– К моему котелку уже приставляли одну штучку. – Он почмокал губами, скривил рот и сильно закатил глаза. – Я уж начал думать, что таким и останусь. – Он снова придал лицу обычное выражение. – Вы знаете, что все на свете относительно? Так: вот, я самый нормальный среди спятивших идиотов. Во всяком случае, так мне было сказано.

– Беру обратно те слова, которые я сказала вначале, – заявила Клэр. – О рассудительности.

– Вынесете приговор лично, – предложил он. – Можем мы встретиться, когда я вернусь?

– Так вы уезжаете?

– Да. – Он пристально посмотрел на нее, ожидая, что она спросит, куда он едет. Это было важно! Он должен знать, насколько ее интересует его маршрут, и он прочтет это по ее глазам…

– Надолго?

– Не дольше, чем потребуется, – уклончиво ответил он.

Клэр улыбнулась:

– Ну, тогда звоните, когда вернетесь. Может, застанете меня в разговорчивом настроении.

– Ладно, – кивнул Армстронг. – До свиданья, Клэр!

Отключившись и глядя на погасший экран, он задумался. Она не спросила. Впрочем, он все равно не знал, радоваться этому или настораживаться. Все зависит от того, кого может интересовать его путешествие – лично ее, Клэр, или тех, с кем она, возможно, в сговоре. Во втором случае совершенно понятно, почему она не проявляет любопытства. И еще это значит, что она опережает его минимум на два шага, раз сумела распознать ловушку раньше, чем он ее расставил.

Такси привезло его на летное поле, где на рулежной дорожке уже поджидал реактивный, самолетик. Пилот, худой, долговязый, кудрявый парень, ухмыльнулся ему из кабины и включил двигатели. Из-под крыльев ударили струи пара, и в воздухе разлился сильный запах парафина.

Швырнув в кабину объемистый пакет с завтраком, Армстронг втиснулся внутрь и с трудом разместился на сиденье рядом с пилотом.

– Мистер Томпсон? – осведомился тот. Армстронг кивнул. – Я капитан Оливер Мур, – сказал пилот. – Ребята зовут меня Олли. – Он оценивающе покосился на пакет с провизией, потом на приборную доску. – Чертовски любезно с вашей стороны, мистер Томпсон. Все на борту?

– Поехали! – скомандовал Армстронг.

Самолетик покатился к началу взлетной полосы, остановился на мгновение, взвыл турбинами, и – после короткого разбега – кто-то будто выдернул землю из-под его колес.

– Отлично! – восторженно крикнул Олли. – Обожаю летать! – Он заложил вираж, одновременно набирая высоту, чтобы перескочить здоровенную тучу.

– Тесноватый экипаж, – заметил Армстронг. – Но мне нравится.

Олли озадаченно глянул на него.

– Я удрал от жены, – серьезно пояснил Армстронг.

Самолет нырнул в воздушную яму, потом постепенно снова набрал высоту, покачиваясь, словно его тянули на веревочке. На лице пилота читалось неодобрение.

Вытянув ноги, Армстронг откинулся на сиденье, закрыл глаза и задремал. Проснулся он только раз, чтобы прикончить содержимое своего пакета, разделив его с Олли. Вскоре самолет скользнул вниз по приводному лучу глиссадного маяка, замелькали постройки, колеса мягко коснулись земли, и через минуту машина замерла у границы летного поля.

Армстронг выпрыгнул из кабины и потянулся, чтобы размять затекшие мышцы.

– Классный полет, Олли, – сказал он и вдруг напустил на себя озабоченность. – Послушай, если кто-нибудь спросит тебя о Луи Томпсоне, ты скажешь, что летал с ним в Такому или еще куда-нибудь к черту на рога. Придумай сам. Договорились?

– Я летчик, а не обманщик. – Лицо Олли в пилотской кабине неодобрительно нахмурилось. – Ладно, мистер, – бросил он наконец. После этого лицо исчезло, и самолет покатил сквозь тьму на стоянку. Навигационные огни на кончиках крыльев сверкали красным и зеленым светом.

Усмехнувшись, Армстронг подумал, что миссис Олли, наверное, блондинка и носит джинсы в обтяжку.

Несколько часов поспав в обшарпанном отеле, Армстронг на рассвете уже стоял у ракетной базы. Он прибыл так рано, что ему пришлось еще полчаса прождать, прежде чем начал появляться персонал. Ночные охранники, решив под занавес дежурства проявить рвение, усомнились в его документах и отказались открыть ворота. Под их неусыпным оком Армстронг стаптывал башмаки перед главной проходной, пока за него не поручился Куин.

– Ну, самый могучий лилипут на свете опять у нас! – радостно приговаривал он, проводя Армстронга через ворота. – Чему мы обязаны этим удовольствием, чудище?

– Хочу посмотреть, как идут дела, и получить свежую информацию.

– Все вынюхиваешь? – Куин побарабанил пальцем по могучему бицепсу Армстронга. – Как насчет тех фамилий, которые я для тебя раскопал? Ты вывел их на чистую воду? Они уже хлебают баланду в камере?

– Нет еще.

– Нет? – повторил Куин. – Ты все еще обнюхиваешь следы? Ждешь, когда гора придет к Магомету? – Он изумленно хмыкнул. – Сколькими трупами ты уже устлал свою дорогу?

Армстронг достал большую трубку и, не позаботившись набить ее табаком, воткнул в рот.

– Пока восемью.

Куин споткнулся на ровном месте.

– Профессор Боб Мэндл, Кларк Маршал и полдюжины членов одной сумасшедшей шайки, – бесстрастно пересчитал Армстронг. Он с шумом затянулся пустой трубкой. – Предполагалось, что девятым буду я сам. Еще один парень по имени Хансен стоял в списке десятым. Правда, сперва им придется нас поймать!

– Кому это им? – поинтересовался Куин, вытаращив глаза.

– Я бы и сам не прочь узнать.

Размахивая руками, Куин проговорил:

– Послушай, смерть не забава. Я не привык смеяться над такими вещами. Если эта чепуха – только способ поддержания разговора…

Вынув трубку изо рта, Армстронг отчеканил: – Говорю тебе, погибли восемь человек. Это я знаю точно. Может быть, есть десятки других, о которых я не знаю. Многие могут погибнуть в самое ближайшее время, включая меня самого. Да и тебя тоже! И меня не заботит, веришь ты этому или нет. – Он сунул трубку обратно в рот, сжав мундштук сильными челюстями. – Моя задача – не попасть под нож мясника как можно дольше.

– Слава Богу, я отчаливаю к Марсу, как только будет готов корабль, – произнес Куин. – В следующий раз, когда какой-нибудь остолоп спросит меня, зачем я рискую головой, улетая с Земли, я спрошу его: а ты, дружище, не рискуешь, оставаясь здесь?

Они остановились у высоченной металлической башни недостроенного корабля. Гладкий черный цилиндр корпуса отсвечивал в лучах восходящего солнца. С тех пор как Армстронг видел ее в последний раз, ракета прибавила в росте футов на десять.

– Кое-что сделали, – без особого энтузиазма заметил Куин. – Установили последнее уплотнительное кольцо в средней части корпуса. Правда, осталось еще четыре носовых. Вчера доставили набор новых карборундовых стабилизаторов, их смонтируют на этой неделе. Зато внутри половина приборов уже на месте.

– При таких темпах перед Рождеством можно будет проводить испытания, а?

– Вряд ли. Никак не пойму, что происходит в Вашингтоне. То они нас подстегивают, то придерживают. Сперва гнали как сумасшедшие, потом запутали все дело, потом снова устроили запарку, потом их опять заклинило. По-моему, они никак не могут решить, нужен им Марс или нет. – Куин посмотрел на собеседника, очевидно ожидая комментариев, но, не дождавшись, добавил: – Иногда в голову лезут диковинные мысли.

– Например? – подбодрил Армстронг.

– Такое впечатление, что вся толпа политиканов в Вашингтоне поделена на две соперничающие банды – одна за космические корабли, другая – против. Обе команды сильны и влиятельны, грызутся друг с другом изо всех сил, а мы здесь, в Нью-Мехико, либо спим, либо обливаемся потом – смотря кто в данный момент перетягивает канат.

– Запуски ракет стоят денег, – сказал Армстронг обезоруживающе. – Они – чемпионы по прожорливости. Естественно, там, где тратится прорва денег, всегда есть о чем поспорить политикам. – Он еще раз окинул взглядом корабль. – Пошли.

Фазергил оказался в своем офисе. Его глянцевые волосы выглядели так, словно их склеили и не трогали по меньшей мере месяц. Как всегда, угол стола занимала ваза с цветами.