— Если страховка не покроет расходов, станция заплатит за стекло. Я уже сказала Эпплтону, чтобы прислал счет нам. — Она наклонилась ниже. — Это облегчит тебе принятие решения.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты не вернешься в эфир, они победят. — Взгляд Дженетт стал острым как кинжал. — Это твой шанс доказать, что ты чего-то стоишь, Стефани. Не позволяй каким-то идиотам с камнями решать за тебя. Жду тебя завтра утром с ответом, который мне хотелось бы услышать. — Дженетт еще мгновение смотрела на нее, затем повернулась и зашагала прочь.

Подруги молча смотрели вслед удаляющейся начальнице. Только когда Дженетт вышла из кафетерия, Саманта заговорила:

— Интересно, сколько она ему заплатила? Стефани нахмурилась.

— Заплатила — кому? Саманта улыбнулась.

— Парню с камнем.

Мартин завел свой джип на стоянку перед продуктовым магазином братьев Джемисон. Когда вчера вечером он приехал в город, то купил только самое необходимое — холодное пиво, замороженную пиццу, все для бутербродов, — но теперь собирался запастись продуктами поосновательнее. Конечно же опять пиво, гамбургеры и, может быть, яйца. Еще несколько пицц тоже не помешают.

Он выбрался из машины и зашагал к магазину, не отрывая взгляда от темноволосой женщины, шедшей впереди. На мгновение ему показалось, что это Стефани Митчелл, но, когда женщина повернула голову, Мартин понял, что ошибся. К тому же Стефани была гораздо тоньше, а ее волосы — более гладкими и короткими. Прошлой ночью он как следует рассмотрел шелковистые каштановые пряди, когда Стефани отвечала на его вопросы, — слишком часто она заправляла их за ухо тонкими бледными пальцами.

Он взял свободную тележку из длинного ряда и покатил ее в отдел фруктов быстрее, чем это требовалось. Стефани Митчелл оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Когда она открыла перед ним дверь своего дома, он был более чем удивлен. Ее голос не соответствовал всему остальному. Фигура была скорее хрупкой и изящной, чем соблазнительной. Томные затуманенные глаза, которые он рисовал в своем воображении, на деле оказались карими, огромными, а их взгляд — мягким. Стефани выглядела невинной и неискушенной. Трудно было соотнести чувственный хрипловатый голос с худенькой молодой женщиной, здоровающейся с ним.

Мартин бросил в тележку помидоры и покатил ее к другому проходу. Да с какой стати он вообще думает об этой Стефани Митчелл?! Она молода и сосредоточена исключительно на своей карьере. Она сказала, что у нее нет никаких «бывших». И словно в подтверждение ее слов Мартин не заметил в доме ни фотографий с друзьями, ни признаков каких-либо увлечений — словом, ничего свидетельствующего о том, что она думает о чем-то, кроме работы. Журналы, лежащие на кофейном столике, были сугубо профессиональными, как и книги на полках. Стефани Митчелл не читала романов. Никаких романов и никаких бывших поклонников.

Мартин дошел до конца второго прохода, не взяв ничего. Не переставая думать о Стефани, он ринулся к прилавку с яйцами и едва не врезался в старушку с двумя большими пакетами кошачьего корма в руках.

Он не интересовался женщинами с тех пор, как Памела ушла от него после быстрого и безболезненного развода. Она тоже делала карьеру. Была классным специалистом по инвестициям. Они познакомились в баре и через два месяца поженились. Мартин даже не понимал почему, разве что из-за великолепного секса. В остальном у них не было ничего общего. После пяти несчастливых лет каждый пошел своей дорогой.

Воспоминания о Памеле подействовали на него как холодный душ. Мысль о том, чтобы завести с кем-нибудь, включая Стефани, роман, тут же вылетела из головы. Мартин закончил с покупками, расплатился в кассе и, схватив белый пластиковый пакет, вышел на улицу.

Стефани Митчелл стояла, опершись на капот его синего джипа.

Когда Мартин вышел от «братьев Джемисон» с покупками в руках, у Стефани перехватило дыхание и непонятное тепло разлилось в груди. Стоп, девочка! Притормози, остынь! — раздались в голове слова предостережения, но тело их не слышало. Причем начался этот разлад еще раньше. Когда Стефани заметила сверкающий синий джип, разум приказал ехать дальше, но руки самовольно повернули руль в сторону стоянки. Затем пальцы сами открыли дверцу, ноги вынесли из машины — и вот, пожалуйста, она стоит здесь, опершись на капот, а ее сердце работает, как паровой молот.

Синие глаза Мартина потеплели, когда он заметил ее. Но может быть, это просто игра воображения?

— Эй, привет! — От его голоса у Стефани мурашки побежали по телу.

— Привет, — ответила она. Кивнув на пакет с продуктами, сквозь пластик которого просматривались упаковки с пивом, Стефани поинтересовалась:

— Вы на жидкой диете?

Мартин открыл машину и поставил сумку на сиденье.

— Какая рыбалка без пива?

— Так вот почему мой отец никак не может ничего поймать! Он всегда берет с собой только апельсиновый сок.

— Директора школ — исключение. Может быть, он просто неважный рыбак. — Мартин снова закрыл дверцу и посмотрел на нее пристальнее. — Вы говорили с ним о вашей передаче? Кажется, прошлой ночью вас беспокоило, что он об этом подумает.

— Я говорила с мамой. — Стефани покачала головой. — Сказать, что этот разговор был странным, — значит не сказать ничего.

— Они вне себя?

— Скорее… наоборот… — Она собралась было объяснять дальше, но затем прервала себя. — Господи, я приехала сюда вовсе не для того, чтобы грузить вас всем этим…

— Вы и не грузите меня. Это ведь я задал вопрос, помните?

Стефани посмотрела ему в глаза. Она ничего не выдумала. Они действительно излучали тепло. Темная синева превратилась в глубокий сапфировый цвет. Стефани медленно кивнула.

— Я… Наверное, я чего-то не понимаю.

— И это не дает вам покоя. Вы из тех женщин, которые все анализируют, пытаются понять, почему люди делают то, что делают.

Стефани удивленно посмотрела на Мартина.

— Откуда вы это знаете? Он улыбнулся. До сих пор Стефани не обращала внимания на то, какие красивые у него губы.

— Я не читаю мысли — просто это очевидно. Вы явно без конца думаете об этом. — Он легонько повел широкими плечами, и майка натянулась на его груди. — Зачем, спрашивается? Просто примите все как есть. Они довольны, вы довольны, и — я не сомневаюсь — у вас получится великолепная передача. Просто делайте ее и не мучьте себя вопросами.

— Вы так всегда и поступаете? — спросила Стефани.

— Как правило, да. Зачем зря ломать голову? Все равно от судьбы не уйдешь, верно?

Стефани снова медленно кивнула. Возможно, он прав. Возможно, иногда она действительно слишком копается в причинах и следствиях. Если родители приняли передачу, а Дженетт хочет, чтобы ее делала именно она, ей следует чувствовать себя счастливой. Начальница сказала, что это ее шанс вырваться из Стонвилла. Так почему же она не прыгает от радости?

Они молча стояли под палящим солнцем, пока Стефани не поняла, что Мартин неотрывно смотрит на нее. Она заморгала и, выйдя из задумчивости, произнесла:

— Я остановилась только для того, чтобы поблагодарить вас. Вы так быстро ушли вчера, что я не успела этого сделать. Спасибо, что побыли у меня до прихода Фрэнка.

Он приложил пальцы к бейсболке, шутливо отдавая честь.

— Никаких проблем. Я просто оказался ближе всех.

— Вы были полицейским репортером в Мемфисе?.. Так и познакомились с Фрэнком?

— Верно. Двадцать лет в мемфисской «Сан».

— А теперь?

— Теперь я вышел в тираж. — Он кивком указал на пакет с продуктами. — Рыбачу и пью. Отныне это моя работа.

Стефани не подумав воскликнула:

— В тираж! Вы слишком молоды для этого! Мартин усмехнулся.

— Спасибо за комплимент. К сожалению, вы ошибаетесь. Мне почти сорок, а это очень почтенный возраст для полицейского репортера. Особенно подбитого репортера, которого, как известно, ноги кормят.

Стефани быстро опустила глаза.

— Подбитого?

Он дотронулся рукой до верхней части бедра.