Девочка вскрикнула и уткнулась лицом в грудь Линареса. Он ласково погладил ее по голове.

- Эй, ну что ты? Пойми, ласточка, лишая себя настоящего, ты лишаешь себя счастья, и тогда жизнь превращается в высасывающую всю радость бытия бездну, - проговорил он. - А когда ты радуешься каждому мигу, то твое счастье нескончаемо! Съела конфетку – класс! Согрелась после холода – восхитительно! Наступил выходной - вообще зашибись! Умей искать зернышки радости во всем. Я, например, радуюсь любой мелочи!

- Чему можно радоваться в тюрьме? – удивилась Юлиана.

- Хотя бы тому, что я не бездомный, и у меня есть какая-никакая еда. Обо мне даже по-своему заботятся.

Он заметил в глазах девочки недоумение и спросил:

- Тебе кажется это странным? Это пока ты хоть день не проведешь на улице, не зная куда тебе податься! Дай Бог тебе никогда этого не узнать, но в жизни всякое бывает. А сейчас я безумно рад, что буду вкусно обедать наедине с прекрасной девушкой, и не просто девушкой, а с будущим инкатором. Неслыханная честь для осужденного на тридцать лет преступника! Я просто в восторге!

- Вашему оптимизму можно только позавидовать! – уныло признала нисколько не разделявшая его воодушевления Юлиана.

Линарес взял натертый до зеркального блеска бокал и налил в него воды из-под крана.

- А почему не сок или колу? – удивилась девочка, выразительно глядя на торчавшую из корзинки пузатую бутылку и пачку с соком.

- Потому что туда стопроцентно подмешана какую-нибудь гадость! Скорее всего, снотворное. В еде оно тоже может быть, но это менее вероятно. Во всяком случае, я ни к чему этому не прикоснусь, пока не передам тебя в руки королю.

- Королю? – опешила Юлиана.

- Да, только ему. Когда истечет выторгованный мною час, я объявлю Карминскому о своем новом требовании.

- Не нужно, пожалуйста! – взмолилась девочка. - Я и сама со всем справлюсь! Неужели вы не понимаете на что себя обрекаете, помогая мне?

Эктор ухмыльнулся и, подняв стакан с водой, произнес тост:

- За первого в мире сердобольного инкатора!

Но едва он поднес его ко рту, как в дверь требовательно постучали.

- Мистер Линарес, это король, - послышался в камере приглушенный дверью голос Оберона. - Пожалуйста, позвольте моей воспитаннице выйти в холл.

Девочка охнула от неожиданности. Эктор выглядел еще более ошеломленным, чем она, пытаясь понять, каким непостижимым образом король так быстро оказался возле его камеры.

- Мистер Линарес, вы меня слышите? – повторил Астарот.

- А ты говоришь, что будущее знаешь наперед! – пробормотал заключенный и выдернул из окошка полотенце.

Юлиана подбежала к двери и тоже выглянула через стекло. Сомнений быть не могло – по ту сторону двери собственной персоной стоял Оберон.

- Мне можно выйти? – спросила она у Эктора.

- Конечно, ласточка! – немного грустно ответил он. – Лети! Рад был знакомству с тобой! - Он на секунду притянул ее к себе, прекрасно зная , что они уже никогда не увидятся, и попросил: - Сделай революцию в вашей чертовой инкаторской системе!

- Я постараюсь! - пообещала она. - Спасибо вам за все!

Эктор сглотнул перекрывший горло ком, отстранил ее от себя и легонько подтолкнул у двери.

- Забирайте свое сокровище! – крикнул он королю.

Дверь открылась, и Юлиана тут же оказалась в отеческих объятиях взволнованного Оберона. Сидя на подоконнике, Карминский с презрительной ухмылкой наблюдал за этой душещипательной сценой и мысленно прикидывал, кого ему следует благодарить за внезапное появление монарха. Долго думать не пришлось – по вызывающему взгляду защищавшего девчонку надзирателя было понятно, что это его работа. Вот только было неясно, как ему удалось поговорить с королем напрямую.

- Милая моя! – облегченно выдохнул Астарот, крепко прижимая девочку к себе. – С тобой все хорошо?

Он немного отодвинул ее от себя, заметил ее перемотанную бинтом руку и бросил гневный взгляд на закрывающего своей фигурой весь дверной проем заключенного. - Что ты с ней сделал?

- Ничего! – поспешила успокоить короля Юлиана. – Это не он!

- Это я! – клоунски поклонился Карминский. – За неимением детского креслица с мягкими фиксаторами мне пришлось воспользоваться наручниками, дабы ваше дитя сидело во время урока на месте, а не бегало с воплями по классу!

Оберон скрипнул зубами, сдерживая клокотавшее внутри бешенство, и потянул герцогиню за руку.

- Идем отсюда! - Объявил он одновременно и ей, и ее учителю. – Поговорим в другом месте!

Карминский невозмутимо поднялся с подоконника и весело подмигнул радовавшемуся, что девочка уцелела, охраннику. Юлиана помрачнела, вдруг осознав, что и он дорого заплатит за свои попытки ее защитить. Не зная его имени, она указала на него рукой.

- Ваше величество, я не уйду без Эктора и этого человека!

- А ты быстро учишься! – одобрительно хмыкнул инкатор.

Астарот нахмурился: ему не терпелось поскандалить со слишком много себе позволявшим Жнецом, и возиться с ничего не значащей мелочью типа этих двоих у него не было ни малейшего желания.

- Почему ты беспокоишься за убийцу, который держал тебя в заложниках? – недовольно поинтересовался он у воспитанницы.

- Потому, что он отнесся ко мне по-человечески! Защищал меня как мог, и я не хочу, чтобы он пострадал за свою доброту!

- Ладно, я позже с ним разберусь! – пообещал король и небрежно бросил сообщившему ему о беспределе Карминского надзирателю: - Подготовьте Линареса к транспортировке. Поедете с ним следом за нами. Так и быть, позабочусь о вас в знак благодарности за оберегание Юлианы! Эдмунд, где здесь можно спокойно поговорить?

Карминский молча пошел вперед, показывая дорогу. Они вошли в ту самую комнату, где не так давно подвергался истязаниям Станг, и Юлиана поежилась от жутких воспоминаний. За то время, что она просидела у Эктора, помещение успели прибрать и в нем ничего более не напоминало о ее недавнем уроке, кроме стен и скудной обстановки.

Король занял единственный оставшийся в комнате стул и сердито посмотрел на безмятежного инкатора.

- А теперь, Эдмунд, я жажду услышать твои объяснения! Зачем ты закрыл Юлиану в камере с убийцей? – сухо спросил он.

Тот недоуменно пожал плечами.

- Ваш информатор вам наврал! Все было несколько иначе: я собирался лично успокоить Линареса, но Юлиана пожелала сделать это сама! У нас с ней состоялся короткий спор, в ходе которого она заявила мне, что мои методы для нее неприемлемы и она предпочитает утихомирить буяна без меня. Разве не так все было? – спросил он у девочки.

Та была вынуждена согласиться с ним.

- Она вообще что угодно была готова сделать, только бы отлынуть от занятий, на которых вы так настаиваете!

- Потому что они невыносимы! – воскликнула Юлиана.

Инкатор вскинул руки, признавая свое полное бессилие.

- Вот! Теперь вы сами видите, Ваше величество, как она относится к нашим урокам! Я ужасен, и то, что я делаю, тоже ужасно! Как же мне обучать ее при таком неуважительном отношении к себе и своей работе?

Раздосадованный монарх издал полурык-полустон и попросил Юлиану ненадолго покинуть их. Когда дверь за герцогиней закрылась, он гневно напустился на Карминского.

- Эдмунд, ты что творишь?! Ей всего четырнадцать! Нельзя было начать с чего-то попроще?

- Зачем? – пожал плечами тот. – Почему я должен ей лгать? Она с самого начала должна знать, что ее ждет! Тогда, возможно, у нее хватит убедительности отговорить вас от несуразного решения! Так что пусть сразу с головой ныряет в зловонную помойку худших проявлений этого мира, в которой я барахтаюсь уже более тридцати лет. Выплывет - хорошо! А утонет - не жалко! Что бы с ней не произошло, это случится по вашей воле, а не по моей. Ибо вы ей выбрали этот путь!

Король насупился и промокнул шею платком.

- Можно подумать твоя работа состоит из одних допросов! - проворчал он.

- О, да! Не только из них! – криво усмехнулся инкатор. - В следующий раз возьму ее с собой подавлять мятеж! Уверен, она будет в восторге!