— А зачем ждать, пока вырастет сын? — спросил я. — Может, передать усыпляющие лучи нынешним жителям Земли?

Корнелия невесело улыбнулась.

Я спросила об этом Гао. Он считает, что нынешнее поколение Земли вряд ли оценит это оружие. К нему надо приучать с детства. Приучать к победе без крови… Вас к этому не приучали… Да и не сможете вы изготовить усыпляющие лучи… Они для вас всего лишь символ… Их невозможно изготовить на Земле.

— Почему?

— Это камень с безжизненной планеты, которая находится рядом с планетой Гао. И Гао говорит, что там, где находится этот камень, не может быть жизни. На родину Гао его привозили на звездных кораблях. Это делали герои. И они долго болели после этого…

— А разве лучи не безвредны? — удивился я.

— Они безвредны, когда исходят от крупинки камня. Когда это очень узкий луч. А излучения большого куска опасны.

— Но ведь на родине Гао сейчас запрещены звездные корабли, — вспомнил я. — А коробочки с лучами есть…

— Они были там еще до отлета Гао, — сказала Корнелия. Они столетиями лежали в громадных подземных хранилищах. И поколения, заготовившие их, почти не пользовались ими. Это оружие казалось тогда слишком слабым. Лучи достались потомкам…

— Поэтому, наверно, Гао и думает, что мы не сможем оценить их, — понял я.

— Наверно, — согласилась Корнелия. — У каждого ведь свой опыт. Правда, Гао оценил эти лучи давно — еще в молодости.

— А если все-таки попробовать? — предложил я. — Может, и наши современники их оценят?.. Мы ведь не любим свои бомбы… Мы с удовольствием утопили бы их в океане…

Она пожала плечами.

— Я дам тебе коробочку. Пусть попробуют разобраться.

— Лучше отдать ее Виктору, — сказал я. — Или Вере. Они к этому ближе.

Витька буквально ошалел от радости, когда Корнелия протянула ему белый уголок.

— Ты, конечно, будешь исследовать его вместе с нами? спросил он Корнелию.

— Нет! — Она покачала головой. — Вы уж сами… Я только покажу, как этим пользоваться…

После этого мы не видели Витьку неделю. Он не появлялся дома, и его не звали к телефону, когда я звонил ему на работу. Мне отвечали, что он в командировке. А Корнелия, приходя из института, рассказывала, что Витька, Вера и еще несколько человек ушли в дальний корпус и не выходят оттуда и даже еду им возят туда из столовой в специальных столиках. Наконец Витька пришел сам. Пришел грустный.

— Ты была права, — сказал он Корнелии. — У нас этого элемента нет. И даже синтезировать его мы пока не можем.

— А что это за элемент? — спросил я.

— Я бы назвал его устойчивым душистым радием. Но назовут его, наверно, корнелием… Лучи пахнут… И довольно приятно. И вообще много сходства с радием… Но много и различий. Период распада, интенсивность и состав лучей, действие на организм… Все другое… Мы проверяли лучи на мышах, кроликах, собаках… Это по результатам близко к электронаркозу. Мгновенный электронаркоз. — Впрочем, ладно! Хватит об этом! С этими лучами еще будут возиться не одну неделю. Из них выжмут все, что можно выжать средствами нынешнего анализа.

— А зачем? — спросила Корнелия. — Зачем выжимать из них все?

— Чтобы когда-нибудь научиться делать такие же, — ответил Витька. — Пусть не с этим элементом. Пусть другим способом… Но чтобы можно было защищаться, не убивая! Стоит ради этого выжимать все?

Корнелия не ответила. Она как-то задумчиво и пристально поглядела на Витьку, ушла в свою комнату и вынесла оттуда обгоревший передатчик.

— Возьми, — сказала она. — И делай с ним, что хочешь. Я буду рада, если тебе это чем-то поможет… Только не нажимай зеленую кнопку. Это вызов Гао. Но теперь я верю, что ты не вызовешь его… А мне передатчик больше не нужен…

Витька растерялся. Я никогда еще не видел его таким растерянным. Он поднялся, взял у Корнелии передатчик, поцеловал ей руку.

— Спасибо! — только и сказал он.

— И возьми еще это! — Корнелия вынула из кармана белый уголок. — У вас будет больше шансов научиться…

— Ты молодчина, Корнелия! — сказал Витька. — Ты свой парень!

— Я — парень?!

Корнелия удивленно и откровенно обиженно ткнула себя пальцем в грудь.

Мне пришлось. вмешаться. Мне пришлось объяснить ей, что это высшая похвала, какой может удостоиться женщина.

— Странная похвала! — Корнелия покачала головой. — А если сказать мужчине, что он женщина, — это тоже высшая похвала?

Мы с Витькой расхохотались. Корнелия была довольна. Она очень любила сажать нас в лужу. В последнее время она просто даже испытывала какую-то неистребимую потребность в этом.

А за чаем, который мы пили через полчаса, Корнелия вдруг погрустнела и опустила голову.

— В чем дело? — спросил я.

— Я вспомнила, — ответила она. — Мне сегодня сказали, что Вера скоро уедет в Москву. Прислали письмо. Ее вызывают. У нее кончилась ко-ман-дировка… Мне будет плохо без нее… Я так привыкла…

— Она уедет ненадолго, — спокойно произнес Витька. — Она скоро вернется и будет жить здесь…

Я вопросительно поглядел на него. Неужели у них все решилось?

— Откуда ты знаешь? — спросила Корнелия.

— Мы поженимся, — ответил Витька.

— Поздравляю, — сказала Корнелия.

— Я тоже, — добавил я. — И ты упустишь такую возможность вернуться в Москву?

— Не валяй дурака, старик! — Витька улыбнулся. — Ты же отлично знаешь, что мое место здесь!.. А в Москву… Знаете что? Давайте махнем в Москву все вместе! Возьмем отпуск, пошатаемся по Москве и потом завернем еще в Ленинград, а? Надо же показывать Корнелии наши столицы…

Сейчас у нас с Корнелией растет сын. Его зовут Помпей. Пока что он ползает по нашей просторной новой квартире, таскает за собой машины и с размаху лупит деревянным молотком по всему, что попадается ему на глаза. Молоток — его любимая игрушка… И имя Помпей не вызывает у него пока никаких ассоциаций… Но когда-нибудь сын спросит, Почему его так назвали. И тогда я расскажу ему всю эту невероятную историю.

Впрочем, может, ему она покажется не такой уж невероятной?

Эту историю сейчас даже трудно чем-либо доказать. У моей жены обычный советский паспорт с обычной национальностью и обычным, годом рождения. Моя жена сдает экстерном курс обычной вечерней школы и мечтает о преподавательской работе. Когда-нибудь она будет преподавать в вузах математику или физику… А может, еще и латынь… У моей жены обычная трудовая книжка, в которой записано, что она работает младшим научным сотрудником в научно-исследовательском институте. И в тумбочке у моей жены давно уже нет белого ящичка с космическим передатчиком.

Об этой истории не писали в газетах и не говорили по радио. Правда, промелькнуло в то время сообщение двух молодых астрономов, которые обнаружили странное небесное тело, пролетевшее недалеко от Земли и даже описавшее вокруг нее несколько витков. До сих пор подобных небесных тел не наблюдалось. Но проверить что-либо астрономы не могли — тело бесследно исчезло. А потом двое маститых ученых заявили, что их молодые коллеги ошиблись, что небесных тел с подобными странными орбитами не бывает вообще. Видимо, молодых астрономов просто подвели неисправные приборы.

Мы с Виктором только переглядывались, когда читали все это. Мы были уверены, что речь идет о космическом корабле Гао. И, может, не только мы были уверены в этом. Но мы ведь сами просили когда-то не поднимать шум в печати. Пожалуй, единственное, что может в нашем доме напомнить о космическом прошлом моей жены, — это два белых уголка с усыпляющими лучами, которые хранятся где-то в столе у Корнелии. Она бережет их для сына. Она хочет когда-нибудь показать ему, какое оружие только и может быть достойно человека.

Мне очень хочется верить в то, во что свято верит она…

Расти, сынок! Может, и вправду твое поколение сумеет добиться того, что не удается пока нашему, — сумеет сделать такое оружие единственным оружием на земле!..