. Кровь капала с пальцев, метила цепочку неровных следов алыми подснежниками, протаивала снег. Сашка остановился и набрал снег в ладонь, окрасив его розовым. Он долго смотрел на горсть рассыпчатого снега, смотрел и думал, стряхивая с глаз рано поседевшую прядку волос.

Засунув пистолет за пояс, он долго и старательно умывался снегом, а потом вдруг...

...развернулся, надеясь увидеть того, кто стрелял. Развернулся неловко, кособочась от боли в спине, пониже правой лопатки. "...легким, - отстранено подумал Сашка, чувствуя, как его заносит от инерции разворота и валит на кирпичи. - Впрочем и мне тоже..."

СтрелкА он так и не увидел. То ли сидел тот так незаметно, то ли просто уже ушел. Сашка успел только разглядеть мазнувшие по глазам красные кирпичи дома и через секунду его взгляд уже уперся в серое небо, стиснутое зданиями и такое небывало узкое, совсем не безграничное, серое, рассыпавшееся колким снегом.

И снова тишина Рождества поражала. Сашка слушал тишину и удивлялся тому, что она не звенит, не поет, а всего лишь шуршит. Он...

...лежал на спине, глядя в серое небо, которое все никак не могло разродиться так ожидаемым на Рождество снегом. Тишина оглушала. Снег холодил затылок и уши. Сашка закрыл глаза и вспомнил такое же небо, но стиснутое домами, заплутавшее в снежной круговерти. И острые кирпичи под адски болевшей спиной. Он...

...открыл глаза и увидел над собой лицо какой-то женщины в серой форменной шапке.

- Сестричка... - хотел сказать Сашка, но лишь беспомощно шевельнул губами.

- Герой, мля, - проговорила женщина, поднимая его с груды битого кирпича. Повезло тебе и твоему сержанту, - продолжала говорить она, быстро волоча Сашку за собой к БМП чуть дальше по дороге. - Вы оба отхватили по полной программе, но сержанта броник спас, а тебя вообще неизвестно что. Да ты не смотри, что мы на БМП, - трещала она, передавая Сашку на поджидающие руки каких-то десантников, мы тут вообще случайно. Сломалась машина и теперь своих догоняем. Так что повезло тебе и твоему сержанту.

- А летеха с Юрком? - нашел все-таки в себе силы спросить Сашка.

- А эти... - женщина отвела взгляд. - Этим не повезло. Обоим. Hаповал. Там, в переулке. Сержант выползти обратно смог, его-то мы и заметили. Да и тебя заодно подобрали...

Женщина забралась следом за Сашкой на броню и принялась деловито стягивать с него бушлат, чтобы посмотреть, куда ж его ранило.

- Кстати, ты почему без броника?

- Сержанту отдал. У нас был один броник на четверых и тот мой...

- Hу везучий, черт...

Сашка смотрел на проплывающие мимо дома, прикрытые вуалью падающего снега, смотрел и слушал не-тишину, которая была на порядок приятнее рождественской тишины немногим ранее. Слушал и...

...смотрел в беременное снегом небо. Смотрел и ждал. Ждал снега. ТТ неприятно давил на живот. Сашка вытащил его из-за пояса и долго разглядывал, словно видел впервые. Смотрел долго, внимательно, вспоминая, как...

...выздоравливающие и легкораненые приставали к медсестрам. Кто просто так, кто с целью, а кто выпрашивал спирт.

- Сашка, пить будешь? - поинтересовался танкист Васька с ампутированной по локоть правой рукой. Он не расстраивался из-за нее, считая, что для левши это не такая уж и большая потеря.

- Буду, - Сашка встал с койки, поморщился от боли в спине, в разбитой пулей лопатке, и пошел следом за Васькой.

- Васек, а где тебя ранило-то? - спросил Сашка, которого до сего момента подробности биографии танкиста не особенно интересовали.

- Да за водой пошел в село одно, а там пацан какой-то. Я ж, блин, по детям стрелять не обученный, вот и не выстрелил. А он... - Васек махнул культей. Осколками так посекло, что...

Свернули в подсобку, где сидели еще двое. Одного Сашка знал Володька-артиллерист, который прострелил себе ногу, когда чистил автомат, забыв про то, что в стволе может оставаться патрон. Второй Сашке не был знаком и Васька немедленно исправил это упущение:

- Это Паша, он у нас вертолетчик.

- Тебя, что ли, месяц назад сбили над горами? - поинтересовался Сашка.

- Hе, не меня, - Пашка показал в улыбке щербатые, желтые от плохого курева зубы. - Меня две недели назад сбили. Случайно.

- Hу разумеется, - съехидничал Сашка.

Васька вытащил заныканную под каким-то тряпьем бутылку с разведенным спиртом. Володька откуда-то достал четыре кружки. Пашка разлил спирт.

- За ребят, - тихо сказал Сашка.

Выпили не чокаясь. Закусили черным хлебом. Сашка отвернулся, поднял руку...

...и прижал пистолет к виску. Палец совершенно спокойно лежал на курке снятого с предохранителя ТТ. "Выстрелом из ТТ в упор можно полголовы, а то и всю голову снести, - вспомнилась фраза летехи, когда он демонстрировал Сашке свою находку - новенький ТТ'шник с какого-то склада. - Hа, бери, авось сгодится."

При этом воспоминании палец на курке конвульсивно дернулся...

Сашка смотрел в небо быстро стекленеющими глазами. Смотрел в разродившееся снегом небо и не видел его. Рождественская тишина давила, придавливала небо к земле.

Снежинки шуршали и падали, скрывая такое неестественно темное и некрасивое пятно на снегу. Пятно, с раскинутыми, словно крылья, полами черного пальто, отброшенной в сторону рукой. Снег хотел скрыть то, что не скрыл пару вечностей назад на груде битого кирпича...

23.03.00

3:42

Ирина Л. Ясиновская

Листопад в зачумленном городе

2. Алиса в кроличьей норе

Солнце встает

Костя в одних трусах сидел в кресле и, забросив ногу на подлокотник, курил, выпуская дым в потолок. В комнате царила полутьма из-за жалюзи, но все равно Костя видел, что уже светает.