- На очень серьезную деловую встречу.

По работе,- напустив на себя таинственный вид, многозначительно сообщила я.

- А... Значит, я не вовремя... Ну... Тогда я пойду, ладно?!.полувопросительно-полуутвердительно произнес Обнорский.

- Иди,- разрешила я, еле сдерживая смех.

Обнорский двинулся к лифту, а я, захлопнув дверь, буквально осела возле нее на пол от хохота. Бедный Андрей! Он решит, что юрист его Агентства в свободное от работы время подхалтуривает инвалютной путаной!

Минут через пять снова раздался звонок.

Это наконец явилась Нонна.

Увидев меня, она вытаращила глаза:

- Ты хочешь сфотографироваться в таком виде?!

- Да.

- Анька, но ты выглядишь, как... Я даже не знаю. Нет, знаю - как дорогая шлюха!

- Правильно, так я и должна выгладеть - богатой, глупой и доступной. Мой вид полностью соответствует поставленной задаче. На такую особу аферист клюнет еще быстрее.

- Ладно, тогда приступим.

За то время, пока шла съемка, я точно поняла, что даже если бы природа наградила меня фотомодельными пропорциями, работать манекенщицей я бы не смогла. Принимать картинные позы, замирать в них на неопределенный срок, заученно улыбаться - для этого, очевидно, требуется особый талант, а у меня его нет.

Зато в Нонне Железняк неожиданно проснулся мастер художественной фотографии: сначала она усадила меня в кресло, затем на стол, потом снова в кресло. Потом заявила, что цвет занавесок, на фоне которых я сижу, не сочетается с цветом платья, и потребовала их заменить. Получив решительный отказ, Нонна ненадолго пригорюнилась, но кураж взял свое, и мы продолжили творческий поиск.

Наконец нужный фон был найден: Нонна заставила меня взгромоздиться на невысокий комод, который для такого случая мы художественно накрыли пледом. Следуя указаниям Железняк, я одну ногу вытянула, другую согнула в колене, затем немного откинулась назад и оперлась руками о поверхность комода.

- Повернись в профиль. Нет, лучше вполоборота. Откинь голову. Да не запрокидывай ты ее, ты же не скаковая лошадь!

Подбородок вздерни! Вот так. Снимаю. Теперь улыбнись. Я сказала улыбнись, а не оскалься! Радостной глупой улыбкой, а не усмешкой прожженной стервы!- командовала Железняк.

- Что ты болтаешь, какая прожженная стерва?!- возмутилась я, стараясь удерживать нужную позу. Комод, явно не приспособленный для таких фотомодельных трюков, угрожающе скрипел.

- Тебе как нужно выглядеть? Как дурочка, и улыбаться соответственно. Руку убери, на фото тень получится. Все, снимаю.

В таких мучениях прошло часа два: я принимала разные позы на комоде, Нонна фотографировала. Наконец, все было закончено. Я смогла снять украшения, дурацкое платье и умыться. Вскоре мы с Ионной, налив по чашечке кофе и прихватив тарелочку с пирожными, уютно устроились в креслах.

Настроение было умиротворенным.

- А почему ты так уверена, что он обязательно клюнет?- отхлебывая кофе, логично поинтересовалась Нонна.

- Не уверена. Но почему бы не попробовать?

- А если он все-таки не клюнет, что ты тогда будешь делать?- не отставала Нонна.

- Не знаю. Наверное, плюну на всю эту затею. Только попробовать все равно хочется.

Мы распрощались с Ионной, договорившись, что пленку она по дороге отдаст в круглосуточный пункт "Кодак". Если все получится, то к завтрашнему вечеру фотографии будут готовы.

***

Больше всего на следующий день я боялась попасться на глаза Обнорскому. Вчерашний задор прошел, и мне очень не хотелось, чтобы пришедший в себя после вчерашнего визита шеф сморозил при всех что-нибудь язвительное в мой адрес. Однако мне повезло - выяснилось, что Обнорский с Кашириным и Повзло отбыли в недельную командировку.

Ужасно хотелось кофе. Обследовав запасы, я с грустью убедилась, что банка из-под "Нескафе" пуста. Бежать за кофе в магазин было неохота, пойду попрошу у кого-нибудь.

В поисках вожделенного напитка я зашла в репортерский отдел. Комплект репортеров наличествовал не в полном составе: отсутствовал начальник. В его отсутствие подчиненные развивали бурную деятельность: Завгородняя с кем-то щебетала по телефону;

Горностаева что-то печатала на компьютере, изредка сверяясь с записями в блокноте; Аня Соболина вязала.

- У вас кофе есть?

- Нет, весь выпили. Может, чаю хочешь?

Ежевичного,- предложила Валя.

От чая я отказалась. У репортеров в кабинете, в отличие от остальных помещений Агентства, царила приятная прохлада.

- А где Соболин?- спросила я, плюхнувшись на мягкий кожаный диван.

- На убийстве, в Морском районе. Он тебе нужен? Минут через десять должен вернуться, уже отзвонился,- неохотно оторвавшись от вязания, отозвалась Аня.

Через пятнадцать минут в отдел действительно ворвался запыхавшийся Соболин.

- Съездил не зря. Барышню убили банально - кухонным ножом. Трижды ударили в шею и один раз - в область сердца. Из квартиры унесли деньги пятнадцать тысяч баксов, шубу норковую, кое-какие драгоценности. В общем, похоже на банальный разбой, но муженек нашей погибшей знаете кто? Ярышев Сергей Васильевич!

Соболин произнес это с таким пафосом, что стало понятно: фамилия должна быть известна всем без исключения. В самом деле - Ярышев, Ярышев... Что-то до боли знакомое.

- Кстати, Анька!- повернулся ко мне начальник всех репортеров.- Хочешь интересную деталь - вы с убитой госпожой Ярышевой похожи, как два плевка! Просто какой-то феномен природы!

Я поморщилась - артистические аллегории Соболина были не всегда понятны и приятны. Но Володя на мою мимику внимания не обратил.

- Я сначала обомлел: представьте, захожу в комнату убиенной - а на полу Лукошкина лежит!- разглагольствовал он.- Я даже испугался немного, думал, не дай Бог, с Анькой что-то случилось. Потом вспомнил, что утром видел ее, живую и здоровую, совсем в другом имидже. Но похожи вы с Ярышевой все-таки колоссально! Прямо близнецы - стопроцентное сходство!

- Стопроцентного сходства не бывает даже у близнецов,- охолонула я репортерский пыл.

- Не веришь - можешь убедиться,- обиделся Соболин.- Посмотри на ее фото, а потом в зеркало.

- Откуда у тебя фото? Тебе что, дали фотографию трупа с места происшествия?- изумилась я.