Треклятый случай... засратый рок... бедный парень... Столько надежд, столько планов... и псу под хвост. Всего один просчет! А ведь я начинал верить, что все удастся. Даже когда он ломился вперед с выпученными от ужаса глазами. Понятно, что это было необходимо. Одного происхождения мало - нужна репутация, нужна слава... Мать ее так! Что... что черт возьми? Интересно...

Салливан остановился, пригнулся еще ниже, положив руку на длинную рукоять эспадона. Но пока просто держал меч в ножнах в левой руке, не спеша обнажать, не шевелясь, напряженно прислушиваясь и ловя малейшие колебания воздуха. Рядом с крупным агринским жеребцом, неестественно замеревшим на месте, похожим на каменное изваяние, стоял человек.

- Я вижу, вы тоже нашли их, сир... - в голосе Бена послышался невысказанный вопрос. - Понимаю, вам хватило смелости на то, что не смог сделать я. Залпом из засады подо мной убили лошадь. Я тоже секанул одного, но их было слишком много и наши уже валились с седел... Уже потом я вернулся и пересчитал тела. И пошел следом.

Гвардеец стоял ровно, не таясь, явно не ощущая и не излучая опасности.

- Не ранен? - тихо спросил Салливан.

- Нет, сир. Благодарю, я в порядке. Прошу, простите за...

- Красивый кинжал, - так же тихо перебил рыцарь, заметив за поясом молодого человека золоченое навершие, вызывающе блеснувшее в свете молодого месяца.

- Сир Остин... Он подарил. В благодарность за помощь, там, в деревне, - Бен слегка опустил голову, его голос стал чуть глуше. Слегка ссутулив плечи гвардеец громко выдохнул. - Я, конечно, отказывался, но...

- Это стилет с именем и историей, - задумчиво проговорил Салливан. - Дом Келли владел им семь поколений... Шепот смерти передавался от отца к сыну более двухсот лет... И Остин просто отдал его тебе?

Бен мягко и бесшумно выхватил из ножен одноручный, обоюдоострый клинок, тем же широким, размашистым движением снизу стараясь достать лицо рыцаря. Салливан ушел от удара поворотом корпуса, обнажая эспадон. Ловкой подсечкой попытался выбить противника из равновесия, но в дюйме от его стопы лесную подстилку полоснул самый кончик меча гвардейца. Оба отпрянули на шаг назад. Не произнося ни слова, не сводя глаз с рук врага закружили по поляне. Бен кинулся вперед, широко рубя сверху, Салливан без труда отбил удар, но в последний момент заметил проблеск стилета в левой руке гвардейца. Окованный железом правый локоть рыцаря метнулся вниз еще до того, как острие кинжала скрежетнуло по витиеватой чеканке стального панциря. Рука Бена неестественно вывернулась, на миг оказавшись между кирасой и локтем более крупного противника. Отчетливо хрустнуло запястье. Левая рука Салливана с занесенным мечом метнулась вниз, из-за слишком короткой дистанции достав лицо гвардейца не лезвием, а простой, крестообразной гардой, ломая скуловую кость и прерывая крик, готовый вырваться из глотки юноши.

За этот короткий бой железо лязгнуло о железо лишь дважды. Один раз меч о меч и второй - кинжал о кирасу. Салливан наклонился, поднял стилет, держа за золоченое навершие двумя пальцами. Вгляделся в полированное лезвие клинка, вычурные обводы рукояти... Презрительно скривился.

Яркая, вульгарная безделушка. Только плебей или безусый юнец мог польститься на такую дрянь, приняв фальшивый блеск за выражение ценности. И это хорошо... А то я, чего доброго, купился бы на деланные вздохи и скорбную мину шелудивого пса.

Уловив обостренным слухом далекий шорох шагов рыщущих по лесу наемников - рыцарь небрежным движением отшвырнул кинжал в траву. Направился к коню, за все это время ни разу не шевельнувшемуся. Каблуком сапога, чуть стертым с внешней стороны, проходя наступил на горло распростертому гвардейцу. Тот будто икнул, содрогнувшись всем телом. Его левая нога наконец перестала мелко подрагивать...

Салливан пришпорил коня, петляя между корявыми, старыми дубами. Возвращаться той же дорогой было опасно. Нужно было сделать крюк. Он ехал, обшаривая цепким взглядом светлеющие опушки, оценивая колышущиеся тени. И снова проклиная вынудившие его обстоятельства.

Такие планы... И разрушил собственной рукой. Хотя нет, я разрушил их еще когда сообщил Остину то, что знать ему было неположено. Враги не должны были догадаться, что войско идет следом через русло Пустой. Один глупец хотел научить другого мыслить... Научить смотреть не только под ноги... Желая воплотить свои собственные наивные мечты.

Салливан крепко сжал зубы, вспоминая о планах, теперь безвозвратно потерянных.

Ополоумевшего старика мягко сменить на родовитого смельчака. Еще бы пара лет и мне бы удалось поменять Фрейзера на Келли без лишнего шума. Влить в орден молодую кровь, не проливая старой... А может стоило направить всех собственной рукой. И раздавить горло посмевшим роптать? Перебить сотни рыцарей? Нет... Есть средства, которые не оправдать даже праведной целью... Ордену должен служить человек. Иначе какой в этом смысл.

Пройдя максимально безопасным маршрутом Салливан въехал в лагерь небесных на рассвете. Уже по лицам первых часовых, преувеличенно спокойных и суровых, стало ясно - что-то не так. Вокруг холма, поросшего огромными секвойями, было слишком много рыцарей в полном вооружении. Перед фон Элликотом расступались, но толпа становилась все гуще. Спешившемуся офицеру пришлось поработать локтями, что бы протиснуться дальше. Увидев приспущенный штандарт небесных он остановился, дурное предчувствие нарастало.

Один из высших офицеров выступал с речью. Судя по скорбному, но вдохновенному тону - служившей одновременно эпитафией и напутствием. Салливан не верил своим ушам. Не хотел верить, пока не наткнулся взглядом на высокого, статного дворянина одетого в измятую дорожную одежду. Благородные черты лица полностью соответствовали тону произносимой речи. Траурно-торжественная мина Уолтера фон Аддерли была по-настоящему убедительной. Салливан прищурился, неосознанно сжал кулак. До хруста. Боясь, что не сможет долго противиться накатывающим желаниям - развернулся и растолкав толпившихся вокруг пошел прочь.

С холма все еще доносились обрывки напыщенных слов о том, чего бы хотел для ордена погибший лорд Фрейзер. Мысли в голове Салливана метались с болезненной четкостью сменяя одна другую.

Упал с лошади! Как же! И, вероятно, случайно угодил на лезвия убийц... Какая чушь! Чушь! Чушь! И Аддерли тут как тут... Совершенно случайно прибыл одновременно с новым предложением от Тафта.

Рыцарь не был удивлен, что наемники Элрина переметнулись к лиге. Он предполагал подобное. Что лайонелиты окажутся в этом замешаны - тоже не стало неожиданностью. Но что его самого призовут на помощь железным львам... что небесные объединятся с извечными врагами, для защиты от надуманной угрозы... Инциденты на границе с Леммасом случались регулярно и графства уже давно решали их самостоятельно. Салливан закусил губу, точно осознав что же произошло в его отсутствие.

Должно быть старик так же посмеялся над заверениями в необходимости союза с лайонелитами и лигой, перед лицом внешнего врага. Наверняка даже плюнул в лицо предложившему подобное и пригрозил вздернуть за одни только помыслы. Чем и подписал себе смертный приговор... Что ж, возможно Фрейзер погиб, как и мечтал - в сражении. Достиг того, к чему стремился... сильный человек. А все эти крики - о спасении Бирны, спасении ордена... Нужны только что бы заглушить звон монет в карманах продажных командиров. Не позволят пустой гордыне погубить родную страну... Ага, как же! Даже звучит паршиво. Грязные рты изрыгают слова о чести, пятная гнилью алчности само понятие...

Вскакивая в седло Салливан вдруг почуял странный запах. Точно мысли о гнили материализовались и теперь ощутимо смердели. Легкий порыв ветра принес очередную волну тяжелого духа. В тридцати шагах от себя рыцарь заметил группу примерно в тридцать наемников. Один из свободных скакунов был практически полностью скрыт попоной с глухим капором. Но даже под плотной тканью было заметно, что с животным что-то не так. Лошадь была совершенно неподвижна, только правая ноздря слегка подергивалась, а изо рта свисала длинная нить розоватой слюны. Шагом проезжая мимо, Салливан вгляделся внимательнее. Обостренное обоняние точно распознало слащавый смрад разложения. А наметанный глаз определил схожее состояние его агринского жеребца и кобылы, скрытой попоной. Недостающие детали пазла дополнили картину.