— Симпатичная ворона. Сгодится в качестве подарка и извинения.

— Ты о чем?

— А то ты не знаешь? — Девушка театрально закатила глаза: — Брат моего отца — мелкий воришка! Похититель цветочков и занавесок! Как мне жить с этим позором?

— Да ладно тебе, — потупился принц.

От насмешек хотелось под землю провалиться, и, видимо, для этого он решил расковырять дощатый пол носком сапога. Пол не поддавался.

— Ну, уж нет, дослушай, — не унималась племянница. — Если я тебе мозги не вправлю, то кто еще? Отец ждет не дождется, когда ты, наконец, повзрослеешь, чтобы избавиться от… — она бросила быстрый взгляд на Эвила и не стала говорить о короне Элир, — от этой обузы. Надеется, что ты сможешь достойно продолжить его начинания. А ты? Ободрал редчайшую кайранскую розу, спер штору, довел до истерики беременную женщину.

— Никого я не доводил, — Ленир заковырял еще усерднее. — Она сама по себе нервная.

— У нее был повод нервничать, поверь. А ты еще и усугубил! Хорошо, хоть Рин был там, и бедняжка не осталась одна.

— Но сейчас же она в порядке? — не поднимая глаз, тихо спросил принц.

— В полном, — улыбнулась Лара. — Полчаса назад родила чудесных малышей.

— Родила? Малышей? Это… Тоже я виноват?

— Эм?.. — девушка озадаченно нахмурилась. — Думаю, нет. Скорее, Сэл.

Ленир залился краской, словно какая-нибудь девица, а стоявший рядом огневик хохотнул в кулак.

— Я в смысле… перенервничала и?..

— Какая теперь разница? — пожала плечами Лара. — Надеюсь, когда ты снова решишь осчастливить меня тетей, подойдешь к этому вопросу с большей ответственностью. Во всех смыслах. А на этот раз ты прощен: на радостях о твоих выходках и не вспомнят. О твоих — тоже, — она ткнула пальцем в Эвила. — Твоя мать там, у Сэла, пьет вино и уже почти не хочет тебя убить. Но в следующий раз лучше предупреждай ее, если планируешь не ночевать дома. И если не планируешь, все равно предупреждай. На всякий случай. Что с того, что ты вымахал под потолок? Она все равно за тебя волнуется.

Теперь уже маг попытался проделать дыру в полу и тоже безуспешно.

Что-что, а читать нотации у Лары получалось. Ленир не сразу и вспомнил, что племянница на несколько лет его младше, а вспомнив, даже не заикнулся об этом: лишь бы скорее закончить неприятный разговор.

К счастью, у девушки тоже не было желания тратить время на воспитание великовозрастных оболтусов.

— Держите свою ворону, — всучила она эльфу птицу. — Вы — герои. Изловили ее, развоплотили. Остаточный след еще чувствуется, но к вашей подружке он не приведет, не волнуйтесь. И говорливость сохранилась — Витару, думаю, понравится.

— Пирожок? — подтвердил слова о говорливости бывший феникс.

— На кухне возьмите, — махнула рукой Лара, — покормите бедолагу. А мне еще переодеться нужно. Я же за платьем пришла, специально к дню рождения Дэви шила. А тут и вовсе двойной праздник получился… Пришла, а у меня, представляете, этот чудик из погреба сбежал!

— Какой чудик? — спросил ничего не знавший о драугре Эвил.

— Как сбежал?! — испугался Ленир.

— Да так и сбежал. Видно, день такой — все спешат родиться. Вот и кадаврик мой вылупился раньше срока и вылез из подпола.

— А защита?

— Защита стояла на вход, от любопытных вроде вас с Рином. А выход свободный. Он и воспользовался.

— Но ты его поймала?

— Зачем? — искренне удивилась девушка. — Мне он не нужен, я его только ради кокона выращивала. А зомбик безобидный… Почти. Думаешь, я бы стала в одном доме с настоящим драугром жить?

— Драугром? — округлил глаза Эвил. — Ты выпустила драугра?

— Я же говорю, он практически не опасен. Просто шатун. А тут школа рядом, и без нас пришибет кто-нибудь. Я думала, может, вы встретите. Он как раз в ту сторону утопал, откуда вы пришли…

— Улики! — огневик с воплем бросился за дверь.

— Эйли! — сунув ворону Ларе, Ленир кинулся следом.

— У Сэла увидимся! — крикнула вслед племянница.

Девчонка безмозглая! А еще ему что-то выговаривала об ответственности! Выпустила зомби и, как ни в чем не бывало, собирается на праздник.

Эльф бежал быстрее ветра… Ну, во всяком случае, быстрее Эвила. Тяжело дышавший маг остался далеко позади, а Ленир уже был на ведущей к хутору тропе. Проскочил то место, где ночью встретился с магом и набил шишку на затылке. В этот раз умудрился не поскользнуться. Потом миновал березу, на которой отсиживался утром феникс. Последний рывок — и он уже во дворе…

Но выступить в роли героя-спасителя не пришлось: Эйли прекрасно справилась сама. Девушка, в давешнем тулупчике и треухе, стояла, опершись на черенок лопаты — видно, после их ухода и правда решила расчистить двор. У ее ног темнело на снегу большое пятно, в котором смутно угадывались очертания человеческого тела — все что осталось от страшного создания Лары.

Эльфа она сразу не заметила, и, как после сказал подоспевший вскоре Эвил, Лениру повезло, что магичка растратила силы на уничтожение ходячего трупа. Но все же не стоило подходить к Эйли со спины: еще на одно заклинание ее не хватило, но у девушки была отличная реакция. И лопата.

Повидав малышей, Витар мог бы уйти к себе и отоспаться вдоволь — отец так и предлагал — но сон не шел. Столько всего случилось за один день, и плохого, и очень плохого, но еще больше хорошего и просто невероятного, что мальчика до сих пор трясло.

Он с полчаса просидел в своей спальне, даже прилег ненадолго, но безрезультатно. Спустился в гостиную и еще час толкался среди взрослых, позволяя тем трепать себя по волосам и говорить всякие глупости.

Вернулась Лара, в новом платье и с какой-то вороной. Сказала, что это — тот самый феникс, которого никак не могли изловить маронские маги. Отец и тэсс Алатти посмотрели и сказали, что так и есть, хотя Витар ничего необычного в птице не заметил, кроме того, что та умела говорить: требовала пирожок, а когда мальчик угостил ее тарталеткой с паштетом, обозвала его вруном. Тарталетку, правда, склевала. Лара сказала, что это Ленир с Эвилом поймали жар-птицу, и очень просила никого из них не убивать, не лишать ушей и не резать на ленточки.

Сами герои появились чуть позже. От Эвила разило сельдереем и мятой, словно он по пути и того, и того сжевал по пучку, а Ленир отсвечивал свежим фонарем под заплывшим глазом. Тэсс Галла хотела тут же его вылечить, но Сумрак не позволил: внимательно посмотрел на брата и велел оставить так — заслужил, мол, а до свадьбы все равно заживет. Ленни от этих слов встрепенулся и заявил, что, конечно, заживет, потому что жениться он в ближайшие лет сто точно не собирается.

Когда за окнами стемнело, тэр Данвей устроил обещанный фейерверк, и гости, полюбовавшись на цветные огни, собрались расходиться.

Первым ушел величество. Сопровождавшего его мага насилу отыскали в библиотеке между шкафом и кадкой с фикусом, где тот спал сладким сном, укрывшись сборником древних мифов, разбудили и напомнили об обязанностях. Бородач поворчал, выпил бокал вина и открыл портал прямо из гостиной — тэсс Галла, и та удивилась такой силе.

Тэсс Алатти сказала, что им с сыном тоже нужно домой: хотела, чтоб Эвил к утру составил отчет о поимке феникса. Когда она не слышала, Эвил шепотом пообещал Лениру, что он уж составит, и сомневаться не стоит. Эльф попросил для себя копию.

Бабушка устала от суеты, которую сама и развела вокруг младенцев, и дед повел ее домой, на прощание дав Витару слово, что завтра будут ему и ящерка, и арбалет.

Пра-пра до завтра решил не тянуть: отстегнул от пояса длинную саблю и протянул мальчику. Сказал, что у этого меча интересная история, но за подробностями отослал к родителям. Отец почему-то нахмурился, но за подарок поблагодарил. Когда лар'элланец с женой ушли, попросил Витара убрать саблю в оружейную, а историю приберег на потом.

В конце концов в доме остались только свои. Самые-самые. И начался настоящий праздник.

Словно по волшебству (а может, и в самом деле так) длинный стол в столовой оказался уставлен всевозможными вкусностями, рецепты которых вряд ли были известны на Таре, а этикетки на винных бутылках пестрели надписями на языках чужих миров. Мама оставила малышей и тоже спустилась вниз. Рин сказал, что у нее прекрасная регенерация. Витар не знал, что это означает, но видел, что выглядит она прекрасно, совсем не так, как сразу после родов, хоть и непривычно было снова видеть ее маленькой и худенькой, как девочка, без большого-пребольшого живота.