Я резко поднялась на ноги, попросила ассистентку пригласить в мой кабинет стажеров, чтобы те помогли Вячеславу, и холодно простилась с ошарашенным парнем.

— Всего доброго, — произнес он растерянно. — Был рад знакомству!

— А костюмы им зачем? — спросила, вернувшись через пару шагов. — Или просто предлог, чтобы передать это? — помахала перед носом покрасневшего, как рак, Вячеслава пригласительным билетом.

— Простите, я совершенно не понимаю, что произошло, — пожал плечами парень, — меня попросили заказать в вашей студии эксклюзивные костюмы для театральной постановки, которая пройдет в клубе на День Святого Валентина. Это не первый раз, когда я езжу в столицу, чтобы забрать заказ.

Кажется, Вячеслав уже сомневался, что правильно поступил, согласившись с выбором студии «Пафос», где его начальники решили оформить заказ на костюмы.

— Простите меня, — пробормотала, чувствуя себя последней дурой.

Это ты во всем виноват! — проклинала Домового про себя, — в очередной раз выставил меня полной идиоткой и рад, наверное! А Волк, зараза, поржет потом, как все удачно сложилось!

— Малыш, ты чего такая сердитая? — наткнулся на меня в коридоре Денис.

— Никогда ни за что туда не поеду! — ткнула ему листок под нос. — НИКОГДА!

В зале погас свет, а я сидела со взмокшими ладонями, крепко стиснутыми между колен. Совершенно не помню, как покупала билет на самолет, как летела в этот южный городок на побережье моря, как сходила по трапу и ехала в клуб на концерт, куда у меня был пригласительный билет.

В каком-то тумане прошла сквозь вертушку, мимо мамочек, папочек, бабушек, дедушек и их счастливых деток, боясь оторвать глаза от пола.

Внутри меня все застыло и в то же время какая-то затаенная боль рвалась наружу, чтобы выплеснуться, наконец, на тех, кто ее причинил.

Да, я должна выяснить, что от меня хотят эти трое, зачем пригласили к себе в клуб, почему вдруг вспомнили обо мне, спустя пять долгих лет? Иначе в дальнейшем просто не смогу нормально жить!

— Даша? — окликнул меня кто-то неподалеку тихим взволнованным голосом.

— Мама? — удивилась я, оглядывая с ног до головы собственную родительницу.

— Дашенька! — всплеснула та руками и села рядом, вытаращив на меня огромные глаза, подведенные черным карандашом. Выглядела мама уставшей и замученной, помада на ее губах лежала неровно, тушь осыпалась и оставила на лице черные разводы, одежда выглядела застиранной и выцветшей.

Я отвернулась, чтобы откинуть голову и закрыть глаза.

Этого еще не хватало! Ну, спасибо, Ростислав! Век не забуду!

Я не общалась с родными с тех пор, как они предпочли сбыть меня на руки Денису, и попросила Воронцова, чтобы он не говорил мне о том, что происходит в их жизнях. Мне было абсолютно все равно, что их толкнуло на такой бесчеловечный поступок, но простить его я бы не смогла даже сейчас. Зря Домовой старается, ничего у него не выйдет.

— Сегодня первый концерт твоего брата, — робко начала мать разговор, — Дениска уже такой взрослый, песню петь будет.

Я ухмыльнулась, но глаз не открыла и на слова матери не отреагировала. Здорово, конечно, что у меня есть брат и его назвали в честь Воронцова, но мысль о том, что его она любит (сына своего, не Воронцова), а меня предпочла забыть, сильно ранила, хотя я уже не думала, что поступки родителей могут причинить мне боль.

Встань и уйди! — шептал внутренний голос, но слова Дениса перекрывали его решительным: «Останься до конца и выясни, что они от тебя хотят! Закрой эту страницу своей жизни, малышка, раз и навсегда!»

И теперь я сидела в актовом зале, рядом с матерью, которая весь концерт косилась в мою сторону, и ждала, чем же все закончится.

— А сейчас на сцену выйдет Ростислав Юрьевич, чтобы сказать вам пару слов! — объявила ведущая, и зал взорвался аплодисментами.

Замерла в ожидании, глядя на сцену немигающим взглядом, пока Домовой уверенно шагал к микрофону. Высокий, стройный и все такой же широкоплечий, он выглядел, тем не менее, совершенно иначе. Волосы больше не торчали черными вихрами, а были коротко подстрижены, деловой костюм сидел, как влитой. Домовой повзрослел, возмужал и держался свободно и непринужденно, будто был рожден, чтобы стать оратором. Он действительно что-то говорил, но я ничего не понимала из этого потока хвалебных отзывов неизвестным мне людям и благодарностей в адрес учредителей и спонсоров. Глаза наполнились непролитыми слезами, а в голове нарастал шум.

— Дашенька, — позвала меня мама. — Я должна встретить Дениску и переодеть его, пойдешь со мной?

— Нет! — решительно ответила родительнице, игнорируя ее просящие взгляды.

— Бабушка была бы счастлива, она так часто о тебе вспоминает. А дедушка ведь лежит, не встает совсем. Мы так устали от его болячек, столько денег на лекарства уходит.

— Неужели? — снова ответила я грубым голосом, чтобы остановить поток ее бессвязных речей. — Мне это совершенно не интересно! — отрезала категоричным голосом и поспешила уйти.

Что я здесь делаю? Зачем приехала? Чего хотела добиться?

— Дикая?! — позвал меня кто-то из толпы и тут же ухватил за локоть. — Не спеши, пойдем-ка. Я устал тебя ждать!

Уже хотела пихнуть Волка в бок, но его огромные размеры и еще больше раздувшиеся мышцы парализовали мою волю. Пришлось тащиться за ним куда-то по коридору мимо орущих детей, потом к лифту и, наконец, в огромный светлый кабинет, где у окна уже стояли мои прежние друзья: Димур, Марина, Соня, Света и Кристи.

— Привел! — отчитался Волк, подталкивая меня в спину.

— Привет, — раздался нестройный хор голосов.

— Теперь разыграете спектакль для меня одной? — бросила в сторону ребят, отходя от Волка на приличное расстояние. — Может, объясните, что все это значит?

— Даш, — робко начала Кристи, оглядываясь на друзей, — ты прости нам то идиотское письмо, это все Ростислав. Он увидел твои фотографии в колонке светской хроники, где ты значилась, как Воронцова, и просто взбесился. Мы пошли у него на поводу, поверили, что ты вышла замуж за своего модельера.

Я упрямо стиснула зубы.

— А спросить меня никто из вас не удосужился?

— Кто ж знал, что Денис удочерил тебя?! Мы так обиделись, написали то письмо, — затараторила Марина, — глупые были, сгоряча ведь написали.

— Понятно, — кивнула я головой, — хорошо, простила.

Уже развернулась, чтобы выйти из комнаты, как вход преградила фигура Домового.

— Привет, — произнес парень низким голосом с легкой хрипотцой и у меня чуть не подогнулись колени. Я не забыла того притяжения, которое рождалось между нами, стоило лишь приблизиться друг к другу. — Уже поговорили?

— Она собралась уходить, — расстроено произнесла Кристи у меня за спиной. — Это ты во всем виноват, вот и исправляй! — уже воинственно добавила девушка и позвала за собой остальных.

— Ты суперская красотка! — крикнул на прощание Димур, а Волк показал два больших пальца и присвистнул.

Домовой плотно закрыл дверь и прислонился к ней спиной, спрятав руки в карманы брюк. Пожалела, что не могу принять такую же расслабленную позу и поискала глазами опору.

— Здесь будем разговаривать или поедем куда-нибудь? — спросил парень.

— Давай лучше здесь, — произнесла дрожащим голосом. — Хватит с меня встреч на сегодня, сыта ими по горло.

— Не помирились? — спросил Домовой, явно подразумевая мою мать.

— И никогда не помиримся, — ответила ему сурово. — Зря старался.

— Да, наверное, — пожал плечами Ростислав и прошел к столу, кивая мне, чтобы следовала за ним.

— Даш, — произнес он решительно, — помнишь, я клялся тебе, что больше никогда не обижу?

— Ты нарушил свое обещание, — упрекнула Домового, — мне было очень больно.

— Я знаю, — ответил он, — мне было еще больнее, когда я узнал, что ты стала Воронцовой.

— Денис меня удочерил.

— Тогда я думал иначе, — только и ответил Ростислав, сверля меня пристальным взглядом карих глаз из-за насупленных бровей.