"Скажите, господа штатские,... нужна России армия? - писал еще 7 декабря 1908 г. известный в России публицист и патриот М. Меньшиков. Нужна пружина армии - офицерский героизм?" И далее он, взывая к здравому смыслу нации, предупреждал: "Подумайте: офицеры - душа армии. В действительности на них одних{1} лежит оборона государства"{2}.
Был ли услышан этот вопрос, прислушались ли к предостережению М. Меньшикова? Отнюдь!
Впрочем, надо отдать должное истинным российским патриотам, которые, не боясь опалы или же злобных выпадов со стороны "прогрессивной" интеллигенции ясно ставили вопрос о боеспособности армии и офицерстве.
"Отчего так быстро и внезапно разрушилась мощь той армии, выдающуюся силу и упорство которой в начале века признал даже наш достойный противник. В чем же причина этого печального явления? В чем корень зла?" - писал двумя годами спустя Н. Морозов{3}, анализируя причины резкого спада боевой готовности русской армии в середине и конце ХIХ века.
За два года до 1-ой мировой войны Я. Червинка, обращаясь к офицерской теме, задавал не менее важный вопрос: "Чем же объяснить... безразличие, если не нерасположением народных масс и большей части интеллигенции к цвету народа, к защитникам отечества?!"{4}
Видя факт отчуждения народа от армии, отрицательного настроя общественного мнения к военной службе и воинским порядкам, он видел причину подобного явления в "национальном безразличии значительной части нашей интеллигенции к военному делу"{5}.
Не менее тревожной в первое десятилетие ХХ века для армии России стал исход из армии молодых офицеров. Со страниц военной печати тревожно звучали мысли по этому поводу: "Почему нынешняя молодежь хандрит? Почему некоторая часть ее, прослужив обязательный срок, с таким легким сердцем покидает военное дело?" - спрашивал известный военный публицист Н. Бутовский{6}.
"Отчего так охотно уходят из армии? Почему это явление не прекращается до сего времени?" - с настойчивостью повторял вопрос генерал М. Грулев{7}.
"Как сделать военный мундир привлекательным для цвета русской молодежи?"{8} - спрашивал бывший военный министр и в недавнем прошлом командующий русскими войсками в войне с Японией (I904-I905 гг.) А. Куропаткин.
Понимая, что ответы на поставленные вопросы следует искать как в самой военной системе, так и за ее пределами, военные авторы пытались сформулировать наиболее важные проблемы. Естественно, что исходили эти вопросы, прежде всего от потребности войск. "Чего желает, чего хочет армия от своей офицерской молодежи? - спрашивал Н. Краснов и, не ожидая ответа со стороны, отвечал сам. - Прежде всего - любви к тяжелому, однообразному труду военной службы, любви к своему делу, любви и понимания"{9}.
"Как обновить основу, душу армии корпус офицеров?" - вот основной вопрос, от решения которого зависит успех необходимых и безотлагательных для армии реформ"{10} (Н. Рыскин).
Много вопросов обращено в адрес военной школы: прежде всего требовалась ясность в главном ее целевом назначении: "Разве школа не должна ставить одной из главных своих задач - развить в юношестве привязанность к своей военной корпорации, заставить его настолько гордиться своей принадлежностью к избранному обществу, чтобы ему и в голову не приходило искать другой службы, хотя бы и более выгодной?" - спрашивал Н. Бутовский{11}.
В этой плоскости прозвучал и вопрос Пригоровского: "Что важнее для государства: что молодой человек, поступивший в армию, умел решать уравнения с 2-мя неизвестными или чтобы он был предан родине до последней капли крови, каждым своим дыханием, каждой своей мыслью. Разве нас воспитывают в училищах в духе патриотизма? Разве при приеме нас на военную службу интересуются вопросом: любим ли мы родину и хотим ли мы от сердца служить ей?"{12}
Не менее настойчиво обращены вопросы и в сторону начальствующего состава. Тот же, А. Куропаткин, испивший сполна чашу горечи за поражение наших войск в русско-японской войне, спрашивал: "Почему при обилии способных, энергичных и знающих офицеров в младших чинах и на относительно низших должностях мы были бедны самостоятельными, энергичными, опытными начальниками крупных частей войск?"{13}
Трагедия России, имевшая место в результате революции 1917 года, вызвала к постановке и такой вопрос: "Где же скрыты те причины, по которым русский офицер, являющийся частью русского народа и при том частью далеко не последней, был лишен всех человеческих прав и объявлен вне закона своей Родины? Пользовался ли он незаслуженными привилегиями? Не оправдал ли надежд своего народа? Был ли он жесток к солдату, чем заслужил гнев и мщение его отцов, братьев и детей?"{14}
Обращаясь к правительству России, А. Мариюшкин спрашивает: "Почему государство не прекратило организованной травли офицерского корпуса, почему не остановило силу, впоследствии взорвавшую страну?"{15}
Как мы видим, история поставила перед нами немало сложных вопросов и они не должны остаться без ответа.
Что мы имеем сейчас?
Обратимся к некоторым реалиям сегодняшнего дня. Они таковы:
- Армия сейчас - это пороховая бочка, которая может рвануть в любое время из-за накопления в ней множества социальных проблем. Офицеры не в состоянии эффективно управлять массой, да и сами иногда готовы на отчаянные действия.
- Вооруженные силы превратились в сферу партийного торга и раздела: каждая партия стремится заполучить в свое распоряжение офицерские кадры, переманить на свою сторону генералитет. Офицерский мундир часто используется в политических и пропагандистских целях.
- Офицеры бегут из армии. Армию покидают молодые офицеры (лейтенанты и старшие лейтенанты), армия стареет. Генералитет все больше политизируется, сращивается с финансистами и политиками, подпадая в зависимость от них.
- Офицерский вопрос предан забвению, отнесен к категории второстепенных, а не стратегических военных вопросов. Им занимаются недальновидные, но корыстолюбивые кадровики.
- Преднамеренно разрушается система военно-учебных заведений питомник, рассадник офицерских кадров. Не видя перспективы, из военных училищ уходят в другие структуры до выпуска уже до 40% поступивших в них молодых людей.