— Большое спасибо, что поделились с нами мнением о военной тактике своей матери, лейтенант...

— Райли, — подсказал он. — Алекс Райли.

— Позвольте мне кое о чем вас спросить, лейтенант Райли. Где вы служили прежде, до того, как вступили в Интернациональные бригады? Какова ваша профессия?

— Офицер торгового флота Соединенных Штатов, товарищ генерал.

— Понятно... — протянул тот. — Моряк, значит... А вы знаете, кем был я до того, как судьба привела меня на войну?

— Не могу знать, товарищ генерал.

— Преподавал военную стратегию в Московской военной академии. Вам это о чем-нибудь говорит?

Алекс ненадолго задумался.

— Даже не знаю... Что у ваших студентов сейчас каникулы?

Кароль Вацлав Сверчевский моргнул, не веря в наглую реплику американца. А потом улыбнулся. Даже самые тупые солдаты полка знали, что это не сулит ничего хорошего.

— Майор, — сказал он, внезапно повернувшись к Мерриману, — нам нужны свежие сведения о позициях противника, поэтому я хочу, чтобы один из ваших людей пробрался к городу и разузнал расположение сил внутри.

— Есть, товарищ генерал.

— Эту задачу я поручаю вот этому человеку, — он на миг повернулся к Райли, — если уж лейтенант такой хитроумный. Пусть завтра утром мне в штаб доставят полные сведения, в противном случае в разведку отправитесь вы сами. Я достаточно ясно выразился?

— Более чем, товарищ генерал.

— Превосходно.

Не сказав больше ни слова, генерал повернулся к офицерам спиной. Огромными шагами он направился к своей машине, что дожидалась его в нескольких метрах. Водитель стоял снаружи, прислонившись спиной к капоту. Генерал забрался внутрь и в сопровождении двоих мотоциклистов отбыл прочь, оставив после себя облако желтой пыли.

Остальные участники совещания в молчании разошлись по своим подразделениям. Райли, однако, почувствовал руку на своем плече и остановился.

— Трепло! — бросил ему Лоу.

— Можно подумать, я этого не знаю, капитан.

— И зачем тебе это понадобилось?

Алекс в ответ лишь пожал плечами.

Тут вернулся Мерриман, провожавший генерала до машины, и озабоченно покачал головой.

— Могу я узнать, каким местом ты думал? — спросил он, разводя руками. — Или ты хочешь, чтобы генерал приказал тебя расстрелять за нарушение субординации?

— Он меня спросил, и я высказал своё мнение.

— Твоё мнение! — фыркнул Мерриман, ткнув его пальцем в грудь. — Да кого здесь интересует твоё мнение? Ты здесь для того, чтобы выполнять приказы, а не высказывать своё мнение!

— Но я думал, что...

— А ты не думай, мать твою!

Райли уже хотел ответить, но в последнюю секунду прикусил язык, сообразив, что Роберт Мерриман действительно расстроен, поскольку по-настоящему им дорожит.

— Прошу прощения, товарищ майор, — произнёс он. — Больше такого не повторится.

— Ясное дело, не повторится, дубина! — тон майора ничуть не смягчился. — Пристрелят тебя в этой чертовой разведке, как пить дать!

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы этого не случилось.

— На этот раз ты крупно влип, Алекс, — снова вмешался Лоу.

Мерриман посмотрел на него с таким же выражением лица, как и на Райли.

— Лучше помолчите, Лоу, а то как бы это не случилось и с вами.

— Есть, товарищ майор.

С жестом вселенской усталости Мерриман провел ладонью по лбу.

— Просто не могу поверить, что двое лучших моих офицеров оказались самыми большими тупицами во всей республиканской армии.

— Спа...

— Я же сказал, помолчите, Лоу.

— Есть.

Мерриман принялся вышагивать кругами, качая головой и время от времени яростно фыркая.

— Хотя вы и ослы, я хотел бы вам помочь. Возможно, мне удастся убедить генерала, что вы извинились, и послать в разведку кого-нибудь другого. Скажу, что ваше дело — командовать и...

— Товарищ майор... — прервал его Райли. — Боб...

Тот остановился и пристально посмотрел на него.

— Спасибо, товарищ майор, — сказал Алекс, — но не стоит. Я не намерен извиняться перед генералом и не хочу, чтобы вместо меня пошёл кто-то другой. Я пойду в разведку и вернусь с нужными сведениями. Я сам заварил эту кашу — мне ее и расхлёбывать.

Мерриман пристально посмотрел на лейтенанта первой роты, а затем повернул голову в сторону поля, отделяющего их от городка Бельчите. Сухое и ровное плато, усеянное оливковыми деревьями и кустарниками, практически лишенное мест, где можно укрыться и наблюдать.

— Надеюсь, вы с этим справитесь, — сказал он, дружески хлопнув Райли по плечу, хотя, судя по тону, весьма в этом сомневался.

Пылающее сквозь пыль и дым солнце уже виднелось на горизонте лишь на четверть и готовилось скрыться через несколько минут.

Сто десять человек из первой роты расположились на пятачке диаметром метров пятьдесят, вокруг небольших костров, готовясь к ночлегу и кутаясь в потрепанные одеяла, кишащие блохами и клопами.

Возле одного костра, в котором потрескивали сухие оливковые ветки, прямо на земле, скрестив ноги, устроился Алекс Райли и тщательно проверял исправность своего «кольта», а сидящий рядом Хоакин Алькантара ругал его последними словами.

— Трепло!

— Ты уже в третий раз это говоришь, Джек.

— Трепло!

Райли поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в кобуру.

— Хватит, сержант.

Галисиец явно шутил. Разумеется, на самом деле он вовсе так не думал.

— И для этого я рисковал жизнью в Пингарроне? — воскликнул он. — Чтобы ты сейчас покончил жизнь самоубийством?

Райли искоса взглянул на него.

— Не стоит так драматизировать, Джек. Ты говоришь совсем как моя мать.

— Если бы я был твоей матерью, то задал бы тебе хорошую трепку.

Оглядевшись, Алекс увидел, что Шелби, Хоникомб, Фишер и другие сержанты их взвода собрались вокруг, глядя во все глаза и не упуская ни единого словечка их разговора.

— Сержант Алькантара, — произнёс он с неожиданной серьёзностью, обращаясь к своему другу, — ещё одно слово, и я посажу вас под арест.

— Трепло! — с вызовом повторил тот.

Райли считал, что даже самая горячая дружба не даёт Джеку права подрывать его авторитет в глазах подчинённых, а потому вскочил, собираясь объявить, что тот арестован.

Но именно в этот момент в круге света от костра появился майор Мерриман, одетый как будто еще безупречнее, чем обычно. Он решительным шагом приблизился к Райли, широко улыбаясь, словно они не виделись долгие годы.

— Добрый вечер, товарищ лейтенант Райли, — поприветствовал его он, протягивая руку.

Озадаченный Алекс пожал руку, пытаясь скрыть удивление.

— Добрый вечер, товарищ майор Мерриман.

— Все готово к операции?

— К операции? Да... Разумеется, готово.

— Я рад, я рад! — прервал его Мерриман с преувеличенным пылом, словно плохой актер переигрывает на первом прослушивании.

— Все в порядке, майор?

На языке вертелся вопрос, не пьян ли он, но в этот раз благоразумие взяло верх.

— Еще как! — ответил Мерриман.— Я проводил ночной обход, чтобы подбодрить солдат, и решил пожелать вам удачи.

А теперь она выпадала всё реже.

— Ясно... Спасибо, товарищ майор.

— Зови меня просто Боб. Отважные люди могут называть меня Бобом, лейтенант.

— Есть, майор...

— Алекс, позвольте представить вам двух друзей, которые решили нас навестить, — снова прервал его Мерриман и, отступив в сторону, жестом велел подойти двум гражданским, ожидающим неподалеку.

Это не было чем-то из ряда вон выходящим, члены правительства республики иногда выезжали на линию фронта накануне наступления, в окружении фотографов и подхалимов, ошибочно полагая, что таким образом вдохновляют солдат сражаться с большим усердием. Но те двое гражданских были явно не политиками.

Мужчина и женщина, оба высокие, ростом с Райли, а по решительной походке их можно было принять за местных крестьян.

Он оказался здоровенным типом с докрасна загорелым лицом, маленькими усиками и цепким взглядом внимательных глаз за круглыми очками. Голову его покрывал чёрный берет, а концы шейного платка лежали поверх ветхой серой рубашки, пропитанной пылью и кровью.