Далее, сама Татьяна Семёновна хорошо знала крестьянское хозяйство. И задатки лидера у неё были. Ведь красный обоз, который провёл Павлик в феврале 1932 года, не был единственным. Следующий организовала и провела именно Татьяна Семёновна.

Это была истинно некрасовская женщина, из тех, кто «коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт». Это не чета П.Ефимову.

Не слепой фанатизм двигал кулачьём, осквернявшим могилу Павлика. И не месть: никому лично Павлик зла не сделал. Нет, эти действия явно преследовали определённую цель: морально сломить потенциального лидера, не дать ему стать лидером действующим.

В пользу этой версии говорит и дальнейшая судьба Татьяны Семёновны. Когда фашисты приближались к Крыму, мать Павлика поехала в тыл. Около Сталинграда попала под бомбёжку на переправе через Волгу. И сразу стала вытаскивать в безопасное место раненых, призвав и других женщин следовать её примеру. И вытаскивала раненых из опасной зоны, пока сама не была ранена и вывезена в тыл. Оказавшись в Тавде, выхаживала раненых, переданных населению на излечение.

После войны её ждал ещё один удар: добровольно ушедший на фронт младший сын Роман вернулся израненным и вскоре умер. Но и от этого удара мать не сломалась.

Не ослабевал интерес Татьяны Семёновны к жизни колхоза имени Павлика Морозова: ведь Павлик провёл такую большую работу, направленную на его создание, что может считаться одним из его создателей. В 1954 году, когда Татьяна Семёновна приехала на открытие памятника Павлику, узнала, что дела в колхозе идут плохо. Для похорон покойников доски брали с крыши конного двора. После церемонии открытия памятника пошла в правление колхоза, долго говорила с председателем. Тогда только что был избран Григорий Авраамович Куц, который не нарушил слова, данного матери героя. Колхозом он руководил до 1962 года весьма успешно.

В 1967 году Татьяна Семёновна приезжала в Герасимовку на открытие музея.

Умерла она в 1983 году в возрасте 87 лет.

В ТЕНИ ДВОЙНИКА

До сих пор представление о Павлике Морозове формировалось на основе художественных произведений. Это, прежде всего, повесть В.Губарева «Павлик Морозов», менее известна повесть П.Соломенна «Павка-коммунист». Давно не переиздавалась повесть А.Яковлева, сейчас её практически невозможно найти. Все эти произведения не могут являться источником информации о реально жившем Павлике Морозове.

Образ героя в этих книгах сильно обеднён. Совершенно не показан Павлик как крестьянский лидер. То есть не сказано о самом главном, что и делает Павлика героем.

Никто не усомнится, что командир, поднявший роту в решающую атаку под огнём врага, - герой. Павлика можно сравнить с комиссаром, который эту роту долго собирал под огнём из деморализованных окруженцев, с боем вывел их из окружения и готовил к новым боям. То есть он вдвойне герой.

Нам, людям совсем иной эпохи, это трудно представить. Во время сбора материала о жизни Павлика мне самому трудно было поверить рассказывавшим о нём старикам, что мальчик мог быть лидером взрослых крестьян. Сомнения рассеяли старые колхозники Ульяновской области, которым я рассказал историю Павлика. Они сказали твёрдо: «Так и должно было быть».

Поэтому особенно важно, чтобы правду о Павлике знало как можно больше людей.

Авторы художественных произведений оказались в плену версии о разоблачении Трофима Морозова Павликом. В принципе для нас не существенно, разоблачал ли Павлик преступления отца или нет. На фоне того, что он действительно сделал, один поступок, как говорится, погоды не делает. Разоблачил бы -хорошо, нет- величия Павлика это не уменьшает.

Но важно знать, откуда «ноги растут» у версии о разоблачении отца. В любом случае Павлик о действиях Трофима мог знать только с чужих слов, сам быть свидетелем он не мог по указанным выше причинам.

Разные старики в разных выражениях сообщают, что на Павлика в 1931 году оказывалось давление с целью заставить его выступить с разоблачением отца. Делали это представители органов, которые принято называть правоохранительными.

Почему это делалось, с какой целью?

Прежде всего, надо вспомнить, что названные органы в то время были нашпигованы сионо-троцкистами, теми, кто уничтожил товарища С.М.Кирова, значительную часть русской интеллигенции, перешедшей на сторону Советской власти. Очень хорошо сказано о их деятельности в работе В.И.Клушина «Малоизвестное о Троцком», например: «Среди комсомольцев в те годы гуляли листовки со стихами:

Зло всё в старых коммунистах: Комсомолец, будь неистов, Комсомолец, бей отцов!»

Троцкисты, стремясь использовать молодёжь в борьбе против партии большевиков, нуждались в привлекательном образе юного героя-мученика, погибшего в борьбе со старшим поколением. Где взять такого героя? А тут - лучше не придумаешь: отец - председатель сельского Совета, неважно, что беспартийный. Кое-что подмалевать, кое-что затушевать (как раз тесную связь с «отцами») и - готово! Тем более, он уже не встанет и не возразит.

На судебном процессе против убийц Павлика была официально признана именно эта версия: убит за то, что разоблачил отца. Об этом сообщалось в районных и центральных газетах. Поэтому у молодых, начинающих писателей не было оснований сомневаться в этой версии.

Образ героя получился обеднённым, но и в упрощённом виде он был вдохновляющим примером для честных борцов, в том числе для американских солдат, отказавшихся воевать во Вьетнаме, он помог им пойти против отцов: старшее поколение в США решительно осудило этих солдат. Образ Павлика стал работать против тех, кто когда-то хотел и не смог его использовать, ибо партия и комсомол быстро очищались от троцкистской скверны.

Поэтому в 80-е годы XX века целая компания литераторов устроила дикую травлю мёртвого героя, назвав его символом предательства: Натан Эйдельман, Симон Соловейчик, Юрий Из-раильевич Альперович... В защиту Павлика возвысили голос честные люди всей Земли. Типична позиция Джулио Бонали из Италии, приславшего письмо в журнал «Новое время»: «Я оформил подписку на три года...

Неужели все эти годы мне придётся читать лекции С.Соловейчика, который в одной из них называет поступок Павлика Морозова «ужасным». Я об этой истории ничего не знал, прочитал её с восхищением и трепетом и теперь расскажу её своему сыну, так как считаю поступок Морозова вдохновляющим примером для воспитания». («Новое время», 1989, № 3).

Весьма вероятно, что версия о разоблачении отца имела «тройное дно»: первое - то, что сказано выше; второе - освободить Трофима от обвинения в помощи бандитам, взяточничество «тянет» на меньший срок; третье - основание для реабилитации Трофима в дальнейшем: дескать, мальчишка оговорил отца за то, что тот ушёл из семьи. Во всяком случае, о работе Трофима на банды нигде раньше не говорили и не писали, только в наши дни материалы об этом опубликовала московский юрист В.П.Кононенко.

Как бы там ни было, реально живший пионер-герой Павлик Морозов все минувшие годы оставался в тени своего литературного двойника.

В ЛОГОВЕ УПЫРЯ