Дождь не прекращался. Через некоторое время на улице стало жутко страшно: на небе сверкали молнии, гремел гром. И с каждым ударом Тутанхамон ёжился все сильнее. Ему казалось, что это боги разгневались на него, и стремились убить как можно более изощренным способом. А если боги, услышав его проклятья, пришли за любимой Маш-шу? Она же выставила за дверь его, сына Ра (если верить мифологии). Но подобные мысли вскоре сменились куда более банальными и приземленными: холод сковывал тело. Одежда очень быстро намокла, и судороги сводили ноги и руки. Голова начала кружиться, казалось, кто-то накалил лоб в намерении согреть тело изнутри и просушить брюки да куртку. Дрожь приступами охватывала все тело. Несчастный парень сидел уже на скамейке с ногами, обхватив колени и уткнувшись носом в противную промокшую джинсу.

'Тебе что, некуда пойти?' - ехидный голос Маши вывел его из забытья, и Тутанхамон, пошатываясь, встал на ноги. 'Только в Дуат!' - хриплым надрывным голосом прошептал он и чуть не упал. Он успел схватиться ледяной рукой за плечо девушки. Только поэтому и устоял.

'Ты бы в подъезд зашел, а сейчас простудишься!' - холодным тоном сказала она, но услышала в ответ очень странное - божества не впускают. Какой-то ненормальный этот ухажер. Может, и правда, все эти приключения в Древнем Египте не выдумка, - подумалось Маше. Но тогда у нее не было времени на раздумья, парень буквально валился с ног, а дать ему умереть у нее на руках, девушка не могла. Она потащила Тутанхамона к себе домой, раздела и усадила в горячую ванну.

Но та тесная посудина, заполненная хлорированной водой, не могла сравниться с ниххонским источником. Тутанхамон толком и не помнил, что с ним произошло. Он практически в беспамятстве лежал в постели любимой девушки и сам не помнил, что говорил: про Дуат, про желудок Амта, про милость Бастет и про любовь к ней, маленькой блондинке из страшного города под названием Москва. А однажды Маша притащила к нему настоящего парасхита в белом халате. Но стоило высокому плечистому мужчине попытаться засунуть в рот фараона какую-то плоскую железяку, как тот зажал ее зубами и прошипел: 'Не дам бальзамировать меня заживо! Скормлю крокодилам, противный!'

И почему-то Маша потом принялась объяснять этому мужчине, что Тутанхамон сдавал в каком-то университете какую-то египтологию, перегрелся и поэтому бредит теперь по-древнеегипетски. Но после того как любимая девушка схватила его за запястья и велела лежать смирно, 'паршивый парасхит' только посмотрел парню в рот, зачем-то потыкал какой-то круглой штуковиной по груди, а потом передал Маше маленькие бутыльки. Из них она после ухода доктора поила друга из ложечки отвратной жижей, причитая: 'Так лекарь сказал, тебе скоро станет лучше!'. Когда врач ушел, любимая легла рядом с Тутанхамоном и, расплакавшись, начала каяться, что ее переклинило после возвращения домой, что она не хотела доводить его до смерти, и вообще, что она дурында, коих свет не видывал. Но вскоре девушке пришлось переубеждать фараона: тот искренне думал, что от воспаления легких - одно излечение: Царство мертвых.

В те дни он болел, а сейчас, в полном здравии мог насладиться природной горячей ванной.

– И зачем ты тогда меня так? - спустя долгих полгода, решил спросить девушку он.

– Я перепугалась, - отвернувшись, сгорая со стыда, промямлил аватар Маши. - Очутившись дома, я восприняла Кемет как страшный сон. Я хотела избавиться от этого наваждения.

– И ты боялась человека, который пришел из сна в реальность, так? - он прижал ее к груди и, казалось, заплакал. - А я-то как испугался Москвы…

Нелегко Тутанхамону было перенести тот бой за сердце любимой девушки в незнакомом, чуждом ему мире. К счастью, ту войну он выиграл. Подхватив воспаление, истратив кучу сил, все равно, он добился своего - девушка сама привела его домой и выходила за пару недель. А потом стала помогать любимому обвыкать в новой жизни. Да и брат ее присоединился.

– Мы больше так глупо не поссоримся, правда? - шепнул он ей на ухо.

– Никогда, - она поцеловала его.

И больше они ничего не говорили. Ночь - это так мало для двух любящих сердец. И только оставленный в одиночестве Иван Дурак сидел на пороге дома наместника, раз за разом пролистывал яойную мангу, пытаясь найти разгадку или хотя бы намек на москвичек, придумавших сей сюжет. Глухо.

Когда совсем стемнело, программист отложил творение фанаток в сторону и от нечего делать выпустил на волю медведа, чтобы кармамон скушал очередной мешок собачьего корма.

– Эх, зря мы тебя, дармоеда, просто так кормим, - Иван был не в духе.

То ли он завидовал Тутанхамону, который сейчас отдыхал с любимой девушкой, то ли сердился, что сестра не обратила на него и малейшего внимания. Мишка пробежал пару кругов вокруг дома, а потом уселся напротив хозяина и принялся поедать приготовленные для него пять кило 'Чаппи'.

– Отрабатывать будешь! - безапелляционно заявил хозяин, когда медвед уплел половину мешка аппетитного корма. - Сожрешь - и на тренировку.

Наутро довольная троица и медвед сидели на кухне. Никто из них и минуты не вздремнул. Программист светился от счастья, он выучил кармамона новой атаке, не прибегая ни к помощи манги, ни к компьютеру с базой данных монстриков. А почему были счастливы его напарник и сестренка - спрашивать излишне. Их свежие румяные физиономии говорили за все. От души насиделись в горячем источнике, а потом… впрочем, неважно, после приключений с Анико-сенсеем в спортзале Тутанхамону просто необходимо было немного расслабиться. Маша словно знала и привела сюда своего аватара.

– Ладно, мальчики, мне просыпаться пора, что-нибудь передать Кате?

Оба агента синхронно кивнули, а Иван вытащил из-под стола второй том голубой манги.

– О! Продолжение вашей любовной истории! - у Маши глаза загорелись, когда она мертвой хваткой вцепилась в томик додзинси.

Недоуменные агенты дико переглянулись. Такого поворота они от девочки-неанимешницы не ожидали. А Маша тем временем увлеченно листала желтые странички и, причмокивая губами, озвучивала все впечатления от увиденного.

– Какие вы симпатичные! - стреляя глазками то в брата, то в любимого, протянула она.

– Маш-шу, ты с ума сошла? - удивился Тутанхамон, пытаясь вырвать додзинси из рук невесты.

– Маааааальчики, - напевала девушка, - вас так красиво нарисовали! Загляденье просто! Можно, я эту страничку на А3 увеличу и на стенку повешу?

Она открыла мангу прямо посередине, где в весь разворот были нарисованы Иван и Тутанхамон в страстном поцелуе.

– Ты что, не ревнуешь? Тебе нравится, что нас изображают геями? - возмутился Иван, густо краснея.

На наивном лице Маши был начертан безмолвный ответ, но девушка его все равно озвучила.

– Геи - это гадость! А яой - такая прелесть! Где же вас еще так красиво нарисуют?

Оба парня показательно сглотнули и отвернулись, покраснев еще больше.

– Ну что вы стесняетесь, - продолжала Маша, - вас же не с голыми барышнями нарисовали! Вот если бы с барышнями, я бы обиделась, развод и девичья фамилия! А тут…

– А тут еще хуже! - не выдержал Тутанхамон. - Я твоему брату просто напарник, коллега по работе и хороший друг, но не то, что ты тут видишь! Сегодня же, Маш-шу мы пойдем в школу и я поцелуюсь с тобой пред очами этих глупых художниц, да сожрет их Амт!

– Увы и ах, - развела руками невеста, - мое тело просыпается, я не могу больше тут задерживаться.

И аватар рассыпался в тысячу сверкающих звездочек, оставив агентов за столом с недоеденной яичницей, раскрытой на самой середине мангой и неутешительной мыслью: 'Человеческая душа - потемки, а женская - тем более!'

– Она же, - недоумевал Тутанхамон, - счастлива в любви, а все туда же - симпатичные мальчики, красивая манга…

– Значит, успех яойной манги, - Иван спрятал в кармамячик любопытно читавшего додзинси медведа, - не в комплексах обиженных девиц. Только как нам докопаться до истины?