Орест замолчал, оглянулся на судью Спироса. Головы того синхронно кивнули, и Орест, возвысив голос, продолжил:

— Победили все, кто выразил в многотрудных состязаниях силу духа и тела. В марафоне, который близок нам, мутантам, своей целесообразностью, победили все, кто пришел до полудня.

Орест замялся — очевидно, забыл текст. Он подошел на несколько слов к Спиросу и, виноватый, снова возвысил над полем для игр свой звучный голос:

— Но в каждом состязании, уцелевшие собратья и сограждане, всегда были, есть и будут побежденные. Тем, кто достиг сегодня успехов, кто прыгнул выше и бросил дальше, мы оставляем радость победы. Всем остальным мы дарим ощущение своей силы и ловкости. А вот лавры мы сегодня отдаем побежденным. За решимость и силу духа, за веру в себя. Более того! Все лавры — а их у нас в Новых Афинах нашлось всего-навсего восемь сухих листиков — судья Спирос отдает Ясону из Малой Дыры. Он пришел последним. Но последним он пришел потому, что думал о других, о продолжении жизни. Вы знаете: он принес в дар Новым Афинам мешок зерна, которое мы завтра же посеем. Слава Ясону!

— Слава! Слава! — закричали зрители.

Судья Спирос тоже поднялся на ящик-трибуну, стал надевать на голову марафонца из Малой Дыры сплетенный из тонких веточек венок. На нем сиротливо торчали восемь листиков лавра.

Пока левая голова Спироса занималась церемонией награждения, правая смотрела куда-то в сторону. Туда же смотрел и юноша.

Восточную часть неба вновь заполнили тяжелые, темные тучи. Но солнце, заходящее солнце, все еще светило, и стена туч в его лучах казалась черно-фиолетовым экраном: медленно движущимся, колеблющимся, дымным и грозным. На фоне этого экрана, будто золотая статуэтка, светилось юное тело Электры. Она стояла на вершине ближайшего холма-землянки, нагая и прекрасная, и пробовала свои нежно-розовые кожистые крылья. Разворачивала их, взмахивала ими, но оторваться от земли пока не могла.

Непонятно, которой из голов Спирос вдруг впервые понял, что он стар, но от этого, на удивление, на сердце не стало тяжело. Он подумал: «Этим летом она взлетит… Обязательно взлетит! Что ж, может, именно таким образом природа спасет людей от неминуемой гибели. По гелиографу передавали: двухголовых и крылатых в последние годы стало родиться больше, чем просто людей и кентавров. Может статься, к следующим Олимпийским играм люди-птицы тоже захотят состязаться между собой. Вот когда ему, старому судье, понадобятся не то что две — десять голов. Попробуй уследи за этими летунами…»

А еще Спирос подумал, что, будь он помоложе, ну хотя бы как этот Ясон-доходяга из Малой Дыры, он обязательно увел бы Электру с холма. Пока светит это скудное солнце, пока непогода не загнала их обратно в норы. И, кто знает, не измазал бы он ей крылья соком молодой травы, которая этой весной так дружно проросла в лесу на всех полянах?