Что же касается «Сказок Роботов», то боюсь, что произошло некоторое недоразумение. Насколько мне известно, никто у нас отдельно о «Сказках» не писал, и лишь Рышард Ханке[74] написал «Польскую научную фантастику», в которой занимался прежде всего некоторыми структуральными проблемами и лексикографией, а поскольку в моих «Сказках Роботов» много словотворчества, то уделил им немножко внимания, но его замечания о «Сказках» рассыпаны по тексту этой небольшой монографии и нельзя сказать, что они представляют собой их цельный разбор. К сожалению, этой книги у меня нет, потому что я принципиально не собираю критику – НИКАКУЮ. Адреса автора я не знаю, но думаю, что письмо из СССР по адресу «Ryszard Handke, Institut Badaс Literackich, Warszawa» попадет в руки этого автора. Лично я с ним не знаком, никогда его не видел, потому и адреса его у меня нет.

Похоже на то, что, не по моей воле, центр тяжести моего воздействия помаленьку перемещается на Запад, и в особенности, в США, причем речь не идет об осыпании меня обилием цветов, а скорее о мощных спорах, вызванных моим творчеством, которое, как Вы знаете, сильно отличается от типичной SF. Поэтому меня атакуют, между прочим, также и как очень Красную личность, а я со своей стороны не смиряюсь покорно, а довольно энергично огрызаюсь и даже контратакую, высказывая в интервью, статьях и т. п., публикуемых в западной прессе, различные острые суждения о некоторых влиятельных лицах в фантастике родом из США, впрочем, эти суждения можно найти в моей «Фантастике и Футурологии».

Недавно вышло новое издание моих «Звездных дневников», расширенное на 120 страниц. Я очень хотел бы послать его Вам, уже выслал экземпляр п. Ариадне, но, увидев на конверте Ваш владимирский адрес, был этим дезориентирован и высылаю пока только это письмо, в надежде на то, что Вы напишете мне, куда я должен выслать эту книгу. Мои книги были созданы в той части мира, в которой мы живем, и потому во всей полноте могут звучать только в ней, и меня огорчают те трудности, которые встречают последние мои произведения, как короткие, так и длинные. А в целом я очень разочарован американской фантастикой, о чем, впрочем, ясно свидетельствует моя монография.

Единственная вещь, которая мне вообще понравилась в последнее время, это роман Хайнлайна «Moon Is a Harsh Mistress»[75]. Кроме того, я пытаюсь протолкнуть Ф. Дика[76] – его роман «UBIK» – в Литературном Издательстве в Кракове, но не знаю, удастся ли мне это. Право на театральную переработку «Солярис» я передал в Париж одному французскому режиссеру. В свою очередь, я отказался принимать участие в международном жюри конкурса SF фильмов в Триесте в этом году (июль), между прочим, и потому, что были слухи, якобы там будут показывать «Солярис», и, если фильм окажется таким, каким я его ожидаю, было бы мне глупо оказаться в ситуации захваченного врасплох автора.

Недавно я получил роман SF из Украины, но это оказался прямо невероятный вздор. Мешанина сказочных мотивов, соцреалистических, детективных, неразбериха или так называемая «saіamacha»[77]. Благодарю Вас за добрые слова о «Футурологическом Конгрессе»; наш Анджей Вайда[78] носится с идеей сделать из этого фильм, но неизвестно, как, где и когда это могло бы осуществиться. Другой молодой режиссер, Марек Пивовский[79], хочет снять «Одиннадцатое Путешествие Ийона Тихого» на полный метраж. Много изданий тут и там, среди прочего «Сумма Технологии» выходит в Венгрии. Жаль мне, что не могу Вам эффективно помочь в получении книги Хандке, но заранее могу Вас уверить, что если Вы в конце концов и раздобудете эту позицию, то разочаруетесь, потому что он исследовал тему в общем, и это не будет исследование о моем творчестве. Когда в свое время этот автор прислал мне только фрагмент рукописи, страницы, посвященные мне, я подумал, явно ошибочно, что работа будет сконцентрирована на моих произведениях, и потому написал Вам так, что создалось ошибочное впечатление.

Прошу Вас при случае передать п. Ариадне мои самые горячие пожелания. Я хотел бы дождаться от Вас следующих писем и, что даже важнее, с хорошими вестями.

Сердечно Ваш

Ст. Лем

10 января 1974 года, Краков

Дорогой Пан,

уж не знаю, чего бы я ожидал больше, чем Ваше письмо, да еще и написанное по-польски!

Большое спасибо за добрые слова. А поскольку Вы интересуетесь моим творчеством, вижу, что должен послать Вам книжечку обо мне, которая у нас только что вышла[80] (я высылаю ее одновременно с этим письмом, но в отдельной бандероли). Кроме того, сообщаю о выходе моей новейшей книжечки, которая, я думаю, Вас заинтересует, а именно: «Мнимая величина». На сегодня я получил из издательства лишь так называемый сигнальный экземпляр, но авторские экземпляры должны прийти в ближайшее время. Как-то, действительно, мои контакты с п. Ариадной серьезно ослабли, и я это объясняю, не без сожаления, ее переутомлением и нездоровьем. Доходят до меня от Вас неясные слухи, что какие-то мои книги должны выйти в Библиотеке польской литературы, издаваемой в Москве, об этом писал мне в последнее время Файнбург[81], но я не знаю никаких подробностей[82] и даже решился в конце концов написать в польское Посольство, так как ситуация, когда я до такой степени ничего не знаю, совершенно неправильная (в «Природе» в прошлом году вышла пара моих новелл в сокращении[83]). Кажется, еще что-то готовит издательство «Знание»[84].

Со своей стороны, я согласился сотрудничать в Кракове с моим здешним издателем в деле издания выдающихся произведений мировой SF, и из русской я наметил туда 2 последние повести Стругацких, а именно: «Малыш» и «Пикник на обочине». Хотя полностью меня не удовлетворяет ни одна из них, это без сомнения выдающиеся позиции, особенно в сопоставлении с тем потоком бессмыслицы и низкопробной чепухи, которую постоянно массово издают американцы, а я, став теперь почетным членом Science Fiction Writers of America, получаю огромное количество этой мерзости. Конечно, новое издание «Фантастики и футурологии» я тоже сейчас упакую и вышлю Вам – там есть некоторые изменения, особенно в первом томе, где есть новая большая глава «Эпистемология фантастики», это, собственно, главное сражение с футурологией. Я также много написал о творчестве Ф. Дика, который nota bene довольно «стукнутый» тип, как я мог убедиться в этом из писем, которые он мне писал, но это не отменяет того факта, что его творчество является одним из самых выдающихся в США.

Я приготовил также для печати новое издание «Суммы технологии», ничего не меняя в самой книге, разве что немного подсократил, зато снабдил вещь новым пространным вступлением[85], позиционируя ее на картах футурологии. Но это переиздание появится лишь где-то во второй половине 1974 года. Ну и выйдет еще новое издание «Философии случая», в которое я включил также большую новую главу об «антиномиях в литературе», и наконец в журнале Института Литературных Исследований «Тексты» я недавно опубликовал статью, в которой постарался разнести в пух и прах книгу Цветана Тодорова[86] (этого известного французского структуралиста) «Introduction а la littйrature fantastique», и это, пожалуй, уже все мои последние работы, если не считать двух новелл; одна из них вышла 2 месяца назад в двух номерах наших «Шпилек»[87].

Но кроме этих вещей ничего нового я за полгода, К СОЖАЛЕНИЮ, не написал, и, как это обычно бывает, перечисление «объективных трудностей» и иных причин, которые к этому привели, следует признать, скорее, излишним.

Конечно, я мог бы ограничиться подготовкой тех или иных старых и новых заграничных изданий, но считаю, что прежде всего нужно делать оригинальные вещи, и отсюда мои непрестанные душевные хлопоты.

«Малыша» и «Пикник» я прочитал заново – по обязанности, так как речь шла о включении их в упомянутую выше серию. У меня создалось впечатление, хотя я могу, конечно, глубоко ошибаться, что Стругацкие идут в некотором смысле размеченными мной путями, что делают это самостоятельно и интеллигентно, иначе говоря, такими «учениками» нельзя стыдиться, но несмотря на все это, я хотел бы, чтобы они делали что-то совершенно суверенно, в полной независимости от меня… и от всей остальной мировой фантастики.