Хелена медленно подняла руку со смартбрасером и набрала Джеймса Гленна.

— Да! — он ответил почти сразу.

— Джеймс? — тускло спросила Хелена. — Звоните в штаб, это срочно. Сообщите, что сейчас на них нападут. Люди Аманды Бартлет. Пусть подготовятся…

Он не стал ничего спрашивать. Просто коротко бросил «понял» и отключился.

Хелена посмотрела на убитую. Аманда лежала на полу, безвольно раскинув руки. Пуля вошла ей в правый глаз, разворотив полчерепа. Что сейчас должна чувствовать убийца? Она впервые убила. Хладнокровно, спокойно, как и говорил Рыжков. Какой-то отклик в душе просто должен быть, иначе никак. Но его нет. Она устранила опасное существо, ничем не отличавшееся от местных змей или пернатых ящериц. Разве только существо принадлежало к тому же виду, что и она. А может, в этом и ключ? Может, Хелена — не человек?

Или она всё-таки поступила правильно?

Нет. В расчётах не было ошибки. Она выбрала оптимальный путь. Наилучшее решение — для неё, а не для кого-то другого, потому что она не хотела терять Снежану.

Разве это не совершенно человеческий поступок?

— Куаф, — сказал аквант.

Экран лингвенсора мигнул. «Чужой», — гласила надпись. Это слово было знакомо Вике, как в слышимом диапазоне, так и в ультразвуке. Так же как и фраза, в которую оно входило, благо что её повторяли много, много раз.

Она набрала на клавиатуре нужные символы.

Кр-кр-куаф, — сказал лингвенсор.

«Множество (математика) — чужой — остановка — существование», — светилось на экране.

— Я так и знал, тёмная энергия! — не сдержался капитан Гленн. После замечания от Вики он молчал, как рыба, все эти бесконечные часы — можно было только позавидовать его терпению. Только один раз звякнул старинный кнопочный телефон, капитан вышел ненадолго и вернулся чем-то встревоженный. Вика не стала спрашивать, чем — она была слишком поглощена работой. Снаружи давно стемнело, но никто и не думал об отдыхе. — Так и знал!

— Вот оно что, — прошептала Вика.

Кр-кр-куаф, говорили ей все пленные.

Можно было бы догадаться и раньше, что это означает.

Все чужаки должны умереть.

Она не торопилась с расспросами. Как только Генрих настроил лингвенсор, Вика принялась уточнять понятия. Они начали с самых простых существительных, которые аквант улавливал безошибочно. Язык людей, как и предполагала девушка, оказался ему недоступен, и общаться приходилось посредством лингвенсора. Набирать слова на допотопной клавиатуре после сенсорных экранов и мыслеуправления тоже было непривычно, но её вполне устраивало и это.

Когда закончились существительные, пришёл черёд глаголов. Рисовать Вика толком не умела, и тогда пришлось подключиться Генриху, который оказался неплохим художником. Вика объясняла ему, что нужно изобразить, и инженер выполнял её желания без лишних вопросов. Аквант прекрасно понимал и это.

Затруднения возникли, лишь когда дело дошло до абстрактных понятий. Нельзя нарисовать мир, добро и зло. Но Вика не зря изучала семиотику. Для каждого понятия была найдена длинная цепочка более простых, и с каждым кивком акванта — он очень быстро понял, что означает этот жест — работать становилось всё проще.

Её мозг укладывал в памяти все обозначенные слова. Людской язык слишком сложен, так что каждую фразу приходилось разлагать на составляющие, вычищать от вспомогательных частей речи и так набирать на клавиатуре. И синтезатор, и распознаватель работали только для акванта — Генрих не хотел лишний раз усложнять конструкцию.

Сто слов. Двести. Пятьсот. Тысяча. Две тысячи. Идентификация акванта как личности — Вика назвала его Иваном. Идентификация её самой — имя «Виктория» не передавалось на язык аквантов, и пришлось позволить гостю назвать собеседницу, как ему заблагорассудится. Идентификация Мидгарда как поселения людей…

В дверь осторожно постучали.

— Хочу напомнить, что на часах две минуты до полуночи, — сообщил Ренэ.

— Плевать, — отозвалась Вика, обернувшись на мгновение. Капитан Гленн кивнул, и Ренэ закрыл дверь с той стороны.

Ни командир, ни инженер не показали виду, будто устали. Не устал и аквант.

«Чужой», — сказал он. Это было последним понятием, которое они только что согласовали.

«Причина — Иван — это место», — набрала Вика.

Лингвенсор застрекотал. Аквант ответил.

«Остановка — существование — Иван», — высветилось на экране.

— Тёмная энергия, — выдохнула Вика. — Да он же приходил умереть! Умереть, а вовсе не договариваться с нами!

— Какое нестандартное желание, — усмехнулся Джеймс.

Даже на лице Генриха промелькнуло удивление.

Вика не знала, что ответить. Она решила, что аквант вышел с дипломатической миссией — поначалу это выглядело очевидным. Возможно, рыболюди поняли, что им не выстоять против оружия людей, и захотели мирных переговоров. Только всё оказалось не подтвердившимися гипотезами.

Глупостями, придуманными из-за закостенелости мышления.

«Остановка — существование — Иван — причина», — набрала Вика и затаила дыхание, ожидая ответ.

Аквант опустил голову в ведро с водой, громко хлюпнул и выдал длинную тираду.

«Общество — акванты — нет — движение. Множество (количество) — обороты светила. Иван — общество — множество (математика) — отрицание. Общество — акванты — остановка — существование — причина — люди», — читала Вика на экране.

— Что значит «в обществе нет движения»? — спросил американец. — Нет миграций? Или чего?

— Думаю, это значит, что цивилизация аквантов не развивается, — после паузы ответила лингвист. — Он хочет сказать, что не входит в это общество. Изгой. А умереть захотел, потому что считает, что аквантам конец.

— Это я понял. А как долго у них нет развития?

Вика застучала по клавишам.

«Общество — акванты — нет — движение — время».

«Множество (количество) — десяток — десяток — десяток — десяток — обороты светила».

Она озадаченно уставилась на экран.

— И что это значит? — риторически спросил Гленн.

— Если я прав… — подал голос инженер. — Скорее всего, он говорит о четвёртом разряде в позиционной системе счисления. Ну, просто иначе получаются слишком большие цифры.

— И это?.. — нетерпеливо спросила Вика.

— Десять в четвёртой степени. Десятки тысяч лет.

Воцарилось молчание. Шокированная Вика потянулась было к клавиатуре, но тут же бессильно опустила руки. Она вновь не знала, что сказать.

Тогда аквант заговорил сам.

Иногда Вика жестом просила его остановиться, пытаясь понять, что гость имел в виду. Иногда им приходилось втроём разбирать его фразы, предполагать варианты и наводящими вопросами уточнять смысл очередного предложения. Затем аквант продолжал говорить, а Вика забывала даже пополнять память компьютера и свою собственную новыми образами. Аквант давал ответы на вопросы, которые не могла разрешить вся коллегия учёных Фрейи.

Когда-то давно они были единым видом, как сейчас люди. Десятки тысяч лет назад — это число никак не умещалось в разум Вики. Они изучали науки, животный мир своей планеты, и в итоге научились менять себя. Точно так же, как сейчас люди.

Их начали делить на касты, используя генетические вмешательства. Когда-то у аквантов была своя религия, но с развитием науки, как и на Земле, она захирела и постепенно исчезла совсем — у них не было препятствий к опытам над самими собой. Так появились акванты-рабочие, воины, исследователи, пастухи, ремонтники. Множество подчинённых существ. Их всех постепенно адаптировали под определённые нужды, заменив естественную эволюцию искусственной и возведя в культ обеспечение нормального функционирования термитника, но в этом и крылась ловушка.

«Общество — нет — движения. Общество — неверно», — говорил аквант.

Нормальное функционирование для аквантов — это стабильность. А стабильность ведёт к застою.

И акванты остановились в развитии. Все их силы уходили на поддержание определённой численности особей каждой касты и состояния гнезда. Акванты просто жили, не задумываясь о смысле своего существования и не пытаясь его найти. Их история сохранила описания ледниковых периодов, потеплений и других глобальных изменений климата Фрейи, но в океане эти изменения сказывались куда меньше, чем на суше. Акванты без труда адаптировались к ним, и общество продолжало жить — размеренно, чётко, как механизм атомных часов.