– Я бы вообще не спускал с него глаз, – посоветовал Дрейк. – У меня на душе неспокойно, когда я его не вижу. Я не доверяю ему, даже когда он там, наверху, без сознания.

– Ясно. Берем с собой. – Армстронг посмотрел на часы. – Мы уже потеряли массу времени… Сейчас у нас две машины, Хансена и Дрейка. Дорога впереди длинная, долго собираться некогда. – Он указал на аппарат на полу: – Эту штуковину тоже надо прихватить. Она пригодится, если какая-нибудь канарейка откажется щебетать.

– Канзас-Сити, скоро увидимся! – Хансен встал, и вместе с ним поднялись трое его людей. – Конечно, если нас не укокошат по дороге.

Дом Синглтона оказался ничем и никем не защищенным – будто у хозяина не имелось врагов! Забавный контраст с цитаделью Вомерсли! Очевидно, руководителю здешнего «Норман-клуба» не было нужды хитрить так, как его коллегам на далеком Восточном побережье страны, – он возглавлял менее активный и не так глубоко погрязший в грязных делах филиал.

Они увидели старый, колоритный особняк, от которого веяло солидностью и респектабельностью, столь любимой банкирами и консервативными бизнесменами. Армстронг почувствовал облегчение.

Сидя в первом автомобиле, позади Хансена, который лениво развалился на водительском месте, он сказал:

– Этот болван Вомерсли говорил, что Синглтон знает его в лицо. Сейчас Синглтон дома. Если уж мы поймали фортуну за хвост, надо ее не отпускать. Я предлагаю использовать Вомерсли как фасад и идти напролом. Что скажете?

– Одобряю. – Хансен обвел дом пристальным взглядом. – Я всегда выигрывал, когда действовал быстро. Если ты медлишь, то даешь думать противнику.

– О'кей. Скажу нашим. – Открыв дверцу, Армстронг выбрался из машины и внимательно оглядел улицу. Он почти не боялся, что его узнает какой-нибудь случайный прохожий, хотя все вчерашние газеты поместили его фотографию. Заголовок гласил: «Двести тысяч долларов за поимку преступника…»

Снимок был нечеткий; впрочем, даже если бы он оказался хорошим, Армстронг не особенно волновался бы, потому что большинство людей не помнят, что они читали за завтраком, не говоря уж о вчерашних газетах.

Гораздо большую опасность представляли профессионалы с острым взглядом и цепкой памятью; именно поэтому он так тщательно изучал обстановку.

Все было тихо. Быстро подойдя ко второй машине, Армстронг сказал водителю:

– Прямо к подъезду! Держитесь вплотную к нам.

Водитель – человек Хансена – кивнул, не переставая жевать резинку. Армстронг взглянул на Вомерсли, втиснутого на заднем сиденье между Дрейком и еще одним агентом Хансена. Вомерсли в ответ посмотрел на него, но ничего не сказал.

Он сел в машину, и Хансен лихо подрулил к парадному входу особняка. В зеркало заднего вида Армстронг видел второй автомобиль, не отстававший ни на дюйм. Возле дома стояли еще две машины, припаркованные ближе к воротам; людей в них не было.

Бок о бок с Хансеном Армстронг отчеканил десять широких шагов до входной двери и позвонил. Остальные следовали за ними. Дверь отворила бойкая горничная.

Улыбнувшись, Армстронг приподнял шляпу и любезным тоном произнес:

– Сенатор Вомерсли с друзьями. Мы хотели бы немедленно встретиться с мистером Синглтоном. Передайте ему, пожалуйста, что причина нашего визита очень важная.

Девушка улыбнулась в ответ, оглядела всю компанию и, видимо ничего не заподозрив, проворковала:

– Пожалуйста, подождите. – Затем она повернулась, взметнув плиссированной юбкой, отчего брови Хансена приподнялись на целый дюйм. Вскоре она возвратилась. – Мистер Синглтон примет вас.

Шагнув в сторону, Армстронг отдал ей шляпу. Другая его рука оставалась в кармане плаща, пальцы сжимали рукоятку тридцать восьмого кольта. Так же в дом вошел Хансен – шляпа в одной руке, оружие – в другой. Его три сотрудника последовали за шефом, замыкали группу злой и красный как рак Вомерсли, которого держала под руку Мириам, и Дрейк.

Приняв головные уборы, горничная провела гостей через просторный холл и открыла дверь в конце.

В комнате находились четверо, и Армстронг узнал троих, но на его лице не появилось ни проблеска удивления. Ближе всех сидел маленький сморщенный человечек, видимо сам Синглтон. Он как раз пытался подняться из глубокого кресла. Рядом с ним стоял Линдл. Перед пустым камином, держа руки за спиной и глядя сквозь толстые линзы очков, словно сова, расставил длинные ноги Горовиц. Четвертой была Клэр Мзндл. Одной рукой она опиралась о полированный стол.

Другую прижимала ко рту. Ее глаза эльфа казались огромными.

– О, Юстас! – пронзительно воскликнул Синглтон. – Вот так сюрприз! – Выбравшись наконец из кресла и излучая радушие, он двинулся к Вомерсли. – А я думал…

– Вы думали верно, – резко оборвал его Линдл. Он отступил на два шага и насупил брови. – Только не додумали до конца. И теперь пришла расплата.

– Как? – Синглтон замер на одной ноге и медленно опустил вторую на пол. Казалось, он движется будто в замедленном кино. Повернувшись, он взглянул на Линдла: – Что вы имеете в виду? Разве вы не видите, что Юстас…

– Заткнитесь и сядьте! – прорычал Линдл. – Не изображайте психопата Даниила в львином логове! – Его темные глаза не отрывались от Армстронга. – Ну хорошо, вы здесь. Что вам нужно?

Не обращая внимания ни на него, ни на Горовица с Клэр Мэндл, Армстронг подошел к Синглтону и громовым голосом рявкнул: – Джордж Куин!

Синглтон испуганно вздрогнул, и Армстронг, глядя в упор, добавил:

– И да помогут вам небеса, если он мертв!

Синглтон побледнел и отпрянул.

– Никому не шевелиться! – Армстронг прошел в середину комнаты. Краешком глаза он заметил, как Линдл снова уселся в кресло, скрестив ноги с демонстративным безразличием. Клэр все еще стояла у стола, глядя на Армстронга широко раскрытыми глазами. Горовиц не двинулся с места.

– Где Джордж Куин? – снова спросил Армстронг Синглтона.

Тот, казалось, оглох от испуга. Взгляд его блуждал по комнате; он поднял руки и снова уронил их.

Подойдя к ближайшему бра, Армстронг выкрутил лампу, посмотрел на нее и ввернул назад. Лицо его недовольно скривилось.

– В чем дело? – осведомился-Хансен.

– Пятьдесят вольт. В этой норе, должно быть, автономный генератор. Наш перетряхиватель мозгов здесь бесполезен – ему требуется сто десять.

– Мы можем взять этого типа с собой. Это не единственный дом… – Хансен умолк, когда Дрейк тронул его за плечо.

– Постереги-ка этого фрукта. – Он кивнул в сторону Вомерсли и медленно двинулся к Синглтону. Дрейк был удивительно бледным, на лбу выступили капли пота. – А я пока разберусь с другим… – Он скрипнул зубами. Остальные, как зачарованные, смотрели на него. Подойдя прямо к Синглтону, Дрейк спокойно и четко сказал: – У меня свои счеты с этой падалью!

Снова взмахнув руками, Синглтон рухнул обратно в кресло. Дрейк навис над ним и с тем же ледяным спокойствием выговорил:

– Помнишь тот, последний, который взорвался на стапеле, еще до старта? Погибло шестьдесят человек, помнишь? Одного из них звали Тони Дрейк – это был мой брат! Он умер у меня на руках! – Дрейк повысил голос. – Это сделали по приказу – по твоему приказу, ты, вошь! – Он вынул руку из кармана, блеснул вороненый металл. – Вот тебе мой приказ! Даю тебе десять секунд! Говори, что ты сделал с Джорджем Куином! Выкладывай поживее, не то мозги твои разлетятся по комнате, и тогда ты поймешь, что я шутить не намерен!

Пистолет вдруг рявкнул, у всех заложило уши. Синглтон закричал. Поджав левую ногу, он силился дотянуться руками до ступни; лицо его казалось белее мела.

Армстронг с суровым видом шагнул вперед, и Дрейк наставил дуло прямо в искаженное лицо Синглтона:

– …Пять, шесть, семь, восемь…

– Он в Кифере! Он там, в Кифере, клянусь! – взвизгнул Синглтон.

Дверь в комнату открылась, и в проеме показалось озабоченное лицо горничной. Никто не слышал, как она постучала. Один из парней Хансена, схватив за руку, втащил ее в комнату и прислонился к двери широкой спиной.