"Интересно, что она скажет мне сегодня",- думала я, раскладывая на компьютере пасьянс.
- Валюша, ты уже здесь - раздался щебечущий голос Агеевой.- Вот умница.
А я боялась, что ты опоздаешь.
Марина Борисовна была только что из парикмахерской. Новая стрижка молодила ее красивое породистое лицо, а глаза сияли озорным блеском.
- Обнорский меня не искал?- спросила она.
- Нет,- ответила я.- И никто не искал.
Марина никак не отреагировала на это мое "никто" и отправилась к выпускающим за сводкой.
Ежедневная сводка "Золотой пули" заносилась в электронную базу данных. Это была только часть нашей работы. Другая состояла из бесконечных поисков, просмотра газет, составления аналитических справок, мониторингов и досье. Сводка, которую нам предстояло заносить сегодня, удручала количеством информации.
Я горестно вздохнула, и мы с Агеевой уселись за компьютер. Рабочий день начался.
Марина Борисовна привычно диктовала: "Героин. Лифты. Убийства. ОПГ. Новорожденные. Трупы. Расчлененные трупы". Со стороны это выглядело сплошным бредом. Но для нас это была привычная терминология для обозначения рубрик, по которым проводился поиск по сводкам.
Гудел ксерокс, репортеры забегали за справками - творилась привычная ежедневная суета. Не успели мы покончить со сводкой, как с кипой заявок, оформленных по всем правилам штабной культуры, явился Спозаранник. Как обычно, ему требовалось, чтобы мы отбросили другие дела и срочно занялись поиском одному ему ведомой информации.
- Глеб, тебе приходилось когда-нибудь вручную смотреть газету за год?спросила я.
Спозаранник поправил очки и ответил, что это не входит в его функциональные обязанности.
Скрипка заглянул к нам только после часа дня.
- Здрасьте!- по обыкновению произнес он.- Обедать пойдете?
Непонятно, кому был адресован этот вопрос, но откликнулась на него одна Агеева.
- Через десять минут, только справку закончу,- сказала она.
Столовая в "Золотой пуле" не работала.
После того как странные признаки пищевого отравления испытали на себе некоторые сотрудники Агентства - в том числе и мы с Агеевой, Обнорский обрушил свой гнев на завхоза. Уже который день Скрипка пытался разобраться в этой запутанной ситуации. Сегодня Скрипка, который начал с того, что принес в архивно-аналитический отдел запрос о действии различных ядов, сумел разобраться только со сливным бачком в квартире Агеевой.
- Валентина, пойдем с нами,- предложила Марина.
Идти с ними мне не хотелось, но я подумала, что отказ будет выглядеть демонстративным и глупым, и мы пошли в "Рио".
По дороге Скрипка, как ни в чем не бывало, рассказывал свои бесконечные истории, Агеева смеялась, а я молчала.
- Горностаева, ты сегодня какая-то неадекватная,- говорил Алексей.Хочешь послушать историю про одну женщину, которая любила жареные пирожки...
- Ох, не надо про пирожки,- взмолилась Агеева,- а то мне опять станет плохо.
Тогда Скрипка поинтересовался тем, нормально ли функционирует исправленный им бачок. Марина выразительно посмотрела на меня и сказала, что все, что делает Леша, заслуживает самой высокой оценки. Я подумала о том, что напрасно согласилась пойти вместе с ними.
В кафе Агеева заказала себе только свежевыжатый сок - с некоторых пор она особенно тщательно следила за своей фигурой, Скрипка - блинчики и сырники, а я - фирменную котлету, вкусовые качества которой явно уступали цене. Обед проходил в молчании, а когда мы вернулись в Агентство, Марина спросила:
- Ты видела, как мужчина за соседним столиком смотрел на меня?
- Какой?- не поняла я.
- Ну, тот, в костюме от Валентине, с выразительной внешностью?
- Не видела.
- Тьфу, вечно ты смотришь не туда!- в сердцах сказала Агеева, утратив ко мне интерес.
По дороге домой я раскрыла акунинскую "Пелагию", но таинственные события в городе Заволжске не могли отвлечь меня от грустных мыслей. Я думала о коварстве Агеевой, о том, что лучшим лекарством от любви является новая любовь, и пыталась найти замену неверному Скрипке среди мужчин "Золотой пули".
Обнорского я отвергла сразу: пробиться сквозь его толпу почитательниц было практически нереально. Повзло переживал разрыв с Аней Соболиной. А Володя Соболин стал вдруг ценить домашний уют. Модестов недавно женился, а уводить мужа от беременной Железняк было бы верхом подлости. Есть, правда, Гвичия и Шаховский, но и здесь меня подстерегали трудности. Грузинский князь в мою сторону даже не смотрит, а Витька Шах, который, несмотря на свой роман с Завгородней, предлагал мне вечную любовь на кожаном диване в своем кабинете, никогда не нравился мне. К тому же именно он распустил по Агентству слухи о моей нетрадиционной сексуальной ориентации.
Вот придурок! Как будто этот бывший бандит умеет отличать любовь от продавленного дивана.
"Нет,- решительно сказала себе я.- Поэт Евтушенко был совершенно прав: лучшие мужчины - это женщины!"
- Тебе звонил мужчина,- заявила Сашка.- Не надейся: не Скрипка. Голос незнакомый, томный и излишне вежливый. Судя по всему человек положительный. Просил разрешения перезвонить.
- Скажи ему, что меня нет - уехала в командировку, умерла, придумай, что хочешь.
- Не стану я ничего придумывать! Тем более что я уже сказала, что ты скоро будешь дома.
- Ты мне не сестра, а ехидна,- сказала я.
Я чувствовала себя усталой и разбитой.
Ощущение было таким, будто кожи на мне не было совсем. Хотелось лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать. Но не успела я дойти до дивана, как зазвонил телефон.
- Это он,- сказала Саша, передавая мне трубку.
Я смерила ее злобным взглядом и приготовилась слушать томный голос.
- Добрый вечер, Валенька! Это Вронский, если вы меня помните...
Меньше всего сейчас мне хотелось разговаривать с Василием Петровичем Вронским, редактором газеты "Сумерки Петербурга". Мы познакомились зимой на рождественском балу прессы в Доме журналиста. Эта тусовка, где правилом хорошего тона считалось бесконечное братание и перемещение с бокалом или рюмкой в руках, отличалась от прошлогодней только неимоверным количеством пива. Как всегда было шумно и бестолково, каждый слушал только себя, а количество добрых слов измерялось объемом выпитого шампанского.