Говорили трое, сидевшие возле военного барабана, на котором среди кусков хлеба, колбасы и головок чеснока горела свечка, вставленная в горлышко пустой бутылки. Двое были усатые вояки, с головы до ног закованные в железо, при мечах на поясе. Третьей особой была хрупкая, стройная и довольно миловидная, хотя и сильно накрашенная девушка. И эта малышка, что больше всего поразило коронера, молодцевато и с удовольствием курила толстую трубку, мастерски выдувая кольца дыма или же тонкими струйками выпуская его из ноздрей на губы и, словно седые, мягкие усы. Одну ногу в широком, в красную полоску, чулке она задрала на барабан.

Вояки, жуя колбасу, молча уставились на Джона, а девушка спросила звонким с хрипотцой голосом:

- Кого ищете, мистер? Не меня лир - она захохотала. - Рановато пришли до ночи еще целый день!

- Я ищу кого-нибудь из ваших шефов, мисс, - под взглядом вооруженных вояк вежливо ответил Джон. - Как мне пройти?

- Обними меня, красавчик, и поцелуй. Тогда скажу! - ничуть не стесняясь, пожелало это дитя и сложило сердечком пухлые губы, из которых, однако, шел дым.

- Постыдились бы вы, мисс, вот так некрасиво вести себя, - раздраженно заметил Джон. - Это вам, милочка, совсем не к лицу.

Вояки загоготали из своих железок, как из бочек, а девушка быстро стащила с головы парик. Оказалось, это была совсем не девушка, а юноша приятной наружности, одетый и накрашенный, как женщина. Джон вытаращил на него глаза и этим вызвал новый взрыв хохота.

- Правильно делаешь, красавчик, что не целуешь, - продолжал куражиться юноша, манерно виляя бедрами, вероятно накладными. - Я не такая, чтобы вешаться каждому на шею!

- А, чтоб вам! - не удержался и засмеялся Джон. - Такой чертовщины, наверное, и в пекле не увидеть.

- "Где осужденье терпите?" [Кристофер Марло, "Трагическая история доктора Фауста", сцена 3] - басовито загудел один из вояк.

- "В аду!" - со зловещим шипеньем ответил юноша.

- "Но как же ты сейчас вне сферы ада?"

- "О нет, здесь ад, и я всегда в аду".

- Все это великолепно, господа, - сказал Джон. - Однако я прибыл по делу, и, поверьте на слово, мне совсем не до шуток.

- Тогда, мистер, стучите вон в те двери. Только имейте в виду: неизвестно, в какой личине вы увидите наших шефов. Они - тоже актеры.

И действительно, за обычным канцелярским Сюро сидел мужчина в жестяной, крашенной под золото короне, густо украшенной цветными стеклянными драгоценностями. Он был закутан в мантию короля, на которой горностаевые хвосты имитировались клочками ваты. Высокий лоб, полузакрытые тяжеловатыми веками пронзительные глаза, крючковатый нос, аккуратные рыжеватые усы и бородка клинышком, которая еще больше удлиняла его и без того вытянутое лицо. Но вид у него был действительно королевский. А в углу комнаты, прямо на полу, словно притиснутое плечами к стене, полулежало какое-то пугало явно мужского пола, взлохмаченное, в рваной одежде странника, сквозь прорехи которой выглядывала мелко плетенная кольчуга.

- Добрый день, господа, - поздоровался Джон.

- Мир тебе, человек, - величественно изрек бутафорский король.

- Я к вам по делу и хотел бы видеть директора.

- Кто же ты, что требуешь беседы с властелином? - отозвался из угла странник разбойничьего вида.

- Я - коронер ее величества из города Дептфорда, мистеры. Мое имя Джон Шорт.

- Оно было бы точным, если бы фамилию укоротили на голову, - враждебно произнес странник.

- Оставь, Том, - прервал его король. - Это же не налоговый агент! - И, уже обращаясь к коронеру, он спросил: - А не удовлетворитесь ли вы услугами брата моего брата?

- То есть? - ничего не понял Джон.

- Наш директор - Джеймс Бербедж, а я - его брат Ричард [Ричард Бербедж - первый исполнитель ведущих ролей в трагедиях Вильяма Шекспира], разъяснил король. - Но директор вместе с частью труппы гастролирует сейчас в графстве Кент. Садитесь и говорите, что вас интересует.

Джон сел и выложил на стол два обгоревших листка. Ричард лишь бросил на них взгляд и, уже не глядя, взволнованно продекламировал:

При чем здесь вера? Тьфу!

Мне стыдно, хоть в притворстве я искусен,

Что может быть порукой и основой

Великих планов столь пустое слово.

- Том! - возбужденно вскрикнул он. - Это же отрывки из "Герцога Гиза", которые побывали в огне!

Странник вскочил на ноги.

- Откуда они у вас, коронер? - спросил Ричард. - Извините, это нас тоже волнует. Дело в том, что на днях у нас исчез единственный экземпляр этой трагедии.

- Каким же образом исчез?

- Как у вас говорят, - сказал взлохмаченный Том, подсев к столу, - при весьма загадочных обстоятельствах.

- Кстати, позвольте отрекомендовать: Томас Неш - актер и драматург.

- Если эти обрывки из того экземпляра, - задумчиво заметил Джон, - то рукопись сгорела в камине.

- Что произошло с Кристофером? - вдруг спросил Томас Неш.

- Постойте, господа, иначе мы ничего не выясним.

Он хорошо понимал, что, если сейчас скажет про неожиданную смерть Кристофера Марло, допрос устроят ему самому.

- Я вижу, вы сообразили, о ком речь. Что вам известно про вашего коллегу?

Ответ его поразил.

- Ничего определенного, коронер. - Ричард Бербедж забарабанил пальцами по столу. - Все время куда-то исчезает, а когда появляется, кладет на стол новую прекрасную пьесу. Только и всего!

- И вы никогда не расспрашивали его?

- А зачем? - Монарх в жестяной короне от искреннего удивления поднял брови. - Если человек сам не хочет чем-нибудь поделиться...

- Или же не имеет на это права! - добавил Томас Неш.

- ...Он либо уклонится от прямого ответа, либо солжет.

- Вы правы, - вынужден был присоединиться к этому высказыванию Джон. Значит, вы ничего не знаете? - подытожил он, уже собираясь идти.

- Почему бы это нам не знать? - остановил его грозный странник. (Неужели он в таком виде шляется по улицам? А впрочем, в Нортон Фольгейте чего только не увидишь!) - Кое-что знаем, точнее - догадываемся.

- О чем именно?

- К примеру, я готов поклясться, что он не однажды находился во Франции и причастен к уничтожению враждебной нам Католической лиги во главе с Генрихом Гизом. Не имею представления только о степени его причастности.