— Несите сюда вашу рекомендательную тетрадь! — заорала она, явно передумывая куда-то идти.　

— Вы имеете в виду книгу жалоб? Вам надо — сами берите! — лениво ответила я, откидываясь на стуле и заводя руки за голову.　

— Я из-за тебя потеряла столько времени! Столько важного и нужного я должна была рассказать, а теперь вместо того, чтобы давать людям знания, я вынуждена…　

— Тетя Лошадь подошла к столу и взяла мой «дневник». Я чуть не заплакала от умиления, вспоминая свою школу и двойку по поведению, которую в конце десятого класса исправили на пятерку, чтобы обеспечить выпуск хотя бы одном медалистом.　

— Вы потеряли время по своей вине, — улыбнулась я, — Я молча сидела и рисовала. Я не мешала вам рассказывать про дела давно минувших дней, не перебивала, не комментировала, не задавала глупые вопросы. Короче, вела себя почти образцово- показательно. Но вот вы уже минут десять даете волю своей пошлой фантазии!　

Дневник шлепнулся на учительский стол. Сопя от усердия и злобы, Тетя Лошадь старательно выводила петицию. Я что-то не поняла! Либо я такой художник, либо тете чего-то не хватает!　

— Подойдешь и заберешь докладную после лекции! — злобно сказала она, щурясь на меня своими глазенками, — Я не допущу тебя к следующему занятию, пока здесь не будет подписи Лорда Асфарда. Моя тетрадка полетела ко мне на стол.　

— Да не вопрос! — пожала плечами я, открывая следующую страницу в своей художественной карьере.　

— Итак… Блуждая по пустыне, обессиленный и томимый жаждой, Боевой Маг Немерис, увидел странное растение, произраставшее в тех краях. Он сорвал его и засунул стебель себе в рот. Он сосал его долго, пока не почувствовал невероятный прилив сил… И только тогда он смог продолжить свой путь! — бубнила Лошадка, расхаживая вдоль столов, — Когда он вернулся и рассказал о нем….　

«Немерис засунул его в рот и сосал его долго, пока не почувствовал прилив сил..» — записала я, для отвода глаз. Что бы нарисовать? Идея! В детстве я неплохо рисовала слоника! Вспомним детство золотое! Начнем с хобота и ушей!　

Лицо Лошадки, которой не терпелось насладиться моим творчеством, вытянулось так, что мне стало непонятно, чем ей не нравится мой недорисованный слоник! И вообще! Я — художник! И я так вижу!　

— Что это? — заорала она. Никогда еще мое творчество не было столь популярным! Я, конечно, не профессионал, но столь повышенное внимание меня явно смущало.　

— А ну быстро извинилась перед всеми! — завопила историчка, — Встала и извинилась!　

Я выхватила у нее из рук тетрадь, взяла ручку и через пару секунд продемонстрировала свой ответ.　

— У меня на родине этот шалашик называется «фигвам», — сказала я, передразнивая Шарика из Простоквашино, — Делайте выводы.　

Тут ей бы следовало задуматься, а потом философским голосом кота Матроскина изречь, мол, мы ее на помойке откапали, помыли, почистили, а она нам «фигвамы» рисует, но тетка, по-видимому, смотрела совсем другой мультик, поэтому выдала многообещающее:　

— Ну, погоди!　

И рассержено поцокала к двери. Я пыталась понять, это была рысь или трусца? Ну, хорошо, что не лягнула меня копытом!　

В аудитории, где кроме меня находилось человек двадцать, раздался шепот:　

— Что сейчас будет… Мне уже страшно… Да он ее убьет! Меня бы убили на месте!　

Ну что, господа, все запаслись попкорном? Можете уже начинать им хрустеть. А я, возможно, увижу первого мужчину в своей жизни, который умеет держать свое слово! Или снова разочаруюсь в сильном поле!　

Дверь открылась, и на пороге появилась разъяренная и злобная Лошадка и мой унылый учитель, невозмутимый, как патологоанатом с двадцатилетний стажем. Нет, Тетя Лошадь определенно может и мертвого из могилы поднять, раз ей удалось разрушить столь крепкие узы между моим Лордом и креслом!　

— Вы только полюбуйтесь! Сидит студентка, рисует срам какой-то! — заорала она, выхватывая мою тетрадь и тыча ею ему под нос, очевидно имея в виду, ЧТО именно я положила на ее историю. Зрители просто разучились дышать, от волнения. Что же он со мной сделает? Расчленит? Четвертует? Вздернет на рее? Схватит за ухо и выведет из аудитории, а потом пропишет выговор с занесением грудную клетку?　

Лорд молчал.　

— Вот что это? Что это, по-вашему? — распиналась Лошадка, тыкая ему в лицо моей белкой.　

— Морда какого-то зверя… Вот два глаза, вот нос, — пожал плечами Лорд, — Вы вызвали меня сюда ради этого?　

Сняв очки, протерев глаза, потом протерев запотевшие очки, Тетя Лошадь, стала близоруко щурясь присматриваться к белке. У меня сейчас такое чувство, что я сдаю экзамены в художественную академию. Зная историю нашего мира, один молодой художник из Германии с неблагозвучной фамилией тоже был не понят ценителями искусства, затаив обиду на приемную комиссию. Жизнь показала, что экспертам следовало бы приглядываться к его картинам изо всех сил, пока парень не передумал и не ушел в политику.　

— И кто ей разрешал себя так вести себя на лекции? Это же неуважение к истории! — заорала Лошадка, швыряя мою тетрадь на пол. О! Сейчас мне так и хочется крикнуть: «Здесь есть доктор? Срочно нужен доктор!». Тетю сейчас кондратий хватит.　

— Пусть делает, что хочет, — повторил мой куратор, бесцветным голосом. Судя по выражению лица исторички, идея пожаловаться высшей инстанции на высшую инстанцию все-таки промелькнула в ее голове, но тут же была отметена как равносильная самоубийству, но ей очень хотелось отобрать пальму первенства у Колиной мамы, поэтому она пошла в наступление:　

— Так вот, пока я не увижу вашей росписи, я не позволю ей посещать мои занятия! — заорала она, явно желая увидеть позорную экзекуцию.　

— Где расписаться? — спросил лорд. Я встала с места, продефилировала к учительскому столу, схватила книгу жалоб и ручку и пошла в сторону моего Лорда. Он молча взял у меня из рук ручку, поставил размашистый автограф в тетрадке и хлопнул дверью. Я была так к нему несправедлива!　

— Ты… — прошипела Тетя Лошадь, глядя на то, как я демонстрирую ей ленивый росчерк пера моего учителя, — Ты — чудовище!　

— Нет, я не — чудовище! Я только учусь! — улыбнулась я, присаживаясь на свое место. А вот мой учитель — просто чудо! И мне с ним несказанно повезло!　

Под конец лекции Тетя Лошадь подошла ко мне и сказала, то чего, я никак не ожидала услышать. Судя по выражению ее лица, решение далось ей нелегко.　

— Я разрешаю тебе не посещать мои лекции! — выдавила она из себя, — Я вижу, что история тебя мало интересует, поэтому можешь не приходить!　

— Нет, ну как так можно! Я буду на каждой Вашей лекции! История теперь — мой любимый предмет! — возмутилась я, прижимая к груди две тетрадочки.　

«Париж еще узнает Д'Артаньяна!» — улыбнулась я сама себе и отправилась в комнату. Мой Лорд сидел в кресле. На секунду мне показалось, что он спит. Так и есть. Откинув голову на спинку, мой цветочек тихо спал. Я посмотрела на него с умилением и в свете последних событий решила не будить.　

Я уже собиралась тихо прокрасться в свою комнату, но увидела на столике полупрозрачную коробочку и бумажку, которую тут же прочитала.　

«Уважаемые преподаватели! Срочно в обязательном порядке сдайте все необходимое для создания амулета сдерживания и контроля вашего ученика!»

Я простонала, глядя на спящего Лорда, а потом перевела взгляд на коробочку. Помнится, в такие коробочки мы собирали анализы и сдавали их школьной медсестре. Но тогда у нас была бутылочка и коробочка. А тут только коробочка…. Уважаемые, что же вы меня ставите в такое неловкое положение! Я не хочу представлять, как из чего будет слеплен мой амулет! И что означает «контроль» и «сдерживание»? Сдерживай и контролируй! Властвуй и доминируй! Тем более, что срочно порадовать всех свежей порцией вонючего пластилина я не могу. Мне нужно морально подготовиться…. И покушать.　

Может, нужно сдать кровь? Я посмотрела на объем коробочки, а потом прикинула в уме, сколько же кровушки нужно выцедить из себя, чтобы заполнить ее полностью в условиях строжайшей антисанитарии! Ну, уж нет! Мало ли какие последствия у такой процедуры? Не дождетесь!