Мышь подбежала совсем близко, принюхалась, водя острым носом по воздуху, но волку опять повезло - ветер был в другую сторону. Грызун немного посидел на снегу и решился. Мышь подбежала к траве и начала разбирать кочку на отдельные колоски.

Альфен выжидал. Сейчас главное не спугнуть, дать почувствовать зверьку отсутствие опасности, а когда бдительность притупится - вот тогда резко броситься на жертву.

Мышь ловко орудовала острыми зубками, отгрызая траву от основания. Когда попадались семена, она с удовольствием их поедала. Но трава тоже пойдёт в дело - гнездо утеплить, да на самый голод оставить. Среди сухой травы попался совершенно целый колосок и зверёк шустро заработал челюстями.

"Пора!" - решился Альфен. Не задумываясь ни о боли, ни о холоде, он метнулся к беспомощной добыче. Мышка даже не поняла, откуда пришла опасность. Облизнувшись, волк посмотрел по сторонам. Мало. Что в том мышонке? Только аппетит раздразнил. Желудок согласно рыкнул, прося ещё. Альфен подошёл к кочке, выискивая зелень, но там после вчерашнего остались только сухие и уже довольно редкие травинки. Серёдку он вчера выгрыз до земли. Нехотя волк вернулся под ветки. Растревоженные раны саднили, перед глазами плыло. Даже такое короткое усилие вызвало неприятные последствия. Но боль - это ерунда, с ней Альфен уже начал свыкаться. А вот голод... Голод всё сильней скручивал внутренности.

Волк жадно хватанул снега, пытаясь хоть на миг заглушить мысли о еде. Но всё было бесполезно. Только эта мысль и билась в мозгу.

Надо вставать. И хоть ползком, но отправляться на охоту. Выхода нет: что сдохнуть от голода, что от потери крови.

Глава 2

     Альфен, тяжело припадая на раненую переднюю ногу и то и дело останавливаясь, пробирался к лесному озеру, которое он заметил, когда только очутился на скале. Разум подсказывал ему, что именно там можно кого-нибудь выследить. Ведь на берегах всегда селилось множество разной живности: ондатры, выдры, бобры, а также вездесущие мыши. И спрятаться в засаде там тоже найдётся где. Кровь уже не капала из слегка затянувшихся ран на снег, только кое-где на жёстком насте отпечатывались буровато-жёлтые пятна - от растревоженного пореза на подушечке передней лапы.

     Волк чутко прислушивался, а во время частых остановок и вовсе старательно водил носом, надеясь учуять подозрительные запахи. Но пока всё было спокойно.

     Вот и берег. Пологий, сильно запорошенный снегом, так что не сразу разглядишь границу, за которой начинается непосредственно озеро.

     И здесь тишина и пустота. Альфен выбрал наиболее удачно расположенные для его задумки кусты и решил немного покараулить. Вдруг кто-нибудь появится поблизости?

     Как ни странно, но чувствовал он себя теперь вполне сносно. То ли из-за того, что затёкшие мышцы удалось хорошенько размять, пробираясь по заснеженному лесу, то ли из-за того, что раны начали подживать, а может, и вовсе из-за того, что сосущий нутро голод притуплял все остальные чувства.

     Движения по-прежнему никакого не было. Альфен устало прикрыл глаза и не заметил, как задремал. Разбудил его громкий собачий лай, доносившийся с опушки. Волк с возможной в его ситуации резвостью поднялся на ноги и поковылял в глубь леса. Против охотников с собаками у него не было ни единого шанса. Он старался изо всех сил уйти подальше от опасности, поэтому на внезапно выпрыгнувшего из кустов зайца не обратил почти никакого внимания, только коротко рыкнув от огорчения. Сейчас уже не до обеда, самому бы ноги унести. А испуганный внезапной встречей заяц резво бросился в противоположную от волка сторону, не задумываясь о другой опасности.

     Альфен обнаружил заброшенную медвежью берлогу и решил спрятаться там. Дальше идти сил совсем не было, а здесь хоть какое-то укрытие.

     Собачий лай с неотвратимостью приближался. Наконец до чуткого слуха волка донеслись и голоса охотников. Альфен вжался в трухлявый ствол поваленного дерева, заменявший заднюю стену берлоги и постарался даже дыхание затаить.

     - Эй, смотри, вот он! Стреляй, стреляй, а то уйдёт!

     Альфен удивлённо приподнял уши - он очень даже хорошо понимал человеческую речь. Значит, хоть какая-то магия в нём осталась, но сейчас и она вряд ли сможет ему помочь. Он обречённо прикрыл глаза, осознавая, что теперь его от гибели уже ничего не сможет спасти. И когда он уже был готов принять смерть от острых жал охотничьих стрел, прямо над его головой раздался заполошный треск сминаемых чьими-то копытами веток.

     - Левее, левее бери! Мазила! Левее, я говорю!

     Волк приоткрыл глаза. Молодой олень, перебирая тонкими ногами, старался уйти от преследователей прямо по его убежищу.

     Вот это совпадение! Может, и собаки мимо пройдут, гоня уже известную добычу?.

     - Так... Тихо... Сейчас! Давай! А-а-а! Есть! Ату его, мохнатые, добивай!

     Альфен понял, что жизнь оленя отсчитывала последние секунды. Но он всё равно не шевелился, боясь, что выдаст себя неосторожным движением и втайне надеясь, что охотники удовольствуются первой добычей.

     - Эй, глянь, вон ещё дичь!

     Волк снова напрягся.

     - Да ладно, какая дичь, брось этого доходягу. Нам и этого достаточно. Берём оленя и возвращаемся. Отзывай собак.

     Альфен даже зажмурился изо всех сил.

     Вскоре разговоры и собачий лай стихли, и Альфен пришёл к выводу, что ему очередной раз повезло, причём, крупно. Видимо, существует всё же какой-то высший дух, который покровительствует ему, изгнанному из дома демону. Он осторожно выбрался из берлоги и хотел уже направиться к месту недавнего действа. Хоть крови лизнуть, наверняка осталось что-то. Но едва он принял такое решение,как его нос учуял более сильный запах. Альфен немного подумал, но всё-таки выбрал неизвестное. И не прогадал.

     На стоптанном копытами снегу, сиротливо прижав длинные уши, дёргался в предсмертной агонии заяц.

     Так вот что за доходяга имелся в виду! А демон в волчьей шкуре принял всё на свой счёт. Альфен жадно сглотнул. В его положении это самый настоящий королевский пир. Сейчас бы посмаковать это угощение, но нет уверенности, что запах свежей крови не привлечёт других желающих. А драка за добычу в его планы совсем не входила. Да и кушать очень хотелось.

     Альфен торопливо рвал острыми зубами свежее мясо, давясь о жадности и заглатывая куски, не разжёвывая. Заяц как-то слишком быстро закончился. Оглядевшись по сторонам, волк облизнулся. В душе значительно потеплело. Да и на улице, вроде, тоже.

     Уже не так сильно обжигал содранные бока ледяной ветер, не так мороз забирался под свалявшуюся и слипшуюся шерсть.

     Теперь нужно отдохнуть. Альфен ещё раз осмотрел своё временное убежище и решил, что оно вполне подходит на роль его логова: от опушки далеко, спрятано в густых зарослях так, что даже и не заметишь сразу, а кроме того, дичь здесь есть, раз охотники решили наведаться в сторону озера.

     Значит, надо обустраиваться. Но это потом. Сейчас отдохнуть и дать щедрому подарку судьбы спокойно перевариться. А как только раны станут заживать и можно будет использовать накопившиеся силы, вот тогда и придёт время заняться облагораживанием своего жилища.

Глава 3

     Я шустро перебирала ногами, стремясь как можно дальше уйти от родительского дома. Милый братец ни за что не успокоится, пока не доведёт свой замысел до конца. Отец уже покоится в могиле, и от наследства Сертера отделяет только моё существование.

     Пропади пропадом и этот титул, и эти земли с деньгами! Ничего хорошего я от них не получила, только полную страданий и мучений жизнь. Пока мачеха была молода и красива, меня ещё как-то терпели, а вот теперь, после оспы, обезобразившей её раздобревшее от сытной и беззаботной жизни лицо, моё существование превратилось в сплошную борьбу за выживание.

     Конечно, ведь всё имущество и земли принадлежали моей матери, умершей при родах, и только после моей смерти могли перейти во владение моему единокровному младшему брату, который, несмотря на разницу между нами в пять лет, очень даже хотел стать графом. А его маменька только этой мыслью и жила последние годы, отгоняя всеми способами моих женихов и стараясь попросту изжить меня, как и своего супруга, ныне покойного моего отца.