Сидя в электричке, я вспоминала Нину Викторовну, знакомство с которой стало самым ярким эпизодом моего летнего отдыха.

***

- Как ты к этому относишься?- спросила меня Агеева, когда в пятницу я появилась на работе.

- Положительно,- ответила я, полагая, что речь идет о золотом армировании.

- Да ты совсем ненормальная, Валентина, ввязаться в такую авантюру...

Договорить Марина Борисовна не успела, потому что на пороге возникла фигура Обнорского.

- Ну что, Горностаева, достукалась?- привычно пошутил шеф.- Пойдем потолкуем.

Предчувствуя недоброе, я пошла за ним.

В кабинете уже сидели Спозаранник, Повзло и Скрипка, который упорно делал вид, что не замечает меня. Ничего хорошего это не предвещало. Обнорский опустился в кресло и придвинул к себе пепельницу.

- Пока вы, госпожа Горностаева, любовались репинскими пейзажами,- начал он,- случилось страшное.

Зная склонность Андрея Викторовича к подобным словесным конструкциям, я молчала, ожидая продолжения.

- Валентина Ивановна!- продолжил за Обнорского Глеб.- Поскольку составление мониторингов кажется вам занятием утомительным, мы решили внести разнообразие в вашу жизнь.

Привычка Спозаранника выражаться эвфемизмами всегда выводила меня из себя, но сейчас я не среагировала даже на нее.

Поэтому паузу Глебу пришлось нарушить самому, что он и сделал весьма эффектно.

- Вам срочно предстоит стать горничной в квартире начальника Ревизионной палаты Карачаевцева.

От неожиданности я подавилась табачным дымом.

- Вы что, совсем рехнулись?- вырвалось у меня.

Спозаранник поморщился, он не любил грубых выражений. Строгим голосом он начал говорить о том, что если бы я внимательнее относилась к своим обязанностям по составлению мониторинга рынка недвижимости, то от моего внимания вряд ли укрылся бы факт приобретения начревом новой квартиры.

- Ну и что?- спросила я и подумала о Нине Викторовне.

- А то,- сказал Глеб,- что роскошная восьмикомнатная квартира на Дворцовой набережной, стоимость которой вместе с ремонтом составляет не менее ста тысяч долларов, досталась ему практически за копейки.

Мои секретные источники располагают информацией о том, что столь удачным приобретением Карачаевцев обязан некоему депутату Зайчикову, который до того, как занять место в ЗакСе, подрабатывал черным маклером и имеет большой опыт криминального расселения бывших коммунальных квартир.

- Между прочим, Зайчиков,- вступил в разговор Повзло,- является правой рукой небезызвестного Алексея Калугина, он же - Леха Склеп.

- Ну и что?- снова спросила я, краснея при воспоминании о своем плавании на яхте "Фетида" в обществе Калугина.

- Ты что, Горностаева, совсем уже не врубаешься?- взорвался Обнорский.Склеп близок к опальному Вересовскому, и, если удастся доказать, что Карачаевцев таким образом получил от него взятку, карьере начрева конец.

От всего услышанного мне стало тошно.

Я понимала, что Обнорский, имевший давние счеты с Карачаевцевым, который лишил его заслуженного ордена за поимку преступника, не упустит возможности вывести начрева на чистую воду.

- Во вторник,- заговорил Повзло,- в сводке прошла информация о том, что горничная супруги Карачаевцева Марианны Цаплиной попала в автомобильную аварию.

Месяц ей придется провести в больнице. Мы подумали, что этой ситуацией надо воспользоваться. Нужны факты, без которых публикация материала чревата неприятными последствиями. Мы должны узнать правду об этой квартире. Внедрить туда своего человека - это единственный шанс.

- Каким образом?- поинтересовалась я.- Дать объявление в газете? Или ты собираешься прямо позвонить Цаплиной и предложить ей в качестве горничной сотрудника "Золотой пули"?

- Нет, конечно,- смутился Николай.- Но, учитывая твой богатый опыт внедрения, выбор пал на тебя.

- Спасибо за оказанную честь,- церемонно поклонилась я.

- Не ерничай, Горностаева,- сделал мне замечание Обнорский.

Здесь он снова пришел в хорошее расположение духа и произнес свой любимый монолог о том, что, когда отечество в опасности, каждый мальчишка с фауст-патроном нам дороже... Ну и так далее. На сей раз его слова не произвели обычного эффекта. Затея с горничной казалась мне абсолютно бесперспективной и в высшей степени дурацкой.

- Думать всем!- прозвучал зычный голос шефа.

На этой оптимистической ноте совещание закончилось.

***

- Ты что, не мог мне сразу сказать?- напустилась я в коридоре на Скрипку.

- А что бы это изменило?- резонно заметил он.- Так ты спокойно прожила "еще один день оплаченного отпуска".

- Слушай,- миролюбиво спросила я,- а разве нельзя каким-нибудь другим путем разузнать все об этой злосчастной квартире? Ведь наверняка существуют официальные сведения о том, кто ее купил и сколько за нее заплачено?

- Не будь наивной. Она занесена в специальный закрытый реестр ГБР, как и все подобные квартиры, да и владелец ее - наверняка лицо подставное. История с горничной мне и самому не очень нравится, но, пожалуй, это все-таки шанс. Да не переживай ты раньше времени,- добавил Алексей, глядя на мое расстроенное лицо.- Может, сходим куда-нибудь вечером? Фуа гра не обещаю, но что-нибудь придумаем...

Я была благодарна Леше за его попытку утешить меня, но сегодня вечером с юга возвращалась Сашка, которую я не видела больше месяца.

***

Дома я узнала множество новых подробностей из экспедиционной жизни моей черной, как головешка, сестры. И про ловлю пеленгасов на острове Бульбек, и про скалы-гроты мыса Турханкут...

Мы выпили привезенную ею бутылку "Белого муската красного камня" и, памятуя о том, что градус понижать нельзя, перешли на водку, когда наконец сестра поинтересовалась моими делами. Я рассказала ей про Нину Викторовну и про квартиру Карачаевцева. Идея внедрить меня туда в качестве горничной вызвала у сестры приступ гомерического смеха.

- Знал бы Обнорский, что дома ты берешься за уборку лишь в самых крайних случаях,- сказала она.

- Вечно ты смотришь на проблему с какой-то непонятной стороны,разозлилась я.- Нет, чтобы посоветовать что-нибудь.