Одному моему знакомому очень не нравилась сказка "Курочка ряба". Он не понимал ее. Поступки героев этой сказки казались ему дикими выходками. Рассуждал он примерно так.

"Жили себе дед да баба. Была у них курочка ряба" - это нормально: деды и бабы действительно живут на свете, и у них обычно водится какая-нибудь живность. "Снесла курочка яичко яичко не простое, а золотое" - что же, предположим. Примем это как допущение... А вот дальше... Дальше начннаются совершенно не мотивированные действия героев. Посудите сами: "Дед бил, бил - не разбил" . Зачем, спрашивается, он это яичко бил, если понял, что оно золотое? Золотые яйца не бьются - каждому ясно. "Баба била, била - не разбила" - экая глупая баба! Мало ей, что яйцо золотое, так ее и печальный пример деда ни в чем не убедил... Идем дальше: "Мышка бежала, хвостиком махнула - яичко упало и разбилось". Как же оно, интересно, разбилось, когда золотые яйца (см. выше) не бьются? Ладно, примем это как второе допущение- Но что ж потом? А потом - "Плачет дед". С чего бы зто? Ведь за минуту до разбиения яйца мышью сам он стремился к тому же результату! Очень непоследовательный получается дед... Или этот дед настолько мелочен, что ему важно, кто именно разбил яйцо? Непонятно. "Плачет баба" - опять же глупая баба! Механически повторяет все, что делает дед. "А курочка кудахчет: "Не плачь, дед.-." - Стоп! Если курочка ряба уемеет говорить, то почему же раньше она молча следила за бессмысленныи поступкаи деда и бабы, почему не возутилась, не объяснила ситуации?- Подозрительная курица... Так вот, она говорит: "Не плачь, дед, не плачь, баба, снесу я вам яичко другое - не золотое, а простое!" Тоже мне, утешение : плакали-то они с золотом!.. И вообще - будь яичко с самого начала простым, никакой трагедии не произошло бы: дед благополучно разбил бы его с первого раза без посторонней помощи. И даже баба бы разбила. Но на этом сказка кончается. Что ж это за сказка такая?

А вот представим себе:

"Жили себе дед да баба. Была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко - яичко не простое, а золотое. Обрадовалса дед. Обрадовалась баба. Взяли они яичко и понесли на рынок. И там за это золотое чиско продали им десять тысяч простых. Сто яичек они съели, а остальные протухли". Чудная сказка! Я дарю ее моему знакомому: пусть расскаэывает своим внукам и правнукам про оборотистых деда и бабу, а мы с вами давайте поставим перед собой вопрос: что же все-таки делать с золотым яичком?

Ответ на этот вопрос может быть только один: д е л а т ь с з о л о т ы м я и ч к о м н е ч е г о - и что бы ни предприняли

- 20 дед и баба, все одинаково нелепо, потому как для них золотое яичко - зто привет из другой реальности. Это бабочка, залетевшая в комнату, где ей не выжить. Это персиковая косточка, брошенная в снег, где ничего не вырастет из нее. Это прекрасное стихотворение на не известном никому языке... "Дар напрасный, дар случайныйй". Всему - свое место.

"Всему - свое место" - таков, пожалуй, наиболее общий смысл, который можно извлечь из "Курочки рябы". Но вот что странно: вне истории о золотом яичке, само по себе, суждение это никому не нужно. Представим себе такую ситуацию: некто собрал вокруг себя слушателей, предложил им расса-@ живаться поудобнее и приготовиться слушать. И вот они расселись по местам, приготовились. Рассказчик раскрыл рот и произнс: "Всему - свое место". После этого он, может быть, сказал еще: "Спасибо за внимание. Все свободны". Слушатели встали и разошлись. Забавная ситуация...

Теперь спросим себя: какую инфораацию получилислушатели? Да, пожалуй, никакой. Однако то же суждение, добытое ими из сказки о курочке рябе самостоятельно - пусть и несфорулированно, имело бы гораздо большую ценность. Так рыбак подолгу сидит с удочкой у реки, вылавливая крохотного карасика, в то время как доа ждет его суп из судака. Так мальчишка взбирается на саую верхушку дерева за маленьким кислым яблочком, не обращая внимания на спелые плоды, упавшие на землю. И так бродим мы по дальним дорогам мира, чтобы в конце жизни понять, что значит родина, и вернуться к ней, кружныи путяи все бродим и бродим по дальним дорогам...

Глава 4.  _И ДА И НЕТ И ВСЕ ЧТО УГОДНО

Постояв на опустевшей ЧАСТНОЙ ПОЛЯНЕ, Петропавел вздохнул и отправился в направлении ИГОРНОГО МАССИВА. На склоне ближайшей из гор примостился ухоженный домик.

Над дверью висел колокольчик, а на маленькой медной табличке у входа было написано: "Пластилин Мира. Звонить 126 раз". Петропавел вздохнул и принялся названивать. Раза два он сбивался и начинал сначала, но на третий раз постарался быть внимательнее и, аккуратно считая звонки, прозвонил ровно столько, сколько нужно. На сто двадцать шестой звонок - не раньше! - дверь распахнулась, и перед Петропавлом предстал толстенький человечек без возраста с радушием на лице.

- Вы ко мне или не ко мне? - спросил он у Петропавла, словно в доме жил кто-то еще.

- По-видимому, - отозвался Петропавел, стыдясь лохмотьев. - Здравствуйте.

- А тут кто еще живет, крое Вас? - поинтересовался Петропавел.

- Я так и подумал! - обрадованно ответил человечек. - То

- 21 есть я, конечно, подумал не 1  0так. Мой 1  0дом иногда принимают за КАПИТАНСКУЮ ДАЧКУ, хотя он совсем на нее не похож. Она на соседней горе. Там живет Тетя Капитана-Франта. Но Вы начали звонить в колокольчик - и 1  0на сто двадцать шесто 1м 0 звонке мне  1показалось, 0 что Вы ко мне.

- Да никого, я один, - и человечек улыбнулся, жестом приглашая Петропавла войти. Тот вошел и спросил:

- Зачем же тогда столько раз звонить? Если тут никто, кроме Вас, не живет, хватило бы и одного звонка.

- А тут еще много жильцов, кроме меня, - снова улыбнулся человечек, провожая Петропавла из абсолютно темной прихожей в абсолютно пустую конату. Петропавел пристально посмотрел на хозяина :

- Простите, я так и не понял: Вы все-таки один тут живете или не один?

- Я тут один живу, - улыбка уже совсем не сходила с его приветливого лица.

"Сумасшедший!" - подумал Петропавел, а хозяин любезно предложил:

- Садитесь, пожалуйста! - и сопроводил предложение жестом, обначавшим присутствие в комнате стульев по крайией мере нескольких. Петропавел оглядел пустую комнату повнимательнее: для вниательного взгляда она тоже была пуста.