Юлиана покраснела - телевизор она почти не включала и новостями не интересовалась. Ей было некогда.

По дороге Карминский ввел ее в курс дела.

- Убийца - явный психопат, убивал ради удовольствия, причем всячески растягивал его. Вина полностью доказана, улик - выше крыши. Но при этом выглядит как божий агнец. Яркий пример того, что внешность обманчива.

Они приехали в суд как раз перед концом перерыва. К ужасудевушки Карминский поманил ее к судейскому столу и указал на место рядом с председателем.

- Садись! - велел он. - Сегодня ты будешь принимать решение жить подсудимому или умереть.

- Я?! - чуть не задохнулась от такого известия Юлиана. - Почему я?

- Пора учиться выносить приговоры.

Юлиана окинула взглядом гудящую в ожидании развязки толпу и поежилась. Неужели ей придется выступать перед всеми этими людьми? Во рту тут же пересохло от страха. Карминский ухмыльнулся и сел справа от нее.

- И что я должна буду сказать? - пролепетала она.

- Что сочтешь нужным. Я бы отправил его на эшафот, и чем скорее, тем лучше. Таких надо убивать на месте, чтобы не сбежали ненароком.

Девушку забила нервная дрожь. Судья ободряюще сжал под столом ее руку.

- Все мы когда-то начинали, - успокаивающе шепнул он и объявил о начале заседания.

Когда ввели подсудимого, Делайн ждал новый шок. Вместо матерого убийцы, которого она себе представляла, она увидела невысокого веснушчатого парнишку. По-детски трогательные черты лица, растрепанные темно-рыжие кудри и растерянный испуг в широко распахнутых глазах.

Подсудимому дали последнее слово. Слушая его, герцогиня неотрывно смотрела на его мать. Отчаяние этой женщины окатило Юлиану с головы до ног, поглотило все окружающие ее звуки, запахи, образы. На какое-то время она слилась с исступленно боявшейся лишиться своего единственного ребенка матерью, сама стала ею. Ощутила набрякшие, саднящие от непрерывных слез веки, боль в сорванных от криков голосовых связках, обездвиживающее бессилие во всем теле и стиснутое невыносимой болью сердце.

Судья что-то шептал ей, но она его не слышала и не видела: перед ее мысленным взором были лишь полные мольбы глаза ее ребенка. "Мама, спаси меня! Спаси!" - беззвучно заклинал он.

Карминский сильно сдавил ее пальцы и наваждение ушло, оставив после себя тяжелый тошнотворный осадок.

- Милорд, позвольте мне не участвовать в этом! - помертвевшими губами попросила Юлиана.

- Не устраивай сцен! - презрительно скривил губы инкатор. - Тебе нужно сказать лишь несколько слов. Это проще, чем прочитать стишок на детском утреннике!

- Я не смогу!

Судья молча разложил перед ней пачку фотографий изувеченных жертв обвиняемого. Герцогиня в полном шоке уставилась на превращенные в кровавое месиво лица жертв. Кошмар! Они словно в мясорубке побывали!

- Хорошо, - подозрительно быстро согласился Жнец. - Тогда я его объявлю умалишенным и отпущу. Прямо сейчас. Он полежит полгодика в психушке, а потом снова пойдет убивать.

Юлиана ахнула.

- Но почему вы хотите его отпустить?!

- Да потому, что одна истеричная девчонка никак не хочет брать на себя ответственность за принятие решений, и я не знаю, как иначе убедить ее это сделать! - прорычал он. - Поэтому, отпуская его, я надеюсь, что это за меня сделает десяток-другой новых жертв этого конопатого купидончика! Такой вариант тебе по душе?

- Не по душе, - опустила глаза Юлиана.

- Так повесь этого ублюдка, чтобы другим неповадно было!

И она это сделала. Собрала волю в кулак и ни разу не дрогнувшим голосом объявила приговор.

Спустя двадцать минут они уже ехали обратно в академию. Герцогиню всю трясло. Она только что убила одного человека и лишила смысла жизни другого. До вынесения приговора глаза несчастной матери были полны робкой надежды, а потом погасли, словно выключенные лампочки. В них осталась только пустота. Мертвая, безысходная, непоправимая... Но ведь родители убитых маньяком подростков испытывали то же самое! Значит, она сделала все правильно? Господи, неужели, это и есть правосудие?

Карминскому надоело сидеть молча.

- Ну что ж, с почином вас, инкатор Делайн! - сказал он. - До сих пор нервничаешь, да? Брось! В будущем приговоры станут для тебя повседневной рутиной, быстро привыкнешь.

- Помогите мне избежать такого будущего! - попросила Юлиана.

Инкатор ласково похлопал ее по руке.

- С радостью выполню твою просьбу, но сперва сделай для меня сущую безделицу… - Он склонился к уху девочки и доверительно прошептал: – Убей Оберона! Обещаю, я тебя тогда к инкатории на пушечный выстрел не подпушу, и даже шоколадку тебе куплю!

Юлиана молча отвернулась к окну.

- Согласись, - отодвигаясь от нее, продолжил Карминский, - его смерть немедленно решит большинство наших с тобой проблем! Тебе не придется проходить со мной через все круги ада, а мне не придется выдумывать какие бы еще сделать тебе пакости, чтобы ты убедила его выбрать тебе другое занятие!

- Даже вы не можете его в этом убедить, что говорить обо мне?

- Ничего, скоро истекут два отведенных им на твое взросление года, и тогда наши практические занятия прибавят тебе убедительности! - оптимистично заключил Карминский. - Хотя до сих пор понять не могу, как можно так отчаянно отбрыкиваться от свалившегося на тебя счастья? У тебя просто мозгов не хватает, чтобы оценить какой потрясающий подарок сделал тебе Оберон, какую честь оказал!

- И что же он подарил мне кроме вашей кабалы? - апатично спросила Юлиана.

- Самый мощный наркотик в мире: право на вседозволенность! Я не променял бы его ни на что другое, даже если бы мне взамен вернули молодость!

Девушка оторвала взгляд от окна и с удивлением посмотрела на Жнеца. Впервые он говорил о чем-то с таким упоением.

- Мы с вами слишком разные! - сказала она. - Мне это не нужно.

По лицу Карминского пробежала странная, но весьма тревожащая улыбка. Такая бывает у мудреца, который наперед знает все поступки человека.

- Ошибаешься, девочка... Мы с тобой из одного теста, и скоро ты это поймешь...

***

В первую пятницу мая произошло чудо: одиночеству герцогини пришел конец - к ней подселили соседку. В тот вечер, получив от учителя очередную взбучку, Юлиана сидела перед разложенными на кровати справочниками, не зная с какого начать. Каждый из них вызывал у нее стойкое отвращение, а распухший от обилия информации мозг умолял об отдыхе. И тут в ее дверь кто-то постучал. Она слезла с кровати и пошла открывать, гадая, кто это решил заглянуть к ней в такое время. Уборщица приходила к ней по утрам, пока она была на занятиях, а других посетителей у нее не бывало.

Она распахнула дверь и увидела перед входом незнакомую девушку лет восемнадцати-девятнадцати. На ней был темно-розовый костюм, удивительно гармонировавший с ее длинными русыми локонами, а в руках она держала большой серый чемодан. Незнакомка приветливо улыбнулась ей и поставила вещи возле входа.

- Здравствуй! Я Виктория Блэр, - жизнерадостно представилась она. - Меня сегодня перевели сюда из вейденского университета и сказали, что я буду жить с тобой. Ты позволишь мне пройти?

Юлиана так опешила, что даже не сразу смогла посторониться. Просто стояла и молча любовалась на прилетевшую к ней из Вейдена фею. К ней кого-то подселили? Невероятно! Ей вдруг захотелось запрыгать от счастья и повиснуть на шее своей соседки. Разумеется, она этого не сделала, а просто шагнула вглубь прихожей, открывая проход.

Ее молчание и заминка смутили Викторию. Казалось, что ей здесь не рады, и она расстроенно вспомнила свою трехместную комнатку в вейденском общежитии и оставшихся там подружек, с которыми она прекрасно ладила. Она втащила чемодан в комнату и оглядела дорогую, но без излишеств обстановку, совсем не похожую на ту, к которой она привыкла за время учебы.

- У вас тут все живут в таких королевских условиях? - удивилась она.