Я, я, которому о вас известно
Еще гораздо больше; но во лжи
Я вас не обвиняю.
Храмовник
Нет?
Натан
Но все же
Вы можете и Штауфеном назваться.
Храмовник
Я думаю! (Да, бог через него
Заговорил!)
Натан
Ведь ваша мать была
Из рода Штауфен. Брат ее - ваш дядя,
Которым вы воспитаны, кому
Вас отдали родители, когда
Германии суровая природа
Заставила сюда их возвратиться;
Так этот самый дядя ваш был Курд
Фон Штауфен; вас потом он мог, пожалуй,
Усыновить. Давно вы с ним в разлуке?
Он жив еще?
Храмовник
Что мне сказать? Натан!
Конечно, так! Все так! Мой дядя умер,
А я с последним орденским отрядом
Приехал в Палестину. Но какое ж,
Какое отношение имеет
Все это к брату Рэхи?
Натан
Ваш отец...
Храмовник
Что? Мой отец? Его вы также знали?
Натан
Он был мой друг.
Храмовник
Ваш друг? Натан, возможно ль!..
Натан
И звался Вольф фон Фильнек; звался только,
Но сам он не был немцем.
Храмовник
Как? И это
Известно вам?
Натан
Женат лишь был на немке
И ездил с нею вместе не надолго
В Германию...
Храмовник
Довольно! Я прошу вас!
А брат-то? Брат ее? Натан! Брат Рэхи?
Натан
Да это - вы!
Храмовник
Я - брат ее?
Рэха
Мой брат?
Зитта
Он - брат ее!
Саладин
Сестра его!
Рэха (хочет броситься к нему)
Ах, брат мой!
Храмовник (отступая)
Я - брат ее!
Рэха (останавливается
и обращается к Натану)
О нет! Нет, быть не может!
Уж сердце подсказало бы ему!
А мы теперь - обманщики! О боже!
Саладин (Храмовнику)
Обманщики? Ты думаешь? Ты можешь,
Ты смеешь это думать? Сам обманщик!
Все - ложь в тебе: походка, голос, облик!
Все - краденое, все! И от такой
Сестры ты хочешь отказаться? Прочь!
Храмовник (смиренно подходя
к нему)
Зачем, султан, простое изумленье
Так дурно объяснять! Заставь Ассада
Переживать, что я переживаю,
Наверно, и его ты не узнал бы!
(Подходит к Натану.)
Вы много у меня, Натан, берете,
Но и даете много! Нет, вы больше
Даете мне, о, бесконечно больше!
(Обнимает Рэху.)
Сестра! Сестра моя родная!
Натан
Бланда
Фон Фильнек!
Храмовник
Бланда? Бланда? А не Рэха?
Не ваша Рэха? Боже! Вы хотите
Отречься от нее? Вернуть хотите
Ей имя христианское!.. И это
Из-за меня! Натан! Натан! За что же
Расплачиваться нужно ей? За что?
Натан
За что!.. О дети! Дети вы мои!..
Брат дочери моей, надеюсь, также
Мое дитя? Не согласится разве?
Пока Натан их обнимает, Саладин в тревожном изумлении
подходит к Зитте.
Саладин
Что, Зитта?
Зитта
Ах, я тронута...
Саладин
А я
Почти дрожу при мысли, не пришлось бы
Растрогаться сильней! Насколько можешь,
Будь к этому готова.
Зитта
Что такое?
Саладин
Натан! Одну минуту! На два слова!
Натан подходит к нему, а Зитта с выражением участия
к Рэхе и Храмовнику; Натан и Саладин говорят
вполголоса.
Послушай-ка! Послушай-ка, Натан!
Сейчас упомянул ты, между прочим...
Натан
О чем?
Саладин
О том, что вот его отец
Не из Германии, не немец родом.
Так кто ж он был тогда? И где родился?
Натан
Скрывал он это даже от меня;
Ни разу не обмолвился ни словом.
Саладин
Но все-таки не франк? Не европеец?
Натан
О, этого и не скрывал он вовсе!
Одно могу сказать тебе, что он
Всем языкам предпочитал персидский.
Саладин
Персидский, да? Ты говоришь: персидский?
Чего же мне еще! Конечно, он!
Конечно!
Натан
Кто?
Саладин
Мой брат! Наверно!
Наверно, мой Ассад!
Натан
Ты догадался:
Так вот и подтверждение тебе!
(Подает ему служебник.)
Саладин (жадно раскрывая
книгу)
Его рука! Да, да! Рука Ассада!
Натан
Им ничего об этом не известно!
Ты сам реши: должны ль они узнать.
Саладин (перелистывая книгу)
Мне от детей Ассада отказаться?
Племянников моих - моих детей
Мне не признать? Их у тебя оставить?
(Снова громко.)
Они! Они! Ты слышишь, Зитта? Оба
И тот и эта - оба... дети брата!
(Устремляется к ним в объятия.)
Зитта (следуя за ним)
О боже мой! И как могло иначе
Иначе бы случиться!
Саладин (Храмовнику)
Ну, упрямец!
Теперь уж полюбить меня ты должен!
(Рэхе.)
Ну вот, в отцы тебе я набивался
И вправду стал им, хочешь иль не хочешь!
Зитта
И я!
Саладин (снова Храмовнику)
Мой сын! Ассад мой! Сын Ассада!
Храмовник
Так, значит, кровь во мне течет твоя!
Так, значит, сны, которые когда-то
Баюкали меня, - не только сны!
(Бросается к его ногам.)
Саладин (поднимая его)
Каков разбойник, а? Уж кое-что
Про это знал - и чуть было не сделал
Меня своим убийцею! Постой же!
ПРИМЕЧАНИЯ
Драматическая поэма в стихах "Натан Мудрый" была издана в мае 1779 г. В наброске предисловия к ней Лессинг писал: "Я не знаю пока еще такого города в Германии, где эта пьеса уже теперь могла бы быть поставлена на сцене". Лишь после осуществленной Шиллером и Гете постановки "Натана Мудрого" в Веймарской театре 28 ноября 1801 г. трагедия утвердилась в репертуаре немецкого театра. Гете писал в связи с постановкой драмы в Веймаре "Пусть же известный рассказ, счастливо представленный напоминает немецкой публике на вечные времена, что ее призывают в театр не для того только, чтобы смотреть, но также чтобы слушать и воспринимать. Пусть вместе с тем высказанное в ней чувство терпимости и сожаления навсегда останется народам священным и дорогим",
"Натан Мудрый" - первое из произведений классической немецкой драматургии, поставленное в Берлине после победы над фашизмом.
Действие драмы приурочено приблизительно к 1192 г., оно происходит вскоре после неудачи третьего крестового похода, заставившей крестоносцев заключить перемирие с султаном Саладином; по этому перемирию Иерусалим оставался в руках арабов, христианам же было позволено посещать город, не платя дани. Как видно из трагедии, к моменту начала действия срок этого перемирия недавно кончился. Суровую оценку крестовых походов Лессинг дал в статье VII "Гамбургской драматургии": "Ведь эти самые крестовые походы, затеянные интриганской политикой папства, на деле были рядом самых бесчеловечных гонений, в которых когда-либо был повинен религиозный фанатизм".