Не требуя денег, банкиры хотели другого. В середине ноября 1996 года "Онэксимбанк" обратился в Комитет по управлению городским имуществом и предложил в счет погашения долговых обязательств Петербурга передать акционерному обществу закрытого типа "Международный центр делового сотрудничества" дом N6 по площади Пролетарской Диктатуры ("Дом политпросвещения", расположенный напротив от Смольного). Выгода банкиров была проста: контрольный пакет акций АОЗТ как раз и принадлежал "Онэксимбанку", который в таком случае de facto стал бы владельцем великолепного делового центра прямо напротив вместилища петербургских властей (дополнительная прелесть здания, на которое позарились банкиры, заключается в том, что и администрация Ленинградской области тоже находится от него всего в нескольких шагах, - а хорошо известно, что ничто в России так не способствует процветанию бизнеса, как близость к власть имущим).
Об умопомрачительных обязательствах города перед "Онэксимбанком" в Комитете финансов узнали из письма заместителя председателя КУГИ Георгия Грефа. Г-н Греф спрашивал коллег из финансового комитета, стоит ли отчуждать "Дом политпросвещения" за долги города, и предлагал предоставить в КУГИ информацию о тех удивительных обстоятельствах, которые привели к возникновению такого неожиданного и неприятного долга.
Между тем именно этой информации, к удивлению г-на Артемьева, в финансовом комитете как раз и не оказалось. Да и предшественник г-на Артемьева на посту руководителя финансового комитета Алексей Кудрин, убывая на повышение в Москву (руководить Контрольным управлением в администрации Президента), ни о каких договорах с "Онэксимбанком" не вспоминал.
И тогда документы, неоспоримо доказывающие существование весьма солидного долга, любезно предоставили городской администрации сами банкиры. Беглое знакомство с бумагами, поступившими в финансовый комитет, позволило г-ну Артемьеву с достаточной степенью достоверности предположить, что прежнее руководство города с августа 1995 года с удивительной последовательностью делало все, чтобы Петербург оказался в должниках у банкиров - и, значит, потенциально еще тогда было готово отдать коммерческой структуре шикарное здание на площади Пролетарской Диктатуры.
История с возникновением долга началась в мае 1995 года, когда начальник Центральной медикосанитарной части N 122 Яков Накатис и директор НИИ электрофизической аппаратуры (на балансе которого находится комплекс зданий ЦМСЧ-122) академик Владимир Глухих обратились к мэру Петербурга Анатолию Собчаку с просьбой помочь получить в кредит 15 миллиардов рублей - для приобретения медицинского оборудования. Возврат кредита медики обещали осуществить за счет средств, полученных в процессе эксплуатации современной медицинской техники. Мэр думал два месяца, после чего начертал резолюцию: "Кудрину, Путину: прошу проработать вопрос о льготном коммерческом кредите под нашу гарантию, но денег из бюджета не давать".
После этого события стремительно понеслись к развязке. По личному совету г-на Собчака руководители ЦМСЧ-122 обратились к Виктору Халанскому, который возглавлял Главное управление Центрального банка России по Санкт-Петербургу, а уж г-н Халанский присоветовал медикам пойти за кредитом в "Онэксимбанк". И уже 8 августа 1995 года Комитет экономики и финансов заключил с "Онэксимбанком" договор поручительства PR/95/ 020, в соответствии с которым город принял на себя обязательства по погашению суммы кредита (искомые 15 миллиардов рублей) и процентов по нему в случае невыполнения ЦМСЧ-122 своих обязательств перед банком.
Уже в этом договоре поручительства таились некие странности, которые позднее сыграли достаточно существенную роль при определении суммы, которую город оказался должен банкирам. Первый заместитель председателя Комитета экономики и финансов мэрии Анатолий Зелинский, подписавший соглашение, почему-то не обратил внимания на некоторые разночтения между договором поручительства и кредитным договором, заключенным в тот же день непосредственно между "Онэксимбанком" и ЦМСЧ-122. Кредит был предоставлен из расчета 100 процентов годовых до 20 мая 1996 года, в договоре поручительства, однако, почему-то оговаривался годичный срок возврата кредита. Кроме того, в договоре поручительства оговаривался размер пени за несвоевременный возврат кредита - пятая часть процента от всей суммы долга за каждый день просрочки, а вот в самом кредитном договоре размер пени был существенно выше - половина процента за день.
А уж подписав документы с незамеченными изъянами, городская администрация и вовсе благополучно забыла о существовании как поручительства, так и самого кредитного договора, решив не интересоваться дальнейшей судьбой денег. А зря. Потому что ЦМСЧ-122, получив деньги, не стала заботиться об их своевременном возвращении (отдавать кредиты в России пока как-то не очень принято - позднее г-н Накатис открыто признают, что речи о возврате кредита из средств ЦМСЧ-122 не было с самого начала: "Подобные вложения не могут быть возвращены иным образом, кроме оказания медицинских услуг населению города"), а "Онэксимбанк", имея на руках гарантии петербургского бюджета, решил, видимо, до поры беспокойства о судьбе денег не проявлять. Проценты и пени на невозвращенные средства тем временем росли как на дрожжах, радуя отзывчивые на шелест купюр банкирские души.
Шло время, снижалась ставка рефинансирования Центрального банка России, но руководство ЦМСЧ-122 даже и не подумало о том, чтобы хотя бы перезаключить кредитный договор. Вообще-то обычно при снижении ставки рефинансирования кредитные договоры перезаключаются по взаимному согласию сторон (а если банк не идет на уступки, добросовестный должник принимает меры по немедленному возврату кредита и заключению нового кредитного договора на более выгодных для себя условиях). Ставка рефинансирования ЦБ за время действия договора упала с 80 до 60 процентов, а в зоне действия кредитного договора между "Онэксимбанком" и ЦМСЧ-122 время как бы остановилось: проценты так и рассчитывались, исходя из первоначальной ставки - 100 процентов годовых. Не думая возвращать долг, руководство ЦМСЧ-122 вполне логично не придавало значения такой мелочи, как снижение его суммы.