Следующий абзац перечислял криминальные заслуги моего возлюбленного. Один из основоположников чеченской организованной преступной группы, заслуженный работник торговли наркотиками, ветеран-вымогатель, дважды герой принудительного труда в колониях особого режима...
Въедливый Спозаранник постарался на славу и проявил такую осведомленность о прегрешениях моего возлюбленного, как будто лично его исповедывал.
- Что-то вы, Марина Борисовна, сегодня заработались, домой не торопитесь? - в дверях моего кабинета, прислонившись к косяку, стоял Обнорский. - Занимательное чтиво?
Я отбросила от себя листы досье, как будто это был крамольный Солженицын, за чтением которого меня много лет назад застал стукач из "девятки".
- Что-то я не припомню, Андрей Викторович, чтобы вас когда-либо удивлял трудовой энтузиазм ваших подчиненных. Обычно вы воспринимаете его как должное, - от смущения и неожиданности я начала дерзить.
Обнорский ухмыльнулся и вышел. Он почел за благо не связываться со мной, наверное, просто хотел проверить меня, а я так бездарно выдала себя глупой растерянностью...
***
Муж вернулся домой за полночь. Не снимая плаща, он прошел в спальню и уставился на меня безумным взглядом.
- По какому вопросу? - поинтересовалась я.
Наши отношения уже давно не отличались порывистостью, которую Роман демонстрировал в этот вечер. Широкие плечи, властный голос, манера держать голову внушали трепет и почтение кому угодно, но только не мне. Чем успешнее складывалась его карьера в бизнесе, тем прохладнее становились наши отношения. Пять лег назад Роман выкупил контрольный пакет акций завода, на котором когда-то начинал простым инженером. Он модернизировал производство и вошел в число лелеемых властью промышленников местного масштаба. Все поддавалось Роминой хозяйской хватке, кроме собственной жены и детей. Я вышла из подчинения, возможно, из чувства протеста против его разрастающегося эгоизма и властолюбия.
- Сегодня меня заставили выбросить на ветер десять тысяч долларов...
- Ни одна женщина, кроме меня, не способна на такой поступок, уверенно заявила я.
- Женщины тут ни при чем, - довольно злобно буркнул Роман.
Ну конечно, только проблемы и неприятности могли заставить его переступить порог моей спальни. Не станет же он делиться ими со своей тупой толстозадой секретаршей, удовлетворяющей нечастые и скудные позывы его мужской плоти. Роман тяжело опустился на плюшевый пуфик, подмяв под себя белоснежный французский лифчик.
- Вчера похитили Эдика - моего охранника. Похитители потребовали десять тысяч долларов. Жена Эдика обратилась в РУОП. Якобы для гарантированного успеха операции по задержанию вымогателей, так сказать, для создания "правды жизни", этим идиотам понадобились настоящие "живые" деньги. Обратились ко мне, и я отсчитал. А что я мог сделать?
- Операция провалилась? - догадалась я.
- С треском. С бездарной погоней и беспорядочной стрельбой. Они переполошили всю Петроградскую, небо в решето превратили. В квартире Эдика было установлено прослушивающее устройство. Похититель звонил несколько раз, но место "стрелки" не назначал, как будто время тянул. В очередной раз позвонил с мобильного и велел жене Эдика в течение пяти секунд выкинуть деньги в окно. Она, дура, и выкинула, а он тут как тут. Подобрал пакет и был таков. Пока эти менты безмозглые с седьмого этажа вниз мчались, он успел протаранить обе их машины и смылся. С моими денежками. Слушай...
Роман вдруг вскочил с пуфика и, засунув руки в карманы плаща, забегал взад-вперед.
- Ну конечно, как же я сразу не догадался, - он звонко хлопнул себя ладонью по лбу. - Это же наверняка все подстроено. И чеченец этот с руоповцами в доле, и Эдик, возможно, тоже...
- Чеченец?.. Какой чеченец? - спросила я сдавленным шепотом.
- Какой? - Роман недоуменно пожал плечами. - Бандит. Кличка "Койот". Он мне еще в 94-м... - Роман запнулся, поняв, что сболтнул лишнее.
- Ты знал его раньше?! - Мне показалось, что в комнате стало нестерпимо душно, видимо, количество сделанных мною сегодня открытий достигло критической отметки.
- Нет, то есть... это было давно. Я платил ему. Он был начинающим рэкетиром, я - начинающим бизнесменом. Потом он уехал в Чечню, может быть, еще куда-нибудь, я не знаю. Недавно он вернулся, явился ко мне в кабинет, как к себе домой, и похвалил за достигнутые успехи. И что ты думаешь?! Он возомнил себя творцом этих успехов и, как в старые времена, захотел получать процент!
- Ты отказался, и они похитили Эдика?
- Да. События развивались именно в такой последовательности.
- Но зачем ему твой охранник?
- Разве он не добился своего? На деньги-то в результате попал я. И это еще не все... - Роман поежился и виновато исподлобья посмотрел на меня. Сегодня вечером мне позвонили и сказали, что, несмотря на то что этот Аслан ибн Койот временно в отъезде, недостатка в деловых партнерах у меня не будет. А срыв деловых соглашений чреват неприятными последствиями для моих близких - для тебя и детей. Они так и сказали.
- Извини...
Я выбралась из-под одеяла, краем глаза успев заметить в зеркале, что в этот эпохальный вечер я удивительно похожу на собственную бабушку с фотографии на ее пенсионном удостоверении.
- И что мы теперь будем делать? - спросила я Рому, с помощью местоимения "мы" добровольно возложив на себя часть ответственности за происходящее.
- Вот я и хотел с тобой посоветоваться. Руоповцам я больше не доверяю...
- Зря, - компетентно заявила я. - Вот им радость из-за твоих десяти тысячи баксов свои машины уродовать.
Роман пожал широкими плечами - его, похоже, мой аргумент не убедил.
- Я прошу тебя помочь, - он перевел дыхание. - Горы макулатуры уже исписала своими криминальными новостями, а семье помочь не в состоянии...
Просьба Романа закономерно переросла в упрек, еще бы, обращение за помощью к жене и так, наверное, потребовало от него героического усилия.
- А что, по-твоему, я могу сделать?
- Ну не знаю, переговори со своим любимчиком... Спозасранником, или как его там, с Обнорским, наконец.
- С Обнорским ты и сам можешь переговорить, а я, как тебе известно, с личными просьбами к нему не обращаюсь.