Из служебной характеристики
Дым.
Густой удушливый дым разрывая ему легкие. Он прикрыл рот и нос рукой, постарался задержать дыхание.
В затылке, там, где его ударили, саднило. Он чувствовал, что волосы уже слиплись от крови. От души его приложили. Ничего не скажешь...
Дышать!
Он инстинктивно вдохнул. Закашлялся. Перед глазами все поплыло. Предметы в чужой комнате словно зазывали в безумный хоровод.
Так уже было однажды. В одной далекой стране. Их вертолет - "Ми-8" подбили.
Пилоты смогли сесть. Ребята выпрыгнули.
А он застрял - зацепился подсумками. Салон заволокло дымом, огонь подобрался совсем близко... Тогда его спас капитан. Грузин. Настоящий мужчина.
Где ты, Князь?!
Дышать!
Легкие ныли. Кричали. Молили о толике свежего воздуха. Голова кружилась.
Глаза болезненно слезились.
Натыкаясь на стены, он выбрался из единственной комнаты в прихожую. Нашел дверь. Заперто...
Он не удивился. Так и должно было быть.
Дышать!
Он ткнулся в дверь, навалился всем телом. Но металлическая дверь не шелохнулась.
Дышать!
Еще одна попытка. Бесполезно...
Окно!
Он повернулся. Сквозь дым увидел, что в комнате уже вовсю бушует огонь.
В кухню!
Дышать!
Он не удержался - рискнул вдохнуть.
Закашлялся. В глазах потемнело. Ноги подкосились. Он упал.
Нет! Не так! Не сейчас!
Его жена - Инга - появилась совсем рядом. Протянула ему руку, улыбнулась.
Такая живая в своем подвенечном платье.
Словно и не было автокатастрофы, похорон.
"Инга..." - горячие губы едва шевельнулись. Он потерял сознание. Ушел в небытие.
Когда несколько минут спустя пламя вырвалось в коридор, подобралось совсем близко, как преданная собака, лизнуло ботинок, он уже ничего не почувствовал.
Вместе с Ингой и детьми он шел куда-то по солнечному лугу.
* 1 *
- Князь, тебя!
Голос моего соседа по отделу - Георгия Зудинцева - остановил меня уже в дверях. Через минуту и семь секунд я должен был предстать пред светлые очи моего шефа - Глеба Спозаранника.
Мои прегрешения против журналистики вообще и Агентства в частности были ужасающими. Добавить к ним еще и опоздание значило примерно то же, что самому подписать смертный приговор.
Я схватил трубку:
- Гвичия слушает!
- Товарищ майор, Кирилл Потапов беспокоит. Помните такого еще?
- Помню,- я чуть смягчился.- Конечно, помню, дорогой.
Кирилл - Кир - был в моем взводе в Афганистане. Потом мы вместе работали в службе безопасности "Трансбизнес Лимитед". Я-то оттуда скоро уволился - "не сошлись характерами". Кир остался и, по слухам, дорос до вице-президента по безопасности. Толковый был парень. Лихой и толковый.
- Зураб, радость у меня. Сегодня сын родился. Наследник.
- Поздравляю.- Оставалось еще сорок три секунды.
- Жду вечером. К восьми. Придешь?
- О чем разговор.
- Адрес...- Кир продиктовал.- Очень жду. Наши собираются. Я же обещал.
- До вечера.
Семнадцать секунд.
Я кинул трубку на рычаг и рысцой бросился в соседний кабинет. Но перед дверью помедлил мгновение. Перед кабинетом шефа я всегда робел. Как курсант-салага перед первым прыжком с парашютом. "Готов?" - "Готов!" "Пошел!"
Нажал ручку и шагнул в кабинет.
- Вы опоздали на двадцать секунд,- приласкал меня Спозаранник уже на входе.- Для вас это обычное дело.
Я замер на пороге.
- Что же вы?- Глеб Егорович поднял на меня свои близорукие глаза.Присаживайтесь.
Я опустился на краешек стула: Зудинцев называл это положение (к слову, очень неудобное) моей защитной стойкой.
Спозаранник осторожно, двумя пальцами, взял со стола распечатку моего материала.
Это был "финальный аккорд" по квартирным мошенникам.
Началось все с регионально-просветительской организации "Кантата" и тетки нашей секс-дивы Светы Завгородней. За шесть с лишним месяцев мне обрыдли все квартирные мошенники и пострадавшие от них граждане. Само слово "квартира" вызывало близкие к рвотным позывы. Но Спозаранник с завидным упорством (и занудством) давил из меня каждые две недели новую статью. И наконец попросил написать финал "квартирной эпопеи". Радости моей, понятное дело, не было предела.
- Посмотрим, Зураб Иосифович, что можно с этим сделать,- как-то обреченно, с особым вздохом-придыханием сказал Глеб Егорович.- В первом же абзаце у вас...
И понеслась. Понеслась, родимая! Вах!
* 2 *
Дом Кира я нашел без труда: нужно было только выйти на "Петроградской", перейти по подземному переходу Каменноостровский и зайти в первый от Большого проспекта подъезд. Третий этаж.
На лестнице меня встретил хорошо знакомый сладкий и пьянящий запах. Анаша.
Похоже, травку курили где-то на верхних этажах. Судя по запаху - чуть горьковатому,- анаша была не самая кондиционная.
Чего-то туда лишнего намешали. Я встряхнул головой: не моя это проблема. В другой раз умнее будут.
Я нажал кнопку звонка, который отозвался мягкими переливами. Щелкнул замок, и меня, словно щепку горный поток, подхватили волны веселья.
В просторных комнатах квартиры витал сигаретный дым, слышался звон посуды, а музыкальный центр почти на пределе извергал что-то старое и доброе, рок-н-ролльное.
- Майор!
- Князь!
- Зураб!
Кир совершил невозможное. Он действительно собрал почти всех наших полтора десятка человек. Тех, кто был в моем взводе в Афганистане.
Мы редко собирались все - или без двух-трех человек все. Но еще там, на войне, когда подбили оба вертолета, на котором наш взвод куда-то там перебрасывали, Кир поклялся, что на день рождения сына соберет нас.
И слово свое сдержал.
...Часа через три мы вышли с Киром на кухню - перевести дух.
- Кого нет?- спросил я.
Потапов немного помрачнел, нервно затянулся сигаретой:
- Двоих. Кости Пирогова и Васи Сомова.
- Почему?
- Сомов полгода назад пропал в Псковской области. Ездил на выходные проведать семью - они где-то под Изборском отдыхали,- а до Питера не добрался. Ни его, ни машину так и не нашли.
- Проклятие!- зло выдохнул я.
Сомов отправился в Союз раньше нас.
В очередном рейде - неизвестно куда, непонятно зачем - его прошили из пулемета. Мы с Киром почти сутки тащили Сомова на себе и, признаться, думали, что он уже не жилец на этом свете.