Такой, наверное, был у фанатиков-революционеров, например, у Веры Засулич.
Я думала, что с рождением двойни она станет нормальным человеком, но, кажется, получилось наоборот.
Не понимаю, что человеку еще нужно?
Прекрасные дети, сносный муж... Главное для человека - это ведь семья, все остальное второстепенное, и не стоит этими вещами так увлекаться.
Единственное, что меня смогло отвлечь от семьи - это, как ни странно, написание новеллы. На мой взгляд, она у меня так здорово получалась, только с интригой были небольшие сложности. У моей новеллы ее либо не было, либо она выглядела так, что я ее не смогла распознать.
Я вспомнила - Обнорский велел мне поинтересоваться у Соболина, что такое интрига. Я открыла дверь в репортерский.
Мужа там, как всегда, не оказалось - видимо, убежал на задание. В кабинете были только Завгородняя и Каширин.
- Светка, как твоя новелла?- поинтересовалась я.
- О, классно. Мне так понравилось.
Когда я выйду замуж за миллионера и состарюсь, я вплотную займусь художественным творчеством. Куплю виллу, сяду в ней и буду писать эротические триллеры.
- А я вот не могу понять, что такое интрига.
- Это просто. Представь, читаешь ты книжку. Читаешь, читаешь, читаешь. Доходишь до интриги - и тут у тебя аж дыхание захватывает, так хочется дочитать до конца. Читаешь и не успеваешь думать, читаешь и читаешь... А потом - развязка, хлоп, и неинтересно.- Светка выдохнула и обмякла.- В общем, как в сексе: все точно так же, прелюдия, то есть завязка, кульминация, развязка.
Каширин, беззастенчиво подслушивавший наш разговор, делая вид, что играет на компьютере, повернулся на стуле и с интересом спросил:
- Светочка, ты все книжки так читаешь?
- Да я, честно говоря, их почти не читаю,- не почувствовав подвоха, ответила Завгородняя.
- А я хотел предложить вместе книжку почитать. На днях купил. Называется "Заводной апельсин". Слышала?
- Ой, да... Что-то сельскохозяйственное?
Тут в кабинет заглянул Скрипка и, увидев красное от едва сдерживаемого смеха лицо Каширина, любопытно протиснулся в дверь полностью.
- Отчасти да. Светка!- продолжал издеваться Каширин.- Ты никогда не думала в школу устроиться преподавателем литературы?
- Нет, я детей не люблю.
- Бывает. Однако любовь или нелюбовь к детям не сказывается на их окончательном количестве.- Скрипка решил поддержать разговор.- Был у меня один знакомый. Он очень не любил детей. Ну просто до дрожи в коленках. Но он очень любил женщин.
И женщины любили его, потому что он был красивый, богатый и глупый. Мой знакомый любил женщин бескорыстно, что нельзя сказать о них. Они норовили от него забеременеть, и беременели. По две-три штуки в неделю. А мой знакомый был честный и порядочный человек и считал своим долгом на них жениться. Но на всех жениться он не мог и от этой коллизии еще больше не любил детей. А женщины все беременели и беременели - видимо, у моего знакомого такой организм был, что стоило ему только к женщине прикоснуться, как она тут же беременела...
Последнюю фразу услышала Агеева, проходившая мимо. Кардинально изменив траекторию, она завернула в кабинет:
- Кто беременела?- грозно спросила она Скрипку.
- Да так, знакомая одного моего знакомого...- пробормотал он.
- Ага. То-то я гляжу, Горностаева бледная ходит в последнее время. Доигрались!- Агеева развернулась и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.
Минуту все сидели молча. Скрипка, побледневший, видимо, из солидарности с Горностаевой, развел руки и двинулся к выходу.
- Так что дальше с твоим знакомым было?- спросила Завгородняя.
- Женился...
- На всех?
- Ага. В Турцию уехал и женился,- скорбно произнес Скрипка и тоже ушел.
Что-то подсказывало мне - скорбит он совсем не из-за своего знакомого.
- Вот, Анна Владимировна, теперь тебе понятно, что такое интрига?Каширин многозначительно поднял брови.
***
- Соболина!- Обнорский был сегодня не в духе и явно настроился похамить.- И это называется "детективная новелла"? Где здесь детектив, где здесь интрига, где здесь, твою мать, новелла?
Обнорский швырнул передо мной пачку листов, которые я ему отдала накануне.
Я отшатнулась. Мне хотелось плакать, но я сжала кулаки и твердо ответила:
- Если вы, Андрей Викторович будете сдержаннее в выражениях, я готова выслушать суть ваших претензий к моей новелле.
- "Выслушать!" - передразнил Обнорский, сбавляя обороты и усаживаясь в кресло. Я так и осталась стоять.- Ладно.
Слушай сюда. Я просил, чтоб в новелле были секс, эротика, интрижки. Где оно?
- Как - где?- Я была возмущена. Уж чего-чего, а эротики там хватает. Я схватила листы и стала показывать Обнорскому.- Вот. И вот. И тут чуть-чуть. А здесь вообще две страницы. А вот это?
- Что "это"? "Самойлов нежно раздвинул мне ноги..." - это ты считаешь эротикой?- Обнорский удивленно посмотрел на меня.- Эротика с собственным мужем?
Запомни - секс, эротика и порнография - это когда мы с тобой, или ты с Повзло, или там с Кашириным, как хочешь. А с собственным мужем - это картины семейного быта. Я хочу интриг на стороне!
- Как? С кем?- я растерялась.
- С кем хочешь. Далее. Чем занимается твоя героиня? Любит собственного мужа, ходит в магазин и путается под ногами остальных сотрудников Агентства. Где расследование?
- Ну, там труп есть...
- А толку? Расследование одним трупом не ограничивается. Героиня должна ходить, думать, разговаривать. А она у тебя какая-то вялая. И этой, интриги, нету.- Обнорский опять нарисовал в воздухе женскую фигуру.- Переделывай. Знаешь что напиши? Ту историю с похищением твоего сына, помнишь?
Я кивнула. Конечно, помню. Такое вряд ли забудешь. Только вспоминать не очень хотелось - а уж тем более делать достоянием публики историю про суку-прокуроршу, с которой спутался мой муж и которая устроила похищение Антошки...
Видя мое смятение, Обнорский бескомпромиссно приказал:
- Пиши, пиши. Чтоб пятнадцатого текст был у меня на столе, и эротики побольше. Все. Иди.
Только вечером я вспомнила, что опять не позаботилась о запросе в ГБР насчет квартиры Ягодкина...
***
- Ты что, забыла? Мы же договаривались...- На пороге стоял Артемкин, протягивая мне бледную розу. Джентльменский; жест смотрелся еще трогательнее оттого, что Артемкин был в ярком спортивном костюме и кроссовках.