Филип пристально посмотрел на нее.

– А как же квартира? – Он сделал паузу. – И учеба Криса?

Джоан бросила на него саркастический взгляд.

– Как будто тебя это волнует.

– Хорошо, – хрипло произнес Филип, сжав кулаки, и Джоан поняла, что зашла слишком далеко. – Поступай как знаешь. – Он помолчал, затем холодно добавил: – И держи этого ребенка подальше от моего офиса, ладно?

Энни перенесла поездку Филипа в Париж на вторник. Как и встречу с поставщиками – он хотел, чтобы на ней присутствовал и представитель министерства, а в понедельник это было невозможно.

Что ни делается – к лучшему, подумал Филип, придя на работу в первый день недели. После прошедшего уик-энда он был не в состоянии вести деликатные переговоры, а бутылка виски, которую он опустошил перед отходом ко сну, оставила Филипа с ощущением, что его ватная голова набита гвоздями.

К счастью, Энни еще не было на месте, и ему удалось пробраться в относительное уединение своего офиса никем не замеченным. Он знал, что выглядит ужасно. Он не успел сегодня побриться, а джемпер, надетый под кожаной курткой, был тот же, что и вчера.

Филип упал в кресло, жалея, что не выпил хотя бы чашку кофе перед уходом из дома. Возможно, кофеин немного прочистил бы мозги… хотя вряд ли. То, что он испытывал сейчас, не могло излечить ничто, кроме времени.

Вид телефона вызывал у него отвращение. Он знал, что Лори ждет его звонка, но понятия не имел, что ей сказать. Ему было известно, что она жаждет услышать, но исполнить ее желание было не так-то легко.

Как сможет Джоан в придачу ко всему остальному перенести еще и развод? Он не может так поступить с ней. Более того, у него нет никакого желания причинять ей дополнительную боль. Только не в теперешней ситуации. Да, она была не столь щепетильна с его чувствами, но он знал, как нелегко ей приходится сейчас, и не хотел, чтобы его действия оказались последней соломинкой, переломившей хребет верблюду.

А он чувствовал, что так и было бы.

Вот почему он провел уик-энд, воюя на два фронта – с Лори и с собственной совестью.

Его подруга – возможно, небезосновательно – пришла в ярость, услышав о визите Криса в его офис. Несмотря на то что он рассказал ей о Джоан, которая вынуждена привыкать к мысли о скорой кончине матери, Лори обратила внимание только на то, что Крис имел наглость явиться к нему без всякого приглашения. Она отказывалась поверить, что Джоан ничего об этом не знала. Она не сомневалась, что это всего лишь очередная уловка, призванная убедить Филипа в том, что Крис его сын, и насолить ей, Лори.

Конечно, Филип уверял ее, что все было в высшей степени невинно, что никому не был причинен вред, но Лори пропустила его слова мимо ушей. Важно было только то, что Крис объявил себя его сыном, что Лори считала непростительным.

И порой Филип готов был признать, что в ее доводах есть смысл. Если бы Джоан решила насолить ему – насолить им обоим, – она не смогла бы найти лучшего способа сделать это. И только то, что Джоан большую часть дня провела в больнице, освобождало ее от подозрений. Кроме того, Филип сразу понял, что он последний человек, которого она ожидала увидеть, вернувшись домой в пятницу. Об этом красноречиво свидетельствовала ее реакция…

Филип стиснул зубы. Он не хотел думать об этом, но ему не давала покоя мысль о том, что Джоан выглядит усталой все время. Да, конечно, у нее выдалась тяжелая неделя – болезнь матери и все прочее, – но Филипу было непонятно, почему она смотрит на него так, словно он несет персональную ответственность за тот кавардак, в который она превратила свою жизнь.

Тем не менее это не отменяло того факта, что выяснение отношений с Лори субботним утром так ничем и не завершилось. Полное безразличие подруги к требованиям, предъявляемым ситуацией, по-настоящему рассердило его. А после того, что она сказала, узнав об отложенной поездке во Францию, он даже заикаться не стал о своей тревоге за Джоан и леди Сибил, которые собираются жить в заброшенном имении Шелби.

Дом для начала нужно было вымыть сверху донизу из шланга, и Филип не сомневался, что этим придется заняться Джоан… Но это не моя забота, сердито одернул он себя. Вот и Лори так говорит. Вообще-то она не верит даже, что болезнь леди Сибил настоящая.

– Как удобно! – сварливо заявила Лори. – Старуха выбрала самый подходящий момент для того, чтобы начать прощаться с жизнью.

– Я не думаю, чтобы она выбирала момент, – возразил Филип, с трудом сдерживая возмущение. – В прошлом месяце ей сделали операцию на открытом сердце. В этом нет ничего удобного.

Глаза Лори зло сверкнули.

– И ты знаешь это, потому что…

– Крис мне сказал, – без всякого выражения произнес он.

– Крис! – Лицо Лори напряглось. – Пащенок Джоан! Он тебе сказал. И конечно же его слова звучат для тебя гораздо убедительнее моих!

– Не будь смешной!

Упоминание о Крисе в столь недостойных выражениях вывело его из себя, и Филип вдруг обнаружил, что защищает мальчика скорее сердцем, чем умом. В результате оба наговорили много лишнего. Остаток уик-энда Филип провел в сожалениях об этом инциденте, но они были не настолько сильны, чтобы подвигнуть его снять телефонную трубку и все исправить.

Но теперь было утро понедельника, и Филип понимал, что нужно как-то залатать брешь в отношениях с подругой. Я, конечно, могу жалеть Джоан, убеждал он себя, но люблю-то я Лори. И на Лори собираюсь жениться, после того как получу развод…

Стук в дверь отвлек его от этих сложных рассуждений.

– Да? – крикнул он, надеясь, что это не Энни, пришедшая узнать новости о его «сыне», и кивнул с некоторым облегчением, когда в дверь просунулась голова Дика Фелпса.

– Можно войти? – неуверенно произнес Дик: закрытая дверь так обескуражила его, что он решил спросить разрешения. – Я принес кофе.

– Как раз то, что нужно, – сказал Филип, вставая с кресла и беря протянутую другом чашку. – Ммм… как хорошо. Черный, словно из трубы, как сказала бы моя старая няня.

– Не знал, что у тебя была старая няня, – заметил Дик, устраиваясь на диване у окна.

Филип скорчил гримасу.

– У каждого была старая няня, – сказал он, боком садясь на стол. – Просто не каждый о ней знает.

Дик скептически посмотрел на него.

– А ты знаешь свою?

– Нет. – Филип насмешливо изогнул брови. – Но она именно так и сказала бы, если бы я ее знал.

– Ну-ну. – Дик был лаконичен. – А я бы сказал, что этот кофе чуть темнее мешков под твоими глазами, приятель. Что с тобой случилось? Ужасно выглядишь. Краше в гроб кладут!

Филип, прищурившись, посмотрел на него.

– Спасибо.

– Да пожалуйста! – Дик был в ударе. – Наверное, это из-за того, что ты получил сына, о существовании которого даже не подозревал.

Филип свел брови.

– Не забывайся, Фелпс.

– Почему бы и нет? – Тон Дика стал оправдывающимся. – Энни сказала мне, что он твой сын. Что здесь такого?

Филип поморщился, словно от боли. Следовало предвидеть, что Энни не сможет наслаждаться своим знанием в одиночку. Кроме того, Рэнди Фримен, охранник, провожал Криса до лифта. Если он знал о нем, то узнают и все. То, что Дика не было тогда в офисе, вовсе не означало, что до него не могли дойти слухи.

– Он… сын Джоан, – пробормотал Филип. – Наверное, мальчик хотел посмотреть, где я работаю.

– Вот как? – Дик покачал головой. – Я даже не знал, что Джоан снова вышла замуж.

Филип на мгновение стиснул зубы.

– Она не вышла замуж.

– В таком случае…

– Крис появился на свет после нашего разрыва, – бесцветным голосом произнес он и, глотнув кофе, обжег рот. – Господи, до чего же горячий!

Дик по-прежнему смотрел на него с сомнением, должно быть пытаясь вникнуть в то, что услышал. И Филипа охватило абсолютно эгоистическое желание выгородить себя.

– Крис – не мой сын!

Дик захлопал глазами.

– Тогда кто же его отец?