Особая группа из восьмидесяти крепких хадров день и ночь пробивала подземный ход из виллы на другую сторону холма. Блейд не собирался губить зря своих союзников, когда нуры захватят валы, и хадрам придется отступить под защиту стен здания, он рассчитывал эвакуировать большую часть войска в горы. Возможно, в живых останется шестьсот или даже девятьсот моряков; они пересекут остров и выйдут к порту Рапай на восточном побережье Тери, где их будут ждать четыре новеньких корабля. О себе Блейд не беспокоился, если нуры захватят его в плен, то уж никак не убьют. Видимо, в таком случае ему предстояло путешествие в Нурстад, но вряд ли он удостоится чести повидать грозного князя Фарала. Он предполагал, что к тому моменту, когда корабли карательной экспедиции вернутся в Халлот, выйдет срок трехмесячной командировки, и компьютер вытащит его в родное измерение. Скорее всего, это случится еще во время плавания.

Иногда Блейда подмывало бросить все военные затеи, распрощаться с милой Эдарой, и рвануть со своими мохнатыми экипажами через горы прямо в Рапай. Там он мог выйти в море вместе с хадрами и исчезнуть в просторах южного океана. Существовало, однако, несколько причин, по которым он все же хотел дать бой северянам.

Нурам требовалось выпустить пары; и если им не представятся возможность поквитаться с главным виновником, объявленным самими териотами вне закона, они обрушатся на город. А так перед ними была достойная цель - мерзавец, прикончивший их лучшего бойца и подбивший на бунт рабов-хадров.

Однако Блейда подстегивало не только желание сыграть благородную роль громоотвода. Ему не нравились нуры, но были весьма симпатичны териоты (надо сказать, что ночные старания Эдары внесли весьма существенный вклад в это его мнение); он собирался показать островитянам, что не боги горшки обжигают и не боги их колют. А также - как раскалывать эти самые горшки. Рано или поздно он уйдет, а на острове Тери сложат легенду про санура, пустившего кровь дружине северян; может кто-то и призадумается? Главное, чтобы крови этой было побольше.

Одна легенда уже проклюнулась на свет. Однажды Блейд спросил у Мохнача, как тот собирается назвать свой клан и судно, на котором выйдет в море. Хадр удивленно моргнул.

- Конечно, это будет клан Рисарса-Носача! - уверенно заявил он, расстрогав разведчика едва ли не до слез.

- Но вам придется создать три или четыре новых племени - по числу судов, - начал объяснять Блейд. - Не могут же все они носить мое имя.

- Верно, да не совсем. Мы уже разделились на команды, - Мохнач вытянул переднюю руку и, загибая пальцы, начал перечислять: - Мой клан Рисарса-Носача; Щербатого - Носач-Победитель, Гарпуна - Быстрый Рисарс. Вдруг он расхохотался. - А этот дерьмодав Шрам назвал своих Носач-Нурло!

Усмехнувшись, Блейд сказал:

- Передай Шраму, чтобы он переименовал судно. Мне будет приятно, если Шрам назовет корабль и свое новое племя "Прекрасная Эдара".

Мохнач хмыкнул и молча кивнул головой.

Разведчик не сомневался, что просьба его будет исполнена. А это значило, что отныне по бескрайнему океану, под свист катразских ветров, будут вечно носиться три корабля его имени и еще один, напоминающий о прекрасной женщине с темными душистыми волосами. Четыре корабля... или три или два... или один... Смотря сколько хадров останется в живых после битвы.

Блейд надеялся, что хотя бы на один-единственный экипаж их хватит. И если случится так, что в сражении падет тысяча моряков и большинство их предводителей, то - во имя Зеленого Кита, прародителя! - пусть именно Шрам останется в живых!

* * *

Шел тринадцатый день после заседания Совета архонтов, когда в полдень к форту Блейда подошел внушительный обоз, который охраняло с полсотни дюжих молодцов. К удивлению разведчика, все они были вооружены тяжелыми топорами и арбалетами. Он спустился вниз по приставной лестнице и тут же попал в объятия Тарконеса.

- Лучшие парни из моего отряда, - сказал кузнец, потирая лысый череп. Отменные стрелки, и все, как один, хотят взглянуть, какого цвета кровь у нурешников.

Блейд вздернул бровь, но ничего не сказал. С того дня, когда Тарконес свалил табурет в зале Совета, как-то само собой разумелось, что отбивать северян они станут вдвоем. Видно оружейник решил, что пора собирать силы.

Тарконес дернул Блейда за руку, заставив своего рослого собеседника пригнуться, и зашептал ему в ухо:

- Ночью пришла одномачтовая посудинка из Халлота с предупреждением. Они обогнали большие корабли на день; значит, завтра нуры будут здесь. Я тут же собрал своих, загрузили на телеги припасы - стрелы, дротики, горшки с жиром и жратву - и махнули к тебе. Видишь, - он с гордостью продемонстрировал свой шлем, уже без дельфина, - мы теперь тоже бунтари, а не стрелки териутского гарнизона!

Блейд ухмыльнулся и хлопнул кузнеца по плечу.

- Забирайся с парнями наверх и занимай оборону на левом фланге. Но запомни - не увлекаться! Когда я велю отступать - отступайте, и тут же - в подземный ход. Меня они не прикончат, а вот вас порубят на дрова... Да, еще одно... - Блейд тяжело вздохнул. - Заберешь с собой Эдару... Хоть силой, если будет брыкаться. Потом... потом - позаботься о девочке. Ей бы хорошего мужа...

- А с тобой что?

- Не беспокойся обо мне. Не тревожься, даже если увидишь, что нуры волокут меня в цепях к берегу. Знаешь, Тарко, я ведь немного колдун... сделаю вот так, - Блейд прищелкнул пальцами, - и тут же умчусь на свой далекий остров.

Он не собирался говорить кузнецу, что щелкать нужно вовсе не ему самому, а горбатому старику, что притаился в подземелье под древними башнями рядом с невероятной, фантастической машиной. Вряд ли Тарконес понял бы, о чем идет речь.

- Я гляжу, ты не слишком-то рассчитываешь на победу, первый архонт, недовольно пробормотал он.

- Будь реалистом, кузнец, - в тон ему ответил Блейд, - вал нам не удержать. Но если половина твоих парней выберется из этой заварушки, уложив по одному нуру, то вот это и будет настоящей победой. А сейчас - давай наверх.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Из спальни Эдары, с третьего этажа башенки, Блейд видел, как под утро заметались факелы в порту, а потом, оконтуривая причальные пирсы, вспыхнуло масло в огромных чанах. Итак, хозяева с севера прибыли наводить порядок в своих заморских владениях.

Рано утром из города вытянулась длинная, сверкающая сталью змея. От виллы до окраин Териута было миль семь-два часа быстрого хода, - но нуры справились гораздо быстрее, за час с четвертью. Они даром времени не теряли.

В самом городе Блейд не видел ни огня, ни дыма, ни следов разрушений значит, архонты столковались с бравым Ратри, и теперь военачальник Мит'Канни шел не только мстить за сына, но и ликвидировать бунт. У пирсов покачивались три черных трехмачтовых парусника - совсем крохотных с такого далекого расстояния. Итак, он не ошибся в своих расчетах - три корабля, пять или шесть сотен воинов.

Когда северяне подошли, ближе и рассыпались цепью под обрывом, в который превратился склон холма, Блейд и Тарконес сочли вражеских бойцов более точно. Все-таки шесть сотен, не пять! Видно, Фарал был предусмотрительным человеком.

Позади отряда халлотцы в кожаных туниках тащили десяток наскоро сколоченных лестниц. В сотне ярдов от форта нуры перехватили и их и побежали к обрыву. Да, они бежали, и очень быстро! В броне, которая весила не меньше полутора сотен фунтов, с тяжеленными мечами! Четыре бойца тащили лестницу, и за каждой проворно двигалась группа из сорока воинов. Остальные собрались плотной группой, впереди которой стоял военачальник, Ратри, собственной персоной! Явился, как и обещал!

Блейд подпустил атакующих на тридцать ярдов к палисаду и кивнул горнисту. Кряжистый хадр - верный кандидат в боцманы - дунул в горн, и в воздухе свистнули арбалетные стрелы. Не меньше десятка нуров свалились на бегу: особо удачные выстрелы, прямо в прорези шлемов и - в мозг. И сотня пробитых панцирей! Правда, эти выстрелы нанесли врагам только легкие ранения; наконечники стрел пронзали металл, но углублялись в тело только на пару дюймов. Блейду показалось, что ни одна из стрел, угодивших в грудь, плечи и живот, не вошла глубоко.