- Почему? - я еще не понимал, почему он такой, думал он просто устал и замерз... что боится, что я его брошу, удирая от этой твари... Я не понимал, почему он так на меня смотрит...
- Макс... ты небо видел?
Я спросил, при чем тут небо. Если честно, то приличным словом в моем вопросе только 'небо' и было. За остальное дед меня бы ремнем взгрел. Но Славка, как ни странно, понял.
- Попробуй Большую Медведицу найти. Или Полярную звезду.
- На фига мне звездочки?
- Попробуй.
Ну прицепился же! Я поднял голову... Не сказать, что я такой уж знаток астрономии-астрологии. Из всех созвездий мне, пожалуй, только Медведица и под силу, остальные искать надумаете - у меня не спрашивайте, лады? Пусть у астрошизиков голова болит.
А Большая Медведица все не находилась. Странно... Я еще раз, уже внимательно прошелся взглядом по очистившемуся фиолетово-черному небу. Там, где над головой обычно зависал знакомый ковшик, сейчас красовалось незнакомое созвездие: три красноватых звездочки, вписанных в квадрат из четырех крупных и желтых...
- Мы на юге, что ли? В этой, как ее... Антарктиде?
Славка качнул головой:
- Не юг. Южные я тоже учил. Там Южный Крест должен быть. А тут его нет.
- А тогда куда нас... - начал я, и вдруг понял, почему Славка так посмурнел при взгляде на небо. И почему дракону уже не удивился. И почему схватился за 'аппаратуру'.
И пришел он. Обморок.
- Ты встать можешь? Мне тебя не увезти... Максим... ну вставай же ты. Там, у реки, огонек... может, жилье. Вставай...
Честно говоря, я не помню, как мы дошли. Я вообще ничего не помню. Почти. Только какие-то обрывки.
Желтый огонек, который никак не приближается...
Небо с чужими звездами...
Ударивший в лицо сугроб и промелькнувшую мысль о том, что до 'жилья' нам не дойти...
Славкино шипение 'Подъем, слабак!' и 'Ну вставай же, Максим, немного осталось'...
Сильная боль в ногах - и надвигающееся лицо Бабы-Яги...
Глава 2.
- Веррни ррррубли, воррюга!
- Шарромыжник!
- Хмыррь!
- Украл у старрррушек, уголовный элемент! Укррррал!
М-м-м... карканье доставало невыносимо, и я попытался отвернуться, не смотреть, не слушать. А вот и пролет - с другой стороны тоже сидели точно такие же бабки. Откуда они здесь взялись, в таком-то количестве? Штук двести, не меньше. Старухи пестрой стаей облепили скалы у дороги, махали рукавами самовязаных вытертых кофт по моде прошлого столетия, сверкали стеклами дешевых очков и глаз с меня не сводили. И орали, орали, орали - так что уши закладывало и раскалывалась голова.
- Сррок тебе светит, фарррмазон! - вопила одна, особо активная. - Срроок! Срррок! Тррри года! Кто мне банки рррразбил?
- Статья сто пятьдесят девятая! - тут же поддакнула вторая.
Третья, видно, самая продвинутая в уголовном кодексе, выдала подруженькам справку:
- Два года полагается! И штрррраф!
- И дррракон! Дррракон! - дополнила четвертая.
- Какой дракон? - не выдерживаю я. Это невыносимо... - Кыш...
Стая загалдела еще громче.
- Штрррраф! И в арррмию!
- Загребут тебя! И сррок! Неудачник!
- Неудачник! - злорадно клохчет стая. - Неудачник!
- Кыш... - я снова пытаюсь отвернуться, голова уже не раскалывается, а отваливается, и перед глазами все плывет, как будто снова словил солнечный удар. Жарко. Больно. - Кыш...
- Максим, успокойся, - что-то прохладное касается моей руки. - Тише. Тише...
Знакомый голос заставляет крикливую стаю отодвинуться и потускнеть, но ненадолго. В следующую секунду морщинистое лицо оказывается совсем близко:
- Жар у него, похоже.
- Жар - это температура? - в старушечьей стае, кажется, завелся птенец - новый голосок звонкий и тонкий. - Мы будем его лекарством кормить, да? А можно я ему компресс на голову положу?
Нет. Не надо! Мне страшно представить, что к моей голове кто-то прикоснется.
- Кыш... - как их отогнать? Голоса совсем не слышно. - Кыш...
- Кого он гоняет?
- Неважно. Голову ему приподнимите...
Что-то льется в рот, прохладное, чуть горьковатое, и птичья стая наконец пропадает. Вместе с птенцами, компрессами и драконами. И злобными выкриками...
Остается только прохлада на лбу.
Все.
Сначала это была просто серость - такая, полосочку. Я тупо таращился на нее, не понимая, почему над моим лицом завис пешеходный переход. Если меня сбили, значит, я должен на нем лежать... или стоять? Нет, лежать. Слабость, и ноги болят... сбили? Тогда почему я вишу в полутора метрах над землей? И где скорая?
Но скорая все не торопилась, а "зебра" на второй взгляд смотрелась довольно странно. Не белая с серыми, а серая с тоненькими черными полочками... Может, это не переход, а решетка? Обезьянник? А тогда что сверху? Видно плохо... только слышно. Какое-то журчание.
Медленно-медленно в мою больную голову вползло понимание, что я просто лежу на спине на чем-то жестком. Серое в полоску - это потолок. Просто он из бревен, как деревенской хате, я такое только в телевизоре и видел, вот и не узнал. Пахнет какой-то травой и супом. И рядом не журчат, а разговаривают...
- ...А это была Шемаханская царица, и эта царица всех девушек переловила и посадила, - оживленно излагал детский голос.
- Куда? - заинтересованно переспросил второй. Я скривился: голос был "пенсионерский". Не люблю старух. И еще слышалось тихое, еле слышное постукивание... странное такое...
- В подвал, на переработку, - тут же отозвался первый. - Там еще эти сидели, которые из "Шрека": Белоснежка, Красавица-в-коме...
- Кто-кто? Ты уверена, что правильно запомнила?
- А че? Ну... ну, может, ее как-то по-другому звали, но это неважно, она все равно второстепенная, только в обмороки и падает, ничего больше не делает. Вот. Значит, сидят они, сидят, плачут, и вдруг буммм! Это Змей Горыныч все начал взрывать, и подвал тоже... А потом прилетел на ослике Губка Боб и как закричит: "О боже, они убили Кенни!"
- Кого?
- А, это один такой... его все время убивают, так прикольней. И тут богатыри - у них такие дубины тяжеленные, знаешь, папа говорит, что они палицы называются. Ну это ж смешно. Палец - он же маленький, а дубины во какие! Он ошибается, да?
- Не совсем. И что было дальше?
- А дальше богатыри каааааак дали! Эта Шемаханская аж облысела, когда их увидела! Она волшебную силу потеряла, и ее выгнали. Вот. Хорошо, что не убили.
- Тебе ее жалко?
- Да нет. Просто когда злодея не убивают, значит, он еще вернется. И будет новый мультик. Она сейчас пластическую операцию сделает, и... бабушка Ира, а ты почему смеешься?
- Да так, - фыркнула "бабушка". - Представила просто. А откуда там взялся летающий ослик?
- Как откуда? Это ослик со Шреком пошел освобождать принцессу, а там такая дракониха их зажарить хотела. И он, чтобы ее отвлечь, сказал, что он типа в нее влюблен. Вот. И у них родились такие ослики, как он, только летающие и с огнем, как их мама. Там еще так смешно было, как принцесса Шреку завтрак готовила! Она запела, и птица лопнула, а Фиона ее яйца из гнезда зажарила!