— Если бы ты выдала моё имя — я бы погиб.

— Хочешь отблагодарить меня — молчи о том, что здесь услышал.

— Да.

Какое-то время они провели в тишине. Лишь хохот стражи, доносившийся откуда-то из бесконечных подземелий королевского замка, нарушал эту гнетущую тишину.

Ульфрик вернулся не один, а в сопровождении почтенного старца в тёмно-синей мантии.

— Это мой колдун, Вунферт, — представил ярл старца, — Перескажи ему всё, что увидела в том доме.

Валя вздохнула и попыталась как можно подробнее воспроизвести всё то, что она увидела в заброшенном здании. Ни старик, ни Ульфрик не перебивали её. Лишь иногда колдун кивал головой и задумчиво покусывал иссушенные старостью губы.

— Да, — подтвердил Вунферт, когда Валя закончила свой рассказ, — Я склонен думать, что она говорит правду. Если сопоставить дни и места убийств, то я смогу даже предсказать когда и где произойдёт следующее.

— Речь идёт о каком-то ритуале? — уточнил ярл.

— Думаю да, — кивнул колдун. — Он совершает убийства в зависимости от лун. Если это то, о чём я думаю.

— Значит тебе повезло, — ухмыльнулся Ульфрик взглянув на босмера, — она сказала правду. Я отпущу тебя. Тебя вывезут за ворота города, и если я ещё раз увижу твою отвратительную мерскую морду, то будь уверен, что твоя башка украсит мои подземелья.

Нируин лишь кивнул в ответ.

— А ты выполнила своё желание, — повернулся ярл к Вале, — ты поможешь поймать убийцу. И я даже знаю как.

Валентина порывисто выдохнула, понимая, что её ждёт…

====== Глава 9. О том, что нужно творить добро и молиться, чтобы не прилетела отдача ======

Уже три дня Валя томилась в плену ярла Ульфрика.

Нет, её не бросили в мрачное подземелье, не держали в клетке. Валентине предоставили вполне себе прекрасную комнату, с камином, шкурами диких животных на полу и на широкой кровати, каменные стены которой были завешены гобеленами со сложными рисунками давних битв и драконов. Кормили женщину трижды в день, приносили горячую воду, чтобы она могла помыться, выносили ночной горшок и даже предоставили свежее исподнее и тёплое шерстяное платье.

В шкафу хранилось множество книг, которые Валя честно пыталась читать, но ни одно слово не откладывалось в её памяти. Большую часть времени она проводила, стоя у окна, выходившего за пределы двора замка и пытаясь разглядеть там лицо Вилкаса. Но, конечно, всё это было тщетно. Ещё в самом начале своего заключения Валя пыталась уговорить стражу передать послание Соратнику, о том где она и что с ней, но стражи Виндхельма, круглосуточно дежурившие у её двери, не вняли просьбам.

Поздним вечером третьего дня кто-то осторожно постучал Валентине в дверь.

— Да! — от неожиданности женщина вскочила, как ужаленная.

— Простите, что потревожил вас в такое время, — прозвучал старческий голос, и в комнату, кутаясь в просторном тёмно-синем одеянии, вошёл сам придворный маг Ульфрика Буревестника. — У меня есть, что вам сообщить.

— Да, конечно, входите, я не собиралась спать, — Валя подождала, пока Вунферт со вздохами устроится в кресле.

— Я лишь хотел сказать, что смог рассчитать, когда и где произойдёт следующее нападение, — старик говорил очень громко, Валя, привыкшая за эти дни к тишине, даже поморщилась.

— Я послужу живцом? — уточнила Валентина, несмотря на то, что заранее знала ответ на свой вопрос.

— Полагаю, что да, — Вунферт задумчиво пожевал губами, глядя в окно отсутствующим взглядом, и продолжил, — вам предстоит прогуляться по Каменному кварталу послезавтра ночью. По моим расчетам — именно тогда преступник выйдет на дело.

Валя озадаченно покосилась на колдуна, который произносил последние слова так громко и с такими напором, будто говорил с глухонемым тупицей.

— Ясно, — вздохнула женщина. — Не думаю, что я здесь что-то могу поделать. Убьют, так убьют.

— Я искренне желаю, чтобы вы остались живы, милая девушка, на след убийцы вышли только благодаря вам. Поведение нашего ярла неразумно, — вздохнул старик. — Но что-то я засиделся, — засуетился он, — доброй ночи.

— Доброй ночи, — Валя встала, чтобы проводить колдуна к двери.

Когда она вернулась, то с удивлением обнаружила свёрток, перемотанный тонкой верёвкой, на том кресле, где сидел Вунферт. И уже спустя несколько минут едва не плакала, восхищаясь неожиданным подарком: в свёртке оказалась замотанная в несколько слоёв плотной ткани прекрасная кольчуга, а в придачу к ней и толстая стёганка, чтобы женщина не замёрзла зимней ночью в металле.

Тщательно спрятав всё это добро в постели, Валя подошла к окну. Город утопал в белоснежном покрывале. Очень скоро этот снег должен обагриться кровью.

— Вы должны надеть вот это платье и этот плащ с капюшоном. И скройте лицо как можно тщательнее, — тараторил лысый капитан, выкладывая на низенький столик содержимое внушительной корзины. — Корзину берите с собой, мы её нагрузим цветами. Вы будете играть роль местной цветочницы. Постучите в дверь, когда закончите одеваться. И поторопитесь, я жду снаружи, — высоко подняв голову капитан удалился, а Валя скорчила гримасу ему в след.

“Надутый индюк!” — пробурчала она и принялась быстро раздеваться, чтобы натянуть под платье стёганку и кольчугу. Наряд на ней едва сошёлся, и коротковатая юбка была не самой большой проблемой. Завязочки корсажа упорно не хотели затягиваться на потолстевшей в полтора раза Вале. В конце-концов, плюнув, женщина их кое-как завязала на слабые узлы и поплотнее запахнулась в плащ, надеясь, что какой-нибудь порыв ветра не обнаружит её маленький секрет.

В одном из переходов Королевского Дворца Валю и её эскорт, состоящий из четверых стражей, включая капитана, поджидал сам ярл Виндхельма, в сопровождении Вунферта и целого отряда. Завидев закутанную в плащ Валентину, Ульфрик улыбнулся, но с холодным злым взглядом эта улыбка как-то не вязалась.

— Готова? — голос ярла прозвучал гулко в каменном коридоре.

— Хоть бы ножик мне какой дали, — проворчала Валя.

Её сейчас совершенно не волновало насколько она обозлит Буревестника, в глубине души женщина лелеяла надежду, что если её не прикончит Мясник, то ей удастся смыться.

— Ножик? — насмешливо переспросил ярл. — Опасной преступнице дать оружие?

— С каких же пор я стала опасной преступницей?! — Валя вскинула брови в деланном удивлении. — По-моему я — ни в чём не повинная жертва политических репрессий, только и всего.

Стражники зашептались, обсуждая смысл непонятных их умам слов, а Ульфрик нахмурился, маг же был холоден и равнодушен словно айсберг, лишь мельком он окинул Валю взглядом и слегка кивнул.

— Уведите, — приказал правитель Виндхельма, видимо, он так и не нашёлся, что ответить дерзкой пришелице. — Пойдёте через Западное крыло и через подвал. Выйдете в третьем переходе. Ты знаешь, капитан.

Лысый оживлённо закивал, от чего стал похожим на болванчика. Челюсть его уже была на месте, но при своём господине он был не так многословен, как наедине с пленницей.

— До свидания, ярл, — небрежно бросила напоследок Валя, когда стража повлекла её вперёд, в узкий тёмный коридор.

— Лелеешь надежду выжить? — голос Ульфрика прозвучал уже тогда, когда вся процессия скрылась за поворотом, и Валентина только и смогла, что тихо прошептать:

— Да, и прикончить тебя, при первой же возможности…

Она брела вдоль запертых дверей, то и дело вытирая нос: от стужи с его кончика постоянно капало. Цветы в корзине присыпало снегом, снег набивался в низкие жёсткие ботинки, которые её заставили обуть, летел в глаза, мешая смотреть. Валя любила снег, Валя любила приключения, Валя любила путешествия. Но сейчас, когда по приказу ярла-расиста, она выстукивала чужие двери, пытаясь изображать из себя невинную цветочницу, и ожидала, когда же на неё нападёт убийца-некромант — она тихо ненавидела и снег, и путешествия, и приключения, и весь этот Скайрим, вместе с проклятым Виндхельмом.

— Не желаете цветочков? — спросила Валя елейным голосом, когда на её стук распахнулась очередная дверь.

— Пошла прочь! Иначе собаку спущу! — завопил бородатый норд, выряженный в ночную рубашку.

— Ну и пошёл на хер! — пробормотала Валентина двери, захлопнувшейся у неё перед носом.

Где-то в тени зданий сидели в засаде доблестные стражи Виндхельма. Но на них надежды было мало: относительно лёгкая Валя и то утопала в белом холодном ковре по щиколотки, что можно говорить о здоровых мужиках, выряженных в тяжеленные сапоги. А значит, если на неё таки клюнет убийца, то он вполне успеет порешить свою жертву, к тому времени, как поспеет подмога.

Мимо ссутулившейся Валентины прошествовал какой-то чванливый горожанин, не удостоивший девушку даже взглядом, когда та предложила ему цветы.

“Что за бред, лютой зимой продавать цветы, а не горячее вино со специями, например?” — рассуждала про себя женщина, огибая очередной сугроб. “И вообще, где они берут эти цветы, среди вечной мерзлоты? Неужели хватило ума теплицы отстроить?”- Валя поставила корзину на каменную оградку и принялась вытряхивать снег из ботинка.

Из-за поворота вынырнул ещё один припозднившийся прохожий. Валентина лишь окинула его взглядом и взялась за второй ботинок. Её начало напрягать это ночное движение. Какой же убийца на неё нападёт, если народу вокруг, как на площади в базарный день. А закончить этот спектакль хотелось поскорее, пальцы на ногах основательно замёрзли, а на руках и вовсе онемели: её маскировка цветочницы не предполагала наличия перчаток.

— Всегда дивился беспечности Виндхельмских девушек, — прохожий остановился неподалёку от скрючившейся в характерной позе Вали и скрестил руки на груди. — Ночь, мороз, убийца на свободе, а они знай себе прогуливаются по городу.

— Я не прогуливаюсь, — прохрипела Валентина: от мороза у неё начал пропадать голос. — Я работаю. Цветы не желаете?