— Ну что, Мишель, все? Ты получил свою вазу?

Ив Терэ, мальчик лет десяти, потянул старшего брата за руку.

Пока нет.

Как же долго! — вздохнула Мари-Франс — сестра-двойняшка Ива. — Ну где этот противный старьевщик?

Где-то там, — устало ответил Мишель Терэ и махнул рукой в сторону завалов пыльной мебели, которой была забита лавка.

Мишель, Ив, Мари-Франс и их кузен Даниель ждали, когда старьевщик вынесет их покупку. Если старшие — Мишель и Даниель — относились к медлительности торговца довольно-таки спокойно, то младшие не находили себе места. В одинаковых джинсах и черно-белых тельняшках, оба усыпанные веснушками, близнецы отличались лишь прическами — Мари-Франс носила две маленькие косички.

Ив, наморщив лоб и склонив голову набок, как птичка, тяжело вздохнул.

— Ну сколько нам еще здесь торчать?! Я такие штуки видел, совсем рядом… Барабаны и ружья времен Наполеона и даже еще старше!

Старшие обменялись ироническими взглядами, и Мишель положил младшему брату руку на плечо.

— Ну ладно, Ив, беги! Беги скорей! И если откопаешь первобытное каменное ружье — не сомневайся, бери за любые деньги!

Мари-Франс звонко рассмеялась. Ив пожал плечами и бросил на старших взгляд, полный упрека. Внезапно он развернулся и молча потащил за собой сестру через толпу зевак, бродивших по аллеям парижского Блошиного рынка.

— Обиделся парень, — отметил Даниель; в свои пятнадцать лет он еще не успел так заметно вытянуться, как его кузен.

Мишель молча улыбнулся. Он небрежно уселся на угол письменного стела из полированного красного дерева эпохи ампир и стал разглядывать окружающие его шкафы и кресла.

Мне уже это начинает надоедать! — сказал он чуть погодя.

Минуточку! — отозвался Даниель. — Ты сам виноват! Забрал бы эту чертову вазу сразу, в прошлое воскресенье, — не пришлось бы теперь возвращаться!

Мишель поднялся.

— Извини, старина, но, по-моему, ты что-то путаешь!

Ты же так хотел попасть на эти дурацкие соревнования моторных лодок, мы там проторчали целую неделю! И я что, должен был таскаться с вазой по всем набережным Сены?

К тому же ты прекрасно знаешь — торговец обещал ее доставить!

Даниель пожал плечами и усмехнулся.

— О чем ты говоришь! Доставить на дом вазу за пять франков? Могу поспорить, что твой мсье Дюкофр даже пальцем бы не шевельнул ради такой мелочи!

Дискуссия была прервана шумом, сравнимым разве что с грохотом рассыпавшейся груды пустых бутылок. Воцарившуюся тишину нарушил гневный возглас:

— Черт бы все это драл!

Поднялось облако пыли, и из глубины лавки показался торговец. Это был полный мужчина маленького роста с красным лицом; в своей морской фуражке он выглядел довольно-таки нелепо. Блуза из серой ткани подчеркивала необычность его головного убора.

Старьевщик пыхтел как тюлень, с трудом протискиваясь между мебелью. Обеими руками он прижимал к груди коробку, из которой торчали горлышки ваз, подсвечники и пара щипцов.

— Вот. Это все, что я смог найти! — сказал он, опустив свою ношу на стол из красного дерева.

Мишель быстро осмотрел содержимое коробки.

— Но… здесь нет той вазы, что я купил у вас в прошлое воскресенье! — возмутился он.

Дюкофр всплеснул руками.

Да знаю я, черт побери! Вы что же думаете, мне доставило удовольствие перевернуть весь магазин вверх дном из-за какой-то пятифранковой мелочевки? Ну что делать — не нашел я вашей вазы!

Вы же обещали мне ее доставить! — настаивал Мишель.

Старьевщик вытер пот со лба, сдвинув фуражку на затылок.

— Обещал, обещал… конечно, обещал! Но на прошлой неделе я не попал в ваш район!.. Послушайте, ваза — это всего лишь ваза, ведь так? Я даю вам три вазы — вот они перед вами в коробке — вместо той и за те же деньги! Посмотрите!

Они тоже красивые, не правда ли?

Мишель и Даниель с недовольным видом разглядывали эти вазы странной формы, скорее похожие на пустые бутылки.

— Они меня не интересуют, — заявил Мишель. — Мне нравилась та!

На лице торговца отразилось такое негодование, как будто он сделал эти вазы своими руками, а какой-то случайный клиент осмелился отрицать их явные достоинства.

— Они подлинные! — заверил продавец. — Слово Дюкофра — я получил их из первых рук, из краеведческого музея!

Так что вы неправы!

Тон торговца придал разговору оттенок спора, что привлекло внимание нескольких зевак. Один из них, азиатского типа, казалось, был весьма увлечен разговором. Заметив это, Дюкофр изобразил особую «коммерческую» улыбку.

— Я буду к вашим услугам, мсье, — сказал он, — как только закончу с этими молодыми людьми… Итак, да или нет?.. — Но, едва задав этот вопрос, Дюкофр издал вдруг истошный вопль: — Ах я болван! Одну минуту, молодые люди, я сейчас!

Мишель и Даниель, совершенно сбитые с толку, наблюдали, как торговец поспешно оставил свою лавку и бросился к выходу. Он отсутствовал минут пять, после чего вернулся еще более раскрасневшимся и запыхавшимся, размахивая, словно трофеем, продолговатым свертком.

— Как же я мог забыть! — воскликнул он. — Она была в моем грузовичке, ведь я должен был вам ее доставить!

Признаю, мне эта ваза тоже больше нравится… Еще ни разу торговый дом Дюкофра не разочаровал клиента! Вот, молодой человек, ваша драгоценная ваза. И поверьте мне, вы заключили стоящую сделку!

Мишель развернул сверток и убедился, что на этот раз ваза действительно его. Это была хрустальная ваза с основанием из массивного олова, ее украшала гравировка — рыба с топорщащейся чешуей и разинутой пастью. Мишель с довольным видом сунул покупку под мышку.

Спасибо, мсье, до свидания!

До свидания, — пробормотал старьевщик.

Теперь он повернулся к подошедшему азиату; тот между тем не сводил глаз с Мишеля.

— Ну вот, мсье, я весь к вашим услугам! Если я не ошибаюсь, вы тоже пришли ко мне за вазой?

Азиат повернулся и указал на одну из ваз в коробке.

— Заверните мне вот эту, — сказал он. — И поскорее — я спешу!

Даниель и Мишель отправились на поиски близнецов: перед лавкой с наполеоновскими реликвиями их уже не было.

Куда же они подевались? — недоумевал Мишель.

Они должны были пойти по правой стороне, — отозвался Даниель. — Надо поскорее их догнать.

Двоюродные братья направились по узкой аллее Блошиного рынка в сторону его продолжения, известного под названием «Рынок Бирон». Эта аллея огибала рынок, и здесь лавки располагались только по одну сторону. Всевозможное оружие, устаревшие музыкальные инструменты соседствовали с хвостатыми шлемами, доспехами и латами, старинными фонарями и люстрами с хрустальными подвесками. Этажерки с книгами в переплетах из темной кожи возвышались среди ящиков с вином и пирамид из музыкальных шкатулок.

— Прямо как в сказке, — прошептал Даниель. — Представляю, в каком восторге Ив и Мари-Франс!

Наконец ребята заметили светловолосые головки близнецов: те разглядывали какой-то африканский меч с устрашающим клинком. Кузены некоторое время наблюдали за младшими издалека — они были такие хорошенькие, раскрасневшиеся от переполнявшего их любопытства, что даже самые угрюмые продавцы не могли сдержать улыбку, слушая их рассуждения. Щеки Мари-Франс просто пылали.

— Смотри-ка, Дюкофру удалось избавиться еще от одной из своих ваз, — заметил Даниель, обнаружив неподалеку азиата с таким же, как у них, свертком.

Но Мишель не отреагировал на это замечание. Он стоял возле витрины с морскими принадлежностями, украшенной зелеными и красными позиционными огнями. Массивные медные иллюминаторы и аварийные лампы соседствовали с изящными коробочками из ценных пород дерева, в которых помещались хронометры, секстанты и компасы.