Я прошел множество комнат, и почти все они оказались пустыми.

Впрочем, в двух были рабыни, девушки, как Вика, точно так же одетые и с ошейниками. Единственным отличием в их убранстве были номера на ошейниках. Вика закрывала ошейник шарфом, а эти девушки не закрывали, но сейчас на Вике тоже нет шарфа; теперь ее ошейник, стальной и сверкающий, закрытый, охватывающий ее красивое горло, ясно свидетельствовал перед всеми, что она, как и эти девушки, рабыня.

Первая девушка низкорослая, коренастая, с толстыми бедрами и широкими плечами, вероятно, из крестьян. Волосы у нее были перевязаны и лежали на правом плече; в тусклом освещении трудно было определить их цвет. Она изумленно приподнялась со своего матраца в основании спального возвышения, мигая, потерла овальные глаза с густыми ресницами. Насколько я мог судить, в комнате она одна. Когда она подошла к входу, сенсоры на нем тоже засветились, как и в комнате Вики.

- Кто ты? - спросила девушка; акцент свидетельствовал, что она с полей Са-Тарна около Ара или с залива Тамбер.

- Ты видела царей-жрецов? - спросил я.

- Не сегодня.

- Я Кабот из Ко-ро-ба, - сказал я и пошел дальше.

Вторая девушка высокая, стройная и гибкая, с тонкими лодыжками и большими испуганными глазами; волосы у нее курчавые и темные, они падали на плечи, резко выделяясь на фоне белой одежды; она могла принадлежать к одной из высших каст; не услышав ее речь, трудно судить об этом; даже в разговоре трудно судить, потому что акцент многих наиболее искусных ремесленников приближается к чистому горянскому языку высших каст. Девушка стояла, прижавшись спиной к дальней стене, держа руки сзади, испуганно глядя на меня и затаив дыхание. Насколько я мог судить, она тоже была одна.

- Видела царей-жрецов? - спросил я.

Она энергично покачала головой. Нет.

По-прежнему продолжая думать, принадлежит ли она к высшей касте, улыбаясь про себя, я продолжал идти по коридору.

По-своему обе девушки красивы, но я решил, что Вика их превосходит.

У моей рабыни комнаты чистый акцент высшей касты, хотя из какого города, я определить не смог. Может быть, каста строителей или врачей, потому что если бы она была из писцов, я ожидал бы более тонкие различия в интонации, использование более редких грамматических конструкций. А если бы она была из касты воинов, можно было ожидать более прямой речи, воинственной, но простой, использующей преимущественно изъявительное наклонение и высокомерно отказывающейся от сложно построенных предложений. С другой стороны, эти обобщения неточны, потому что горянский язык не менее сложен, чем любой из больших естественных языков Земли, а говорящие различаются не меньше. Между прочим, это прекрасный язык; он так же тонок, как греческий, прям, как латинский, выразителен, как русский, богат, как английский, убедителен, как немецкий. Для горян это просто Язык, как будто других не существует, и те, кто им не владеет, считаются варварами. Быстрая выразительная гибкая речь объединяет горянский мир. Она общая и для администратора Ара, и для пастуха Воска, и для крестьянина Тора, для писца из Тентиса, для металлурга из Тарны, врача с Коса, пирата из Порт-Кора и для воина из Ко-ро-ба.

Мне трудно было не думать о двух рабынях комнат и о Вике, потому что положение девушек тронуло меня; они все, каждая по-своему, прекрасны. Я поздравил себя с тем, что мне отвели комнату Вики, потому что Вика казалась мне самой прекрасной. Потом подумал, что мне просто повезло. Мне показалось, что Вика чем-то напоминает Лару, татриксу Тарны, которая мне нравилась. Ростом она меньше Лары, полнее, но общий физический тип внешности тот же самый. У Вики глаза мрачные, горящие, синие; синие глаза Лары ярче и чище и, когда в них нет страсти, мягки, как летнее небо над Ко-ро-ба. А в страсти они горят так же ярко, прекрасно и беспомощно, как стены взятого города. У Лары красивые губы, чувственные и нежные, энергичные и любопытные; губы Вики сводят с ума; я помнил эти губы, полные и красные, надутые, презрительные, вызывающие, от которых закипала кровь; подумал, может, Вика племенная рабыня, рабыня для страсти, одна из тех девушек, которых ради красоты и наслаждения поколение за поколением выращивают владельцы больших рабских домов Ара; такие губы, как у Вики, часто встречаются у племенных рабынь; это губы, предназначенные для поцелуев хозяина.

Раздумывая над этим, я решил, что мое пребывание в комнате Вики не случайно, это часть плана царей-жрецов. Я чувствовал, что Вика сломала многих мужчин, что царям-жрецам любопытно, как я себя поведу с ней. Может, Вика сама получила приказ подчинить меня. Вероятно, нет. Не таковы обычаи царей-жрецов. Вика не подозревает об их планах; она просто будет собой, что и нужно царям-жрецам. Просто Вика, высокомерная, отчужденная, презрительная, привлекательная, неприрученная, несмотря на свой ошейник, стремящаяся быть хозяйкой, хотя она всего лишь рабыня. Сколько мужчин пало к ее ногам, сколько из них она заставляла спать у подножия большой платформы-возвышения, в тени рабского кольца, в то время как она сама лежала на шкурах и мехах хозяина?

Через несколько часов я оказался в зале царей-жрецов. И обрадовался, снова увидев луны и звезды Гора в небе над куполом.

Шаги мои глухо отдавались на каменных плитах пола. Огромный зал был пуст и тих. Молча и зловеще возвышался трон.

- Я здесь! - крикнул я. - Я Тарл Кабот. Я воин из Ко-ро-ба и бросаю вызов воинам царей-жрецов Гора! Пусть будет схватка! Давайте воевать!

Голос мой долго отдавался эхом в огромном помещении, но я не получил никакого ответа на свой вызов.

Я кричал снова и снова, ответа не было.

Я решил вернуться в комнату Вики.

На следующую ночь снова отправлюсь в разведку: есть и другие коридоры, другие входы, видные с того места, где я стоял. Чтобы исследовать их все, потребуется немало дней.

Я пошел назад в комнату Вики.

Шел я уже целый ан и находился в глубине длинного, тускло освещенного коридора, когда ощутил за собой чье-то присутствие.

Я быстро обернулся, одновременно выхватывая меч.

Коридор за мной пуст.

Я сунул меч в ножны и продолжал идти.