– Главное, чтобы потом собрал. Уху отработать хочешь?

– Да я так помогу. Вот если вы меня потом в сторону Валаама подкинете… Мои туда ушли.

– Поживем – увидим. – Главный пристально посмотрел Сашке в глаза.

От костра долетел крик Семеныча:

– Але, гараж! Водка стынет, уха испаряется!

В точке встречи на лесной опушке майор с очень подходящей для него фамилией Гасилов докладывал Полковнику о результатах:

– Мы сделали все, что могли.

– Вечное оправдание неудачников.

– Ребята очень устали.

– Их кормили три раза в день. И спать давали. А Ремезов один, без еды и помощи.

– Он разведчик, у него два боевых ордена, – напомнил Гасилов с какой-то неприятной Полковнику гордостью.

Полковник поморщился:

– А у тебя кто? Девочки с Невского?

– Я уверен, что он не ушел из района. Он залег и пережидает.

– Так, что отработано? – Полковник развернул на планшетке крупномасштабную карту.

Майор включил фонарик, чтобы осветить ее:

– Вот этот район полностью. И вот этот… Засады на дорогах вот здесь, здесь и здесь. Засады на станциях…

– Значит, так: войсковую операцию прекратить, пусть шум утихнет.

– Есть!

– Засады оставить. Завтра отобрать бойцов посвежее, переодеть в гражданское, сформировать поисковые группы по три человека. Маскироваться под грибников, рыбаков, туристов. Работать по поселкам и деревням. Он должен искать помощи у штатских. Утром жду от вас предложений по маршрутам.

– Я бы расширил район поисков. Если он выйдет к Ладоге и угонит катер – обойдет он все наши засады.

– Значит, пускайте патрули вдоль побережья. И активнее задействуйте вертолеты.

Юля проснулась раньше Романа. Очень рано проснулась. Еще было темно и не ходили трамваи.

Роман лежал на спине, отодвинувшись от нее к краю кровати. В лунном свете выделялся его четкий остроносый профиль и слышалось размеренное дыхание. Юля горько усмехнулась: он не спит и не отдыхает, он готовится к новому рабочему дню. Ведь для него этого главное…

Юля вспомнила позавчерашнюю встречу с Наташей. Подруга, которой Шилов всегда не очень-то нравился, была настроена очень решительно:

– Ты уже с ним год живешь. И что, счастлива?

– С Вадимом я прожила дольше, – с неясной логикой ответила Юля.

– Он, между прочим, до сих пор один.

– Сочувствую. Но ничем помочь не могу.

– Он теперь в банке работает.

– В консервной?

– Не остри. Начальник какого-то там отдела. За границу часто мотается в командировки, «Кэмри» (Легковой автомобиль бизнес-класса производимый фирмой «Тойота». новенькую купил. Темно-синюю.

– Как ты о нем, оказывается, много знаешь. Он тебе присылает декларацию о доходах?

– Он мне иногда звонит.

– Так не теряйся, пользуйся моментом. Такой завидный жених пропадает.

– Прекрати, – Наташка недовольно поморщилась. – Ты же знаешь, я подругам дорогу не перехожу.

Юля знала обратное: с Натальей случалось, что она уводила чужих кавалеров. Правда, ничем серьезным это ни разу не завершилось, отношения заканчивались так же быстро, как и начинались, и Наталья, оставшаяся в одиночестве, но с дорогими подарками, начинала новую охоту. Что удивительно, никто из подружек ни разу не попытался ей за это выцарапать глаза. Более того, они хоть и держали теперь своих ухажеров от Наташки подальше, но сами могли с ней встречаться и даже секретничали, строя планы на будущее.

Юля подумала, что скорее всего Наталья с Вадимом переспала. Они всегда друг другу симпатизировали. Правда, когда Вадим прогорел в своем бизнесе и начал сильно закладывать (Наталья была единственной из подруг Юли, которая узнала об этом задолго до, а не после развода), она к нему охладела. Но если он действительно взялся за ум и нашел хорошее место, она могла проявить к нему благосклонность. На длительную перспективу он не годился – Наталья считала, что человек, однажды сорвавшийся, непременно оступится снова, но чтобы развеяться и извлечь малую выгоду, Вадим вполне подходил.

А может, ничего между ними и не было. Может, все это кажется.

Главное-то не в этом. Главное, что Юля чувствовала какую-то неуместную ревность. Ревновать человека, от которого сама ушла год назад, хлопнув дверью, и о котором еще не так давно не хотела и думать…

– Между прочим, помнишь, как твой Шилов забирал твои вещи?

– Ну и что?

– Он ведь тогда Вадима ударил. Так вот, к нему приходили, требовали написать заявление.

– Кто приходил? К кому?

– Милиция приходила. К Вадиму.

– Милиция приходила? Ей что, больше нечем было заняться?

– Это уж ты у своего Шилова поинтересуйся, чем они там занимаются. А я говорю то, что знаю. Вечером Шилов увез чемоданы, а наутро к Вадиму приехали какие-то двое и начали говорить, что раз его ударили и вынесли вещи, то он должен написать заявление. У них, мол, идет борьба с оборотнями в погонах, и любой проступок сотрудника должен быть сурово наказан. А тут не проступок, а целое уголовное преступление. Грабеж, кажется, называется.

– Глупость какая-то. Роман ведь мои вещи забрал, не чужие. Ну, подрались два мужика – и чего?

– Не знаю. Спроси у Романа. Но я так понимаю: за ним ведь следили тогда, ты сама говорила, правильно? Наверное, видели, как он чемоданы выносит. И хотели на него дело повесить.

– Что ж тогда не повесили?

– Вадим отказался писать.

– Испугался, наверное.

– Чего ему было бояться, если они к нему сами приехали и даже бумагу с собой привезли?

– Может, подумал, что это Роман его проверяет? – высказала Юля предположение и, сама того не зная, правильно угадала: уэсбэшников, которые приехали по наущению Арнаутова, Вадим действительно принял за людей Шилова и испугался их визита едва ли не больше, чем случившейся накануне стычки с Романом.

– Ничего он такого не думал, – защитила Вадима Наталья. – Просто он значительно лучше, чем ты привыкла про него думать.

– Ну да, мне ли не знать…

Они разговаривали в людном кафе. Многие мужчины пытались оказать им знаки внимания, и Наталья мимоходом флиртовала, чем поначалу сильно раздражала Юлю. Но когда стало окончательно ясно, что Роман опять застрял на свой дебильной работе (а может быть, и не там?), и что ни в какие «… кино, театр… значит, на мой вкус…» они не пойдут, и что он даже не удосужился позвонить, чтобы предупредить об изменении планов… Да еще плюс вино, которого они с Натальей незаметно выпили по целой бутылке… Да плюс эта дурацкая ревность… В общем, к концу вечера Юля тоже стала отвечать на знаки внимания.

За свой стол они никого не пустили, и сами не стали пересаживаться к кавалерам, но танцевать ходили регулярно. Кавалеров звали Антон и Андрей, и были они бизнесменами, что-то по части торговли металлом. Пьяный Антоша жаловался, что бизнес у них очень опасный, и что жить приходится одним днем, потому как в любой момент можно ждать выстрела киллера. Наташа цинично подначивала его, но Антон от этого только млел и лез целовать ручки. В конце концов Наташа уехала с ним – и, как потом выяснилось, оставалась у него до утра.

У Андрея оказалась «Кэмри» – правда, не синяя, как у бывшего мужа, а серебристая. Прямо свет клином сошелся на этих «тойотах». Машина была с водителем, который сосредоточенно крутил руль, пока хозяин на заднем сиденье пытался залезть к Юле под плащ. Они довезли Юлю до дома. Андрей не отпускал, пока она не продиктовала ему номер «трубки», а потом потащился проводить до двери, и в лифте начал приставать так активно, что пришлось всерьез дать ему по рукам. С замирающим сердцем Юля думала: сейчас Шилов как выйдет, как даст им всем.

Шилов не вышел. Он в это время был в квартире убитого портовика, а потом отправился в аэропорт встречать Скрябина.

Спровадив приставучего бизнесмена, Юля упала на кровать и разревелась. Когда Шилов пришел – было что-то около четырех утра, – притворилась, что спит. Утром он, спеша на работу, сказал: