В общем, вышел скандал. Гастроли пришлось отменить. А тщательно лелеемый братьями образ коммерсантов новой формации дал трещину.
На следующие сутки после выхода статей Карпенко решили разобраться с журналистами. С Мариной особо не церемонились. На подходе к редакции "Телескока" путь ей преградили два мордоворота, посадили в вишневую "девятку".
Правда, эта операция не обошлась без сюрпризов: одному из амбалов Марина ногтями расцарапала ухо, второму отодрала лацкан его пиджака "от Версаче" (видимо, "Версаче" был поддельным). Мордовороты тоже не церемонились: один из них заехал журналистке в ухо.
Машина доставила Марину во двор "Лаки чена", и через несколько минут она предстала перед хозяевами клуба.
Как я уже говорил, в последние несколько лет оба Карпенко: и старший Виктор, и младший Станислав - тщательно работали над своим образом "интеллигентных петербургских коммерсантов новой волны, не чуждых политике, здоровому либерализму, исконной петербургской культуре". Они действительно старались, чтобы память об их делах в период "первоначального накопления капитала" стерлась как можно скорее. И во многом это им удавалось.
Наверное, со стороны это выглядело потешно: благоухающие изысканным парфюмом господа в стильных дорогих костюмах орали и брызгали слюной, как подзаборные синяки, промышляющие сбором пустых бутылок. Но Марине было не до смеха. "Сучка" и "соска вшивая" были самыми ласковыми эпитетами, которыми ее наградили. Претензии Карпенко сводились к тому, что из-за "пустозвонства" Марины и ее "недотраханных дружков" братья попали на крупные бабки ("Тебе, соска вшивая, такие деньги и не снились...").
- Мы вас, щелкоперов, на счетчик поставим! Вы нам по гроб жизни за свои писульки башли отстегивать будете!
Руганью дело не ограничилось. Младший Карпенко схватил Марину за шею и долго тряс. Затем отвесил несколько оплеух (браслет его часов и оставил царапину на Марининой щеке).
- Квартира у тебя есть? Не будет у тебя квартиры,- кричали Марине.- На помойку отправишься к бомжам...- Эта идея неожиданно вдохновила братьев.Сейчас и видок тебе сделаем, для помойки в самый раз!
Пока охранники братьев держали Марину, Станислав вооружившись ножницами, защелкал ими по кудрям журналистки.
Наконец он посчитал работу законченной, и охранники получили от своих хозяев указание отправить "говнючку" на помойку.
Выполнили амбалы приказание буквально. Марину выволокли на задний двор "Лаки чена", откинули крышку помоечного бака и сунули девушку внутрь. Да сверху еще и крышкой закрыли...
К концу рассказа Маришку совсем сморило. Она отключилась.
***
Интересно, подумал я, только Марина попала под горячую руку Карпенко или еще кто-нибудь из наших коллег "понюхал помойки"? Впрочем, всем этим у меня будет время заняться утром. Сейчас меня ждали более насущные дела: стирка измазанных брюк и футболки Марины...
Утром Марина выглядела неважно.
Но все равно очаровательно.
- Я всю ночь думал,- сказал я,- на твоем месте я бы пошел в РУБОП и написал на обоих Карпенко заявление.
Нет. Я боюсь!
Тогда я попытался выяснить, с кем еще из ее коллег братья могли провести воспитательные мероприятия, но она наотрез отказалась говорить со мной на эту тему.
Еще чуть-чуть, и истерики было бы не избежать. Я не стал настаивать. В конце концов, и сам могу все выяснить.
Маринина одежда уже высохла.
- Одевайся, я отвезу тебя домой...
- Все будет хорошо,- попытался успокоить ее я.
Мы - расстались возле дверей ее квартиры на Петроградской. Я пообещал позвонить ей вечером.
- Посиди некоторое время дома, на работе не появляйся,- попросил Марину я напоследок.- Ты же можешь заболеть на пару дней?
***
Теперь предстояло заняться кое-какими изысканиями. Я отправился в контору. Была суббота. Но многие коллеги появлялись в Агентстве и по выходным: кто поработать, а кто и отдохнуть. Восьмеренко, например, обычно общался с кем-то по казенному интернету. А Спозаранник опять кого-то допрашивал с пристрастием в своем кабинете с решетками на окне - из-за двери слышались приглушенные мужские рыдания.
Мне повезло. Агеева оказалась в Агентстве. Ее, как всегда, загрузил срочным заказом Обнорский.
- Марина Борисовна, вы не дадите мне посмотреть, что у нас есть на обоих Карпенко? Очень надо. Все, что есть, включая свежий скандал с "Води Джи".
Агеева посопротивлялась для вида, но затем смирилась и выдала мне толстую папку распечаток и газетных вырезок.
Раскурив трубку, я зашелестел бумагами.
Минут через двадцать передо мной лежал список тех журналистов, кого могли пригласить для вправления мозгов к братьям Карпенко. Он был невелик. Кроме Марины Ясинской в нем оказались Алик Заборин из "МК в Питере", Витя Кожевников из питерской "Комсомолки" и Толик Мартов из "Смены". На выходных я имел шанс разыскать только Заборина, домашних координат других у меня не было.
Потом я стал изучать досье на братьев Карпенко. Оно было толстым.
Разница в возрасте у братьев была десять лет. Карпенко владели сетью кафе, ресторанов, ночных клубов, казино и дискотек. Им принадлежало несколько журналов и газет (в основном бульварных). Кроме того, Карпенко были акционерами нескольких крупных компаний, занимающихся фармацевтикой, нефтебизнесом и грузовыми перевозками. Оба брата в разное время становились депутатами городского парламента, а старший даже просидел один срок в Госдуме, но последние выборы проиграл.
Ходили слухи и о нелегальном бизнесе братьев. Известно было, что оба они входили в ближний круг одного из крупнейших городских авторитетов Михаила Ломакина (он же - Лом). Против братьев дважды возбуждались уголовные дела: за мошенничество и хищение. Они даже провели некоторое время за решеткой, но затем дело благополучно развалилось. Правда, в РУБОПе интерес к Карпенко не потеряли и только и ждали, когда они на чем-нибудь проколются. Но даже РУБОПу подступиться к влиятельным братьям было трудно.
Видимо, чувствуя свою безнаказанность, рассуждал я, Карпенко и обнаглели - история с Мариной тому подтверждение.