– Мисс Тейлор, залог успеха в том, чтобы не позволять своим субъективным отношениям отрицательно влиять на объективные критерии. Обращаясь к вам, я знал, что вы для Джаррода Бэннинга больше, чем просто секретарь. Он неоднократно отмечал, что именно вашему профессионализму, усердию и преданности обязан многим. Так позвольте же этим вашим качествам наконец играть солирующую, а не вспомогательную роль! – призвал ее искуситель. – Вы этого достойны!

Молли не могла не ощутить то колыхание чувств, то тепло и ту блаженную радость, когда услышала от Олонби, что босс-то хвалит ее, следовательно, ценит, а может статься, что и уважает. Здесь бы помечтать…

Но следовало немедленно успокоиться!

В это мгновение телефонный разговор босса завершился, красный огонек погас, другой загорелся. Молли насторожилась. Внутриофисная телефонная система проходила апробирование, и девушка еще не успела вызубрить всех функций. В иной ситуации Молли достала бы брошюрку инструкции и принялась бы штудировать очередной параграф. Но только не сейчас, когда напротив нее в приемной сидел мистер Олонби, пронизывал ее испытующим взглядом, беззастенчиво вербовал для выполнения сомнительной миссии и сыпал льстивыми ремарками.

– Мне также известно, что Бэннинг не гнушается того, что регулярно перегружает работой такое хрупкое создание, как вы, Молли, нагло пользуясь вашей безотказностью и исполнительностью, – вкрадчиво произнес Олонби. – Вряд ли он когда-нибудь оценит по достоинству ваш вклад в процветание компании.

– Даже если и так, мистер Олонби, – не сочла нужным опротестовывать Молли, – я не жалуюсь.

– Это конечно. За что я вас и уважаю, – произнес он волшебные слова.

Конечно, он давил на нее, и давил с вполне определенной целью. И после всего услышанного Молли не могла заблуждаться в отношении мотивов этого галантного разбойника. И все же каждая справедливо высказанная похвала заставляла ее смягчиться, задуматься, прислушаться, присмотреться.

В конце концов, что она смыслит в финансах. Ее дело – скрупулезно отслеживать исполнение документов и помогать боссу грамотно регулировать временные рамки своих действий. Быть может, мистер Олонби искренне заинтересован в том, чтобы многие и многие сотрудники корпорации не потеряли работу в столь нестабильное в финансовом отношении время.

Обычно, когда у Молли случались подобные сомнения, она незамедлительно связывалась с мамочкой, с тетушкой Изи или с тетушкой Фай. Те щелкали морально-этические дилеммы как орешки, с азартом и взапуски. В сущности, они и двигали ее, наставляли, стимулировали. Милейшие существа.

Итак, Молли наедине с этим искусителем, ей следует дать ему отпор, категорически и незамедлительно. Она уже приняла воинственную позу для решительных слов, как вдруг открылась дверь кабинета мистера Бэннинга.

Не растрачивая своего драгоценного внимания на пустяки вроде посетителей, он подошел к ней и оперся обеими ладонями на ее рабочий стол.

Джаррод Бэннинг вперил в Молли пронзительный взгляд изменчивых глаз, которые поражали ее дымчатой зеленью с золотом всполохов. При этом она никогда не видела, чтобы менялась его мимика, которая всегда оставалась бесстрастной.

– Бери сумку! – скомандовал босс. – Обедаем сегодня раньше. Нужно поговорить.

Молли послушно кивнула.

Пришлось оторвать взгляд от босса, этого требовала логика вещей, и только тогда Молли заметила, что мистер Олонби испарился как дух. На мгновение она замерла, соображая, но вскоре решила, что это к лучшему. Главное, глупостей она наделать не успела, а босс, желающий поговорить, сам сейчас развеет все ее сомнения и навязанные подозрения.

– Да, я уже иду! – бойко ответила подчиненная. – Надеюсь, телефонный разговор с мистером Дэниелсом прошел успешно? – невзначай поинтересовалась она, прихватив сумочку.

Джаррод Бэннинг пристально посмотрел на нее, выдержал странную паузу, после чего спросил:

– А разве когда-то было иначе?

Влиятельный, могущественный, феноменально удачливый бизнесмен – именно такой имидж он старательно поддерживал. Любое сомнение в его способностях руководителя, в его прирожденной прозорливости, в беспрецедентной интуиции воспринималось как кощунство.

Такое трепетное отношение к собственному реноме могло насмешить кого угодно, только не преданную Молли Тейлор. Этот элегантный мужчина, мозг которого был занят таинственными материями, мыслящий стратегически, знающий жизнь такой, какая она есть, вызывал в ней буквально трепет и поклонение. И именно это трепетное поклонение позволяло ей не роптать, застревая на работе дотемна.

Джаррод и Молли вышли на шумную улицу. До кафе, в котором они обедали, никогда не выключаясь из рабочего процесса, оставалась пара шагов, когда Джаррод, осторожно придержав подчиненную за локоть, нехарактерным тихим голосом произнес:

– Я слышал твой разговор с Олонби… Значит, он предлагал тебе работать на него?

– Слышали? – в первый миг опешила Молли.

– По внутренней линии. Да ты наверняка заметила это по свечению индикатора.

– Я думала, вы говорите с Дэниелсом… Горел красный… Я не успела прочесть инструкцию до конца, – созналась она.

Они вошли в кафе.

– Ну, так…

– Я сказала ему «нет», – придала категоричности своему тону Молли.

– Вот только этого «нет» я, как ни старался, так и не расслышал, – заметил босс.

– Я подразумевала его, это следовало из контекста… – застрекотала подчиненная.

– Не оправдывайся, Молли. Ты все правильно ему сказала.

– Вы об этом хотели со мной поговорить? – спросила она.

– Вообще-то нет, – в очередной раз удивил ее руководитель.

Они расположились за столиком.

– Не нервничай, – предусмотрительно велел ей Джаррод Бэннинг.

– Простите. Это так заметно? Я всегда сбиваюсь и путаюсь от волнения. Должно быть, потому, что мне всегда помогали с выбором мои родные. А теперь приходится самой. Самой тяжело… – грустно заметила она.

– Повторяю, Молли, не нервничай. Твоей работе ничего не грозит. И я не собираюсь ни покидать компанию, ни отдавать ее на откуп дельцам вроде Олонби.

– Вы знаете его?

– Я знаю, кто он такой, Молли, – мрачным тоном проговорил босс. – Предлагаю на время поставить точку в этом разговоре. Оба мы заслужили немного отдыха. Что скажешь?

– Спасибо, – четко ответила секретарь. – Я и впрямь переволновалась из-за этого разговора.

– А ты знаешь, по уверенному звучанию твоего голоса я бы этого не сказал. Ты хоть и держалась в рамках учтивости, однако дала ему понять свое истинное отношение, – сознательно польстил Джаррод молоденькой подчиненной. – Ты, наверное, проголодалась. Меня всегда расшевеливают подобные ситуации. Хочется жить, действовать, сопротивляться, а для этого необходимо плотно питаться! – призвал он подчиненную и как бы невзначай заметил: – Жаль, я не видел тебя в тот миг, когда ты сказала ему, что завербовать тебя ему не удастся.

– Вроде бы я выразилась иначе… – пробормотала Молли.

– Но ты ведь именно это хотела ему сказать?

– Да, конечно, – тотчас согласилась она.

– Мне всегда нравилось это кафе, – проговорил босс, посмотрев в окно.

– Мне тоже, – привычно поддержала секретарша. – Но если все хорошо, почему тогда мистер Олонби предпринял этот рискованный шаг? – спросила она.

– Вот всегда мне импонировало в тебе это поистине детское простодушие, Молли. Только боюсь, в нашей среде оно скорее во вред, нежели во благо, – неутешительно резюмировал он, но спешно оговорился: – Конечно, я ценю. Но с другими старайся воздерживаться от крайних проявлений откровенности.

Бэннинг собирался отделаться наставлениями, но Молли продолжала смотреть на него выжидающе. Все-таки она задала конкретный вопрос!

– Слухи циркулируют всегда, слухи очень разные, – пространно начал начальник. – Они распространяются, а по мере распространения видоизменяются, пока наконец не приобретают совершенно гипертрофированные формы, способные вогнать в буйство даже самого вменяемого человека… Однако помимо рядовых толков существуют сознательные инсинуации, и, что самое неприятное, есть недоброжелатели, которые эти наветы да наговоры множат, надеясь залучить от этого выгоду. Видишь ли, Молли, жизнь такова, что некоторые ее участники стараются нажиться на несчастьях других людей… А что касается разговора с Дэниелсом, то он стал, что называется, первой ласточкой. До него тоже дошли эти измышления, и потому он был настроен изъять свой капитал из нашей компании, – доверительно сообщил Джаррод и в довершение произнес: – Тяжелые времена и впрямь наступили для всех. Только некоторым, как нам, придется бороться не столько с объективными проявлениями кризиса, сколько с психологическими… И еще неизвестно, что проще.