— Мы могли бы позавтракать и в собственном ресторане. Было бы дешевле и патриотичнее, не находишь? — спросила она, вставая со стула в кафе «Манхэттен экспресс».

— И на порядок вкуснее, — согласился Патрик, подав ей руку. — Но ты ведь видел, сколько там вчера было народу. Неужели ты предпочла бы стоять полчаса в дверях в ожидании, пока освободится столик?

Келли удивленно посмотрела на Патрика.

— Можно подумать, тебя бы не устроил завтрак на кухне?

Теперь наступил черед удивиться Патрику.

— На кухне? Ты шутишь? Владельцы ресторана будут есть, словно прислуга, на кухне!

— Тс-с, тише. На нас уже все смотрят, — сказала Келли и потянула вперед Патрика, чтобы поскорее выйти из кафе.

— Не терпится остаться со мной наедине? — с улыбкой поинтересовался он.

Келли укоризненно взглянула на него, как на провинившегося мальчишку.

— Что у нас дальше по программе?

— Романтическая прогулка по городскому парку. Ты, надеюсь, не против?

— Сто лет не гуляла в парке, — призналась Келли. — Тем более с мужчиной, — добавила она.

— А ты хорошо сохранилась. — Патрик улыбнулся, притянул к себе Келли и нежно поцеловал ее в губы.

Они взялись за руки и как влюбленная парочка медленно зашагали по тротуару.

— Келли, мой отец когда-нибудь тебе рассказывал обо мне? — неожиданно спросил Патрик чуть охрипшим голосом.

Она кивнула.

— И что, если не секрет?

— Ну, он очень тебя любил и мучился, потому что собственная гордость не давала ему сделать первый шаг к примирению.

Патрик опустил голову.

— Как и моя.

— Да, я же говорила, что вы похожи как две капли воды.

В этот момент, будто в подтверждение слов Келли, ветер донес до них брызги ближайшего фонтана.

Келли рассмеялась, запрокинув голову, а Патрик нежно слизал с ее щек и лба капельки воды.

— Не знаю, понравится тебе то, что я скажу, — неуверенно начала Келли, — все-таки это ваше семейное дело, но мы с мистером Джонсоном очень подружились в последние годы и он часто просил меня выслушать его. Просто посидеть рядом и внимательно послушать то, что он скажет. Он был очень одинок. Многие друзья покинули этот мир, с другими он прекратил отношения… После смерти твоей мамы он так и не смог найти жену. Видимо, он просто не видел столь же идеальной женщины для себя. Так вот, вечерами, после окончания моей смены, я часто приходила в кабинет твоего отца, чтобы поговорить с ним по душам, поделиться своими бедами и радостью и выслушать его. Он так страдал из-за разлуки с тобой, Патрик. Ты можешь мне не верить, но не проходило и дня, чтобы он не вспомнил о тебе. И каждый раз это были очень тяжелые разговоры. Мистер Джонсон пытался разобраться в себе, в том, что случилось много лет назад. Но ты ведь знаешь своего отца. Он бы ни за что не признал, что был не прав. Ему казалось, что он все сделал правильно, он ведь желал тебе только добра. Другое дело, что он не учел особенностей твоего возраста и характера. Вернее, он не мог предположить, что его сын унаследовал его упорство, силу и непреклонность.

Патрик молча кивнул, но не произнес ни слова, дав Келли выговориться.

— Знаешь, несмотря на то что мистер Джонсон очень скучал по тебе и страдал из-за столь долгой разлуки, тем не менее он никогда не пожалел о содеянном. Он всегда был твердо убежден, что спас тебя. Уберег от непоправимой ошибки, опрометчивой женитьбы.

— Ты не понимаешь, Келли. Я ведь любил ту девушку. Берту. Она была бедна, жила чуть ли не в районе трущоб…

— И это я тоже знаю. Но дело ведь не в этом. Неужели ты думаешь, что твой отец воспротивился вашему браку только из-за ее нищеты?

— Когда мне было двадцать лет, я считал именно так. А что еще я мог думать? Мы были влюблены друг в друга… вернее, мне так казалось. Я готов был достать для Берты луну с неба, не то что поставить штамп. К тому же она боялась, что забеременеет.

— Но вы были слишком молоды.

— Да, мой отец обозвал меня желторотым юнцом, не способным позаботиться даже о самом себе, не то что о жене и ребенке. У меня не было собственных денег. Я только что окончил школу и еще ничего не смыслил в жизни. Потом произошла страшная ссора. Отец кричал и грозился лишить меня денежного содержания, а то и наследства. Но мне тогда было на все наплевать. Я считал, что такова будет моя плата за любовь. Кретин! Отец оказался куда изобретательнее, чем я мог себе представить. Он согласился на наш союз, но при условии, что сначала я закончу образование. Он отправил меня в лучший колледж Лондона. Я ехал туда окрыленным, полным надежд. Берта обещала мне писать, звонить. Отец утверждал, что она гонится только за моими деньгами, и что знающие люди и нанятый им частный детектив видели ее с другими богатыми наследниками. Я не желал этому верить. А потом… много позже, когда письма от Берты совсем перестали приходить, я узнал от своего американского друга, что она выскочила замуж, едва я поднялся на борт самолета, отправлявшегося в Великобританию. Отец оказался прав. Берта вовсе не пылала ко мне такой же любовью, как я.

— Патрик, если ты все понял, то почему же не позвонил своему отцу, не приехал к нему? Почему ты так долго тянул?

Патрик пожал плечами.

— Не знаю. Я боялся. Боялся проявить слабость.

— Господи, я слышу слова мистера Джонсона из твоих уст. Вы сами лишили себя радости семейного объединения. Я сотню раз просила, умоляла мистера Джонсона связаться с тобой и покончить раз и навсегда с этой нелепой размолвкой. Я сравнивала тебя с собой. Я ведь тоже потеряла родителей. Однако, в отличие от тебя, изменить что-либо было не в моей власти. Вернуть маму и папу невозможно… — Келли едва сдерживала слезы.

Патрик обнял ее за плечи и нежно провел рукой по волосам.

— Милая, не говори об этом, если тебе больно.

— Нет, все в порядке. Мне почти удалось его убедить. Со дня на день мистер Джонсон собирался тебе позвонить, но… но… — Слезы катились по щекам Келли. — Но потом случился этот сердечный приступ, и все кончилось. — Келли всхлипывала на груди Патрика. Она выполнила обещание, данное мистеру Джонсону. Рассказала его сыну обо всем.

.

— Милая, я даю тебе выходной, иди домой и отдохни.

— Патрик, что значит «я даю тебе выходной». Ты не мой босс. Мы с тобой равноправные партнеры, не забыл?

— Келли, не начинай.

— Нет, это ты не начинай. Что за патриархальные замашки? Только не говори, что мечтаешь о жене-домохозяйке.

— Гм, было бы неплохо, если бы моя женушка ждала меня всегда дома, в теплой кроватке. — Патрик улыбнулся.

Келли вздохнула. То, что спорить с ним бессмысленно, она уяснила еще в первую встречу. Лучше действовать более умело и тонко.

— Что ж, договорились. Я сегодня не пойду на работу в ресторан, а завтра — выходной у тебя. Подходит?

— Поживем — увидим, — согласился Патрик. Тебя подвезти?

Келли вспомнила, как далеко они отошли от оставленной на стоянке машины, и сказала:

— Нет, пожалуй, я лучше доберусь сама. До моего дома не так уж и далеко.

— Как знаешь, милая. Надеюсь, ты позволишь мне хотя бы вызвать тебе такси? Почему ты так на меня смотришь? Неужели ты думала, что я дам тебе сесть в переполненный душный автобус после такой чудесной прогулки на свежем воздухе.

Келли улыбнулась от переполнявшего ее счастья.

Наконец-то и у нее появился человек, который заботится о ней, ничего не требуя взамен.

Через несколько минут она уже садилась в такси.

— Я обязательно тебе сегодня позвоню. Никому не назначай свидания на вечер, — прошептал Патрик на прощание.

— Что ж… — Келли закатила глаза, — я подумаю, что смогу сделать.

Он поцеловал ее в ухо, закрыл дверцу автомобиля, и такси сорвалось с места.

— Мисс, так куда мы едем? — поинтересовался водитель.

— Сначала заскочим на Мэдисон-стрит, семьдесят шесть, а затем к ресторану «Каприз», пожалуйста.

Таксист кивнул.