Но он был голоден. Ему придется попытаться добыть себе еды самому, и тогда позднее он придет сюда в надежде найти Ави. Тигр пошел назад в лес.

Теперь он чуял жизнь под снегами. Медведь. Раньше они с медведями находились в состоянии выжидательного нейтралитета. Но этот спал, не приняв мер предосторожности, а его желудок взывал к еде. Он несколькими сильными движениями смел его укрытие и бросился на животное.

Опасно будить медведя, который находится в спячке. Этот проснулся быстро, внезапно его тяжелая лапа нанесла удар, и тигр отпрыгнул, кровь струилась с его морды.

Н а него нашла дикая ярость, неистовое бешенство, которые заставили его сделать прыжок вперед. Медведь рявкнул сердито и обнял себя лапами. Они стали сближаться, и неожиданно тигр начал сражаться за свою жизнь.

Он не помнил о сражении ничего, кроме красного водоворота шока и злобы, метания в снегу и ручьев пролитой крови на холодном воздухе. Удары, укусы, царапины, гром ударов по его ребрам и черепу, горячий привкус крови во рту и нелепость смерти, которая кричала и непрерывно вертелась у него в мозгу!

Наконец он зашатался, обливаясь кровью и рухнул на поверженного медведя. Лежал он там долго, и поблизости рыскали дикие собаки, поджидая, когда он умрет.

Некоторое время спустя он слабо пошевелился и съел немного медвежьего мяса. Но уйти он не мог. Его тело было сплошной открытой раной, его лапы подгибались, одна из них была сломана и раздроблена огромной челюстью. Он лежал подле мертвого медведя в развороченной берлоге, и медленно на него падал снег.

Сражение, агония и близость смерти вызвали все его прежние инстинкты. Но все еще пребывая в облике тигра, как и все представители тигриного рода, он облизывал свое порванное в клочки тело и глотал куски подгнивающего мяса пока шли дни, а он ждал, когда к нему вернутся прежние силы.

Наконец он смог хромая доплестись до своей пещеры. Похожие на сон воспоминания изводили его, где-то должен быть дом и кто-то, кто был к нему добр, но — но…

Ему было холодно, он хромал и хотел есть. Пришла зима.

Ты нам больше не нужен, — сказал Фелджи, — но, принимая во внимание ту помощь, какую ты нам оказал, тебе позволят жить — по крайней мере до тех пор, пока мы не вернемся назад в созвездие Псов и Совет не решит твое дело. Кроме того, возможно, ты обладаешь более ценной информацией о Солнечной системе, чем все наши остальные пленники. Они в основном женщины.

Рамакан посмотрел на его жестокое торжествующее лицо и уныло отвечал:

— Если бы я только знал, что вы задумали, никогда не стал бы помогать.

— О да, тебе бы пришлось, — бросил Фелджи. — Я видел твою реакцию, когда мы продемонстрировали тебе некоторые свои средства убеждения. Все вы, земляне, одинаковы. Вы так долго прятались от смерти, что совсем потеряли всю твердость характера. И только одно это делает вас неспособными сохранить планету своей.

— У вас были планы получить дубликаторы, трансмиттеры и силовые лучи — всю нашу технологию. Я помог вам получить все это со станций. Чего же еще вы хотите?

— Землю.

— Но почему? Получив созидатели и трансмиттеры, вы сможете превратить свою планету в рай, как в древней сказке. Земля, конечно, больше подходит, но разве окружающая среда теперь имеет значение для вас?

— Земля так и осталась настоящим домом для людей, — сказал Фелджи. В его глазах был такой фанатизм, какого Рамакан не видел даже в ночных кошмарах. — Она должна принадлежать лучшей человеческой расе. Кроме того — ну, наша культура не сможет свыкнуться с вашими технологиями. Цивилизация прокионитов сложилась в неблагоприятной обстановке, которая представляла собой не что иное, как войны и лишения, и это стало частью нашего естества теперь. Теперь, когда Церниги повержена, мы должны найти другого врага.

«О да, — подумал Рамакан. — Такое тоже случалось в кровавом прошлом Земли. Нации, которые не знали ничего, кроме войн и страданий, стали в них закаленнее, возвеличивали грубые добродетели, которые давали им возможность выжить. Милитаристское государство не может позволить себе мир, праздность и процветание; народ его может начать задумываться. Поэтому правительство ищет завоеваний за его границами, — не важно, нужны они или нет, — чтобы поддерживать контроль над военными, нужна война.

И насколько теперь прокиониты остались людьми? Что изменило их за века ужасной эволюции? Они больше не люди, они — боевые роботы, хищные животные, им необходимо кровопролитие».

— Вы видели, как мы обстреляли станции из космоса, — сказал Фелджи. — Станции перерождения, Созидатель, Трансмиттер — они теперь представляют собой радиоактивные кратеры. Ни одна машина не работает на Земле сейчас, ни одна лампа не горит — ничего! А без созидателей, от которых зависит бездеятельная жизнь, земляне скатятся до крайней дикости.

— И что тогда? — спросил, устало Рамакан.

— Мы заедем на Меркурий, чтобы заправиться, — сказал Фелджи. — Тогда направимся назад к созвездию Псов. Мы воспользуемся вашим созидателем, чтобы сделать записи основного состава команды, они могут по очереди на короткий срок подвергаться перерождению во время полета, чтобы управлять кораблем и корректировать его курс. Когда мы прилетим домой, то будем всего лишь немного старше.

И тогда наверняка Совет пошлет флот с командами, чей возраст будет неизменным. Они захватят Землю, уничтожат оставшееся население и вновь ее заселят. И тогда, — в его глазах сверкнул бешеный огонь — к звездам! В конечном счете — Галактическая империя.

— Просто, таким образом, вы снова сможете воевать, — сказал Рамакан без всякого выражения. — Просто таким образом вы сможете превратить своих людей в глупых рабов.

— Хватит, — рявкнул Фелджи. — Упадническая культура не в состоянии понять наши мотивы.

Рамакан стоял размышляя. Когда прокиониты вернутся назад, на Земле еще останутся люди. Для того чтобы приготовиться, у них будет сорок лет. Люди из различных точек Солнечной системы прилетят в космических кораблях домой, они увидят разрушения на планете и узнают, кто виновник всего этого. Используя созидатели, они смогут быстро все восстановить, они смогут вооружиться, скопировать миллионы людей, жаждущих отмщения.

И пока люди Солнечной системы так далеко ушли в своем упадке, он был способен только на слепую панику. Но Рамакан так не думал. Конечно, Земля разрушена, но не настолько же.

Казалось Фелджи прочел его мысли. В его тоне было жестокое удовлетворение:

— У Земли не будет шанса вооружиться. Мы воспользуемся энергией со станции на Меркурии, чтобы привести в действие огромные дубликаторы, которые превращают камни в топливо для наших кораблей. Но когда мы закончим, то сожжем и станцию тоже. Космические корабли будут дрейфовать в космосе без энергии, колонисты на других планетах умрут, когда регуляторы окружающей среды перестанут функционировать, и во всей Солнечной системе не станет энергии, чтобы хотя бы заставить вращаться колесо. И это, я думаю, будет последней каплей!

Конечно, конечно. Без энергии, без инструментов, без еды и крыши над головой наступит финал катастрофы. Когда жители созвездия Псов вернутся не останется ничего, кроме горстки голодающих одичавших людей. Рамакан почувствовал внутри пустоту.

Жизнь стала сплошным сумасшествием и кошмаром. Конец…

— Ты останешься тут, пока мы не вернемся, чтобы сделать с тебя запись, — сказал Фелджи. Он повернулся на каблуках и вышел.

Рамакан рухнул на сиденье. В отчаянии глаза его осматривали вновь и вновь пустую маленькую кабину, которая была его тюрьмой, оглядывался и оглядывался вокруг, и взгляд его изобразил тот водоворот мыслей, который был в его голове. Он посмотрел на охранника, который стоял в дверном проходе, опираясь на бластер, с презрительной скукой, которую вызвал у него пленник. Если… если о всемогущие Боги! — неужели это все, что унаследует зеленая планета Земля!