— Выходит… — Ахиллес тоже решил прилечь после сытного обеда.

Не церемонясь он устроил свою голову прямо на животе Ареста. Тело херувима по началу напряглось, словно тетива кенского лука, но уже через несколько мгновений Арест видимо смирился с этой неземной, человеческой наглостью.

— Выходит мой могучий спутник, нас ждет смертельный бой всего лишь с одним противником.

— С двумя… Но каждый со своим. Ты что забыл, что и я приложил свой скромный вклад в умерщвление этих парнокопытных.

— Вот видишь Арест, а ты меня сожрать хотел! Вот пустились бы в бега, нас точно бы разорвали на части. А так, мы, как и подобает воинам, дождемся своих противников и не скрывая своего уважения к их обычаям, укокошим еще одну парочку здешних хозяев и при этом после всего этого, сможем без опаски отправиться дальше.

— Не думаю Ахилл, что все произойдет именно так, как ты расписываешь.

— В любом случае. По началу, не будем спешить покидать этот лесной островок. Здесь мы в праве рассчитывать на победу даже при условии, что против нас выступит вся Алла императора.

— Это почему же? — удивился херувим.

— Ну ты как котенок! На открытом месте, как думаешь сколько бы мы продержались учитывая скорость и дальнобойность луков кентавров!? А так, среди древесной листвы, я тебя уверяю, пока они поймут что к чему, я оправлю на свидание с их ними праотцами не одну особь. — приподнявшись и цепким взглядом осмотрев ближайший пейзаж, Ахилл задумчиво изрек:

_- Кстати Арест ты притаишься вон в том кустарнике. Он одного цвета с твоей шерстью. К тому же если император окажется не приверженцем древних традиций своего племени, ты нападешь на них с тыла, тем самым, отрезав им дорогу для отступления.

— Я думал об этом и сам. Но как бы там ни было, я постоянно поражаюсь твоему большому самомнению насчет своей персоны. Кены знаешь ли не гремлины. Тут ты с голыми руками не выстоишь даже против одного бойца, а если справишься, то считай что это благо.

Ахилл снова прилег на теплый живот своего боевого друга.

— Благо так благо! Слушай Арест? Чего ты их называешь кенами, а не кентаврами. А?

— Кены на языке Аль-Азифа означает 'Северный Ветер' приносящий со свистом проливные дожди. Первыми их так прозвали гивейнцы, подразумевая скорость этой расы и неудержимость. Дословно, кентавры можно понять как — 'Оседлавшие северный ветер'.

— А красиво… Не находишь? Арест?

— Ну, чего тебе еще? Может в последний раз в жизни вот так вот довелось полежать на солнышке после приятного пира, а тут ты со своими вопросами…

— И все же Арест. Почему в этом мире столь много разумных рас и все кто имеет гортань и разум, общаются на едином языке. — После паузы, ахеец закончил мысль — Мне это кажется странноватым. Не находишь?

— Признаться, когда я был еще совсем котенком, я тоже поражался этому обстоятельству. Более того, в поисках ответа на этот вопрос, я сутками проводил в самосозерцании, обращаясь к памяти своих предков. И вот что любопытно. Ни чего путного по этому поводу я не нашел. Более того, наша раса, как я уже объяснял тебе ранее, была первым разумным народом этого мира. Затем появились кены. Потом паны и так далее. Последними, кто пришел в наш мир, оказались вурды.

— Ты хочешь сказать, что все разумные появились в Аль-Азифе откуда-то извне. Вроде как я?

Что думал по этому поводу Арест Ахилл не узнал, так как херувим резко вскочил, после чего человек больно ударился головой об каменное крошево.

— Я чувствую приближение врагов.

— Вот спасибо тебе. Чуть голову не разбил… Ладно Арест, действуем, как договорились.

— Хорошо. — мягкими кошачьими прыжками, херувим направился в сторону желтоватого кустарника.

— Арест! — окликнул херувима ахеец.

Тот остановился и уставился на человека своими чуть раскосыми желтоватыми глазами.

— Ты это… Будь поосторожнее там.

Херувим лишь пренебрежительно фыркнул и направился дальше. Посмотрев в след удаляющейся фигуре, Ахиллес улыбнулся и направился в лес.

***

— Поднять всю Аллу, мы отправляемся на имперскую охоту. — Кариз был просто в бешенстве.

Рабы не знали, куда спрятаться в этом огромном дворце от взора своего разгневанного владыки. Даже стража дворца старалась лишний раз не попадаться на глаза своего императора.

— Мой повелитель. Смею Вам дать скромный совет. Не участвуйте в охоте самолично. Отправьте всю Аллу под предводительством доблестного Сарака, вашего командира. Он опытен и искусен, и проверен в походах.

Император гневным взором окинул своего придворного мага, с головы до копыт и выпалил:

— Достопочтимый Мэнг. Не уж то ты и впрямь думаешь, что я нарушу древний закон кенов. Кровь семьи, должна быть отомщена верховным предводителям ее Аллы. Меня же подымут на смех все кены. А некоторые Аллы даже могут потребовать смены правящего поголовья.

— Я все это прекрасно понимаю мой повелитель. — Мэнг аж побледнел под грозным взором императора. — Но вот чуют мои сердца, что нас всех ждет беда. По крайней мере, не участвуйте в ритуале самолично. Ведь обычай позволяет вам, как императору выбрать любого представителя вашего поголовья. Так пусть за честь и кровь правящей Аллы выступит Сарак.

Император неуверенно переминал своими копытами. Кариз прекрасно понимал, что те кому удалось убить четверых воинов, которые даже в войске кенов, считались не последними воинами, стоят того, что бы не делать скоропостижных решений. А он уже стар. Да, его время, как могучего воина давным-давно прошло и с этим ни чего не поделаешь. А вот Сарак в данной ситуации, лучший выход из сложившейся ситуации. К тому же в последнее время он через чур амбициозен и это не к добру.

— Действительно законы наших предков позволяют выбрать императору заступника. — Кариз погладил свою посеребренную бороду — Но вот кто выйдет вторым заступником. Ведь если верить рассказу Гура, поголовье погибло от двух существ. Херувима и Человека! — Последнее слово он произнес с нескрываемым презрением.

— Вторым воином могла бы стать… Гетрана.

— Хм-м-… Что ж решено. Вели позвать мне дворецкого.

Слушаюсь мой повелитель — Мэнг низко склонил свое человекообразное туловище и с довольным видом засеменил к выходу из покоев.

Император направился к северной стене, где были развешаны все его боевые палицы. Внимательно рассматривая развешанные на стене боевое оружие, Кариз услышал звон копыт о мраморный пол его покоев.

— Слушаюсь мой повелитель — дворецкий принадлежал к поголовью белой Аллы.

Их масть ни когда не отличалась воинственностью, а по сему, всегда считались верными слугами для любого правящего поголовья.

— Прикажи еще до заката собраться моей Алле на центральной площади Ассары… Мы выступаем на охоту.

— Слушаюсь повелитель.

По шороху, император догадался, как его дворецкий раболепно склонил перед ним свое тело и передние копыта.

'Все-таки прав маг. Не стоит рисковать самому. Пусть честь масти будет отомщена лучшими воинами Аллы. А вот детей не жалко. Я еще не старик… И до того, как меня призовут тени святых предков, с лихвой смогу покрыть еще не одну самку. Ведь все дети были буйного нрава и зачастую норовили унизить его своим скрытым неповиновением. Но вот человек и этот херувим, должны быть распотрошены как дикие аланы, а их головы будут не один год красоваться на черных шестах родной Аллы.'

Император вздохнул и на конец выбрал небольшую, но прочную булаву, рукоять которой, была сделана из черного древа маол, а на набалдашнике красовались бронзовые шипы.

'Ни чего скоро великий торг. Там я в волю отдохну от всей этой суеты'.

Довольный собой и принятым решением, Кариз направился к выходу из покоев.

Алла собралась в считанные минуты. Император объявил им свое решение и цель их похода. Когда новость облетела и достигла сознания каждого воина, по рядам чернокожих Кенов прошел удивленный вздох, который тут же сменился звериным блеском в черных глазах. Каждый из воинов теперь мечтал собственноручно растерзать тела презренных убийц всего поголовья императора.