– Опять к нам гости, – сказал один из рабочих, которые сгребали в третьем ареале рассыпанные камни и кидали их лопатой в растерзанную корзину.

Они остановились и вытянули шеи. По каменистой дороге к лагерю подъезжали два больших серебристых грузовика, окутанные обычным облаком пыли, угрожающе раскачиваясь на каждом из многочисленных ухабов. Это были очень большие грузовики, настоящие фуры, какие можно увидеть в американских фильмах.

– Прямо как оккупация, – сказал другой.

Потом они снова взялись за свои лопаты, хотя со вторника работа уже не доставляла им никакого удовольствия.

Профессор Чарльз Уилфорд-Смит вздохнул, наклонился вперёд, посмотрел на Стивена, но когда тот выдержал его взгляд, смущённо отвёл глаза и принялся следить за своими пальцами, которые чертили на поверхности стола невидимые причудливые фигуры.

– Есть кое-что, – всё же начал он обстоятельно, – о чём я хотел бы вас спросить, Стивен.

– Да?

– Почему вы вскрыли льняной мешочек?

Стивен увидел, как пальцы профессора остановились. В помещении внезапно стало очень тихо.

– Вы работаете, – продолжал Уилфорд-Смит, – на раскопках. Я могу предположить, что вам это хорошо известно. Вы нашли холщовый мешочек, который без всякого сомнения был древним.

Стивену показалось, что он краешком глаза заметил, как Джон Каун невольно метнул в сторону профессора предостерегающий взгляд.

– И вы знаете, что одно из важнейших правил раскопок гласит, что мы археологи, а не кладоискатели. Находки ни в коем случае не должны быть повреждены, будь в них скрыто хоть золото царицы Савской. Вы же запросто вскрыли полотняный мешок, а пластиковый конверт внутри него вы даже взрезали! Просто выхватили перочинный нож и разрезали его! – Когда Стивен поднял на него глаза, профессор не отвёл взгляд. – Я хотел бы знать, почему.

Теперь на него смотрели все трое, и если бы взгляды были уколами, он бы уже кровоточил в трёх местах. Стивен был готов к тому, что когда-нибудь ему зададут этот вопрос. Он почувствовал, как, несмотря на прохладу в помещении, по спине его побежали струйки пота.

Он вздохнул, но не очень глубоко. Вот ему задали этот вопрос, но он всё ещё должен разыгрывать из себя безобидного придурка. А это нелегко. Каун был настороже, как рысь, и Стивен не сомневался, что у этого человека есть не только шестое, но даже и седьмое, и восьмое чувство на всё, что происходит в другом человеке. Стивен откинулся назад, держа ладони в покое, и попытался небрежно улыбнуться.

– Ну поймите, – сказал он. – Мне же было ясно, что это не может быть археологической находкой.

Брови слушателей вопросительно двинулись вверх.

– То есть? – спросил профессор.

– Пластик просвечивал сквозь мешковину, – объяснил Стивен Фокс так, словно в этом помещении не было и следа невысказанных упрёков в его адрес. – Это было видно. Потрёпанная старая торбочка из мешковины, уже изрядно истлевшая, волокна можно было раздвинуть ногтем – а под ней виднеется пластик. Окей, я сперва подумал, что кто-то хочет меня разыграть. Вы же знаете, что у любого человека всегда найдётся пара недоброжелателей. Я подумал, наверняка в пластиковом пакете обнаружится записка с какой-нибудь глупостью, например: «Фокс идиот» или «Привет от фараона» или что-нибудь в этом роде.

Это было ложью лишь наполовину, поэтому он произнёс всё это более или менее убедительно.

– И поэтому вы разрезали пластиковый конверт?

– Да. Я думал, за мной тайно наблюдают, и в любую минуту разразится смех.

– И как вы собирались ему воспрепятствовать?

– Понятия не имею. Об этом я не успел подумать, потому что увидел, что в конверте инструкция, и это показалось мне довольно странным. И тогда я пришёл к вам.

Профессор кивнул. Стивен переводил взгляд с одного на другого. Недоверие ещё не исчезло с их лиц. Только немецкий писатель казался не особенно вовлечённым в этот разговор. Может быть, он не всё понимал.

В этот момент за его спиной открылась дверь мобильного домика. Волна зноя и тревоги ввалилась вместе с вошедшим мужчиной в униформе цвета хаки, в котором Стивен, обернувшись, узнал человека, испортившего вчера ему с Юдифью всё романтическое настроение. Возможно, этот человек у Кауна что-то вроде правой руки? По крайней мере, они переглянулись так, как это бывает в гангстерских фильмах, а там это значит примерно следующее: Всё ясно, босс, я прикончил собаку.

Каун снова взял слово, которое он и так уступил профессору лишь взаймы, так сказать, с условием отзыва в любой момент.

– Спасибо, Стивен, – сказал он и кивнул так, будто был охвачен чувством глубокой признательности. – Я думаю, мы и так отняли у вас слишком много драгоценного времени. О чём бы я ещё хотел вас попросить – это чтобы вы информировали нас, когда временно покидаете лагерь, например, сегодня вечером. На тот случай, если у нас возникнут к вам ещё вопросы. Вы понимаете.

– Да, – кивнул Стивен, восхищаясь способностью магната облекать неприятные обстоятельства в скользкие, как угорь, формулировки. – Естественно.

На этом его отпустили, и он направился к выходу. Каун больше не обращал на него внимания, Уилфорд-Смит ещё раз рассеянно кивнул ему, а писатель и без того лишь наблюдал происходящее. Никто не сказал ни слова, пока Стивен не закрыл за собой дверь вагончика.

Он готов был спорить на что угодно, что в ту же минуту они начали говорить о нём.

Два огромных, поблёскивающих хромом грузовика маневрировали на парковочной площадке, окружённые толпой мужчин в серых комбинезонах, которые казались крошечными, как муравьи, на фоне этих колоссов и, размахивая руками, руководили их движением взад и вперёд. Грохот моторов сотрясал землю.

Наверху, у третьего ареала, стояли рабочие и с любопытством смотрели вниз. Повара в кухонной палатке помешивали варево в котлах, которое готовилось к обеду, а глаза их неотрывно были прикованы к серебристым монстрам. Что всё это снова могло значить? Не было никого, кто не задавал бы себе этого вопроса.

Стивен Фокс занял наблюдательную позицию недалеко от первого ряда палаточного лагеря. На грузовиках не было ни надписей, ни фирменного логотипа, ничего.

Наконец фуры встали в такое положение, которым окружающие их люди, казалось, были довольны. Рокот моторов стих, и наступившая тишина показалась оглушительной. Но команда не взяла себе ни минуты отдыха. Не откладывая, они раскрыли задние двери грузовиков, и началась быстрая, кажущаяся хорошо отлаженной выгрузка: большие катушки с кабелями, деревянные ящики, в которых были закреплены своеобразные приборы из тёмного металла, ящики с инструментами, компьютерные мониторы в стальных корпусах.

Всё это действительно сильно напоминало нашествие марсиан. Как в фильме. Чего они хотели? И кто они, к чёрту, такие, эти серые фигурки?

Стивен заметил, что кто-то подходит к нему сзади, и повернул голову. То была Юдифь.

– Мужчина, который зашёл к Кауну незадолго до того, как оттуда вышел ты… знаешь, кто это такой? – спросила она вполголоса.

– Который вчера вечером нас проверял? У меня такое чувство, что это подручный Кауна. Для грязных.

– Он только что был в твоей палатке.

– Интересно.

Она молчала. Наверное, ждала, и Стивен почувствовал, как она начинает сердиться:

– А ты не боишься, что он мог найти твои бумаги?

Стивен улыбнулся. Значит, она всё-таки его союзница. Это хорошо.

– Нет, – сказал он. – Он их не нашёл.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я, – усмехнулся Стивен, – сегодня утром спрятал их в твоей палатке.

Узкий вертикальный разрез в большей мере подходит для решения хронологических проблем и вопросов датирования. Но это лишь часть вопросов, стоящих перед археологией. Для историков может представлять интерес, насколько велико было селение к определённому моменту времени, было ли оно укреплено, имело ли центральное административное здание, в какого рода домах жили люди, какими ремёслами занимались, чем питались, какую религию исповедовали и т. д. Чтобы добиться ответов на эти и подобные вопросы, при необходимости приходится делать горизонтальные плоские вскрытия или раскопки по определённому слою, задача которых – постепенное открытие единичной плоскости прохождения.