— Ох, Дэви, — девушка обняла брата, да так и осталась стоять, положив голову ему на грудь.

— Ничего, — он зарылся носом в густые каштановые волосы. — В другой раз — обязательно.

— Мариза передала кристалл?

— Да. К тому времени, как ты закончишь, постараюсь разобраться.

— Значит, скоро увидимся, — Лара подняла к брату лицо, подставляя лоб для поцелуя, чмокнула в ответ в щеку и исчезла так же неожиданно, как появилась.

Дэвигард еще раз поглядел на дорогу, по которой шагали в сторону города его нежно любимые родственники, пожелал им удачи и вернулся к себе.

Ленира хватило всего на час. По прошествии этого времени принц сник, ссутулился и теперь еле-еле переставлял ноги в промокших тапках. Самое время было петь «медленный грустный песня».

— Скоро темнеть, твоя сила кончаться, мы умирать глубокие снега.

— И не мечтай.

— Ты нести меня, добрый друг? — спросил эльф с надеждой.

— Об этом тоже не мечтай.

— А мочь я мечтать об это? — Ленир указал туда, откуда они пришли, и Рин, обернувшись, увидел неторопливо бредущего по дороге кера-тягача, волочившего за собой крестьянские сани.

— Об этом — запросто!

— Ты знать их язык? Переводить добрый люд, что я вожделеть страстно его большой красивый ящерица?

— Кхе-кхе… Можно не дословно? Хотя, признаюсь, я тоже вожделеть этот ящерица.

«Добрый люд» восседал на санях, укутанный в мохнатый тулуп и надвинув на глаза шапку, и хорошо, что ехал не спеша — мчись с ветерком, пролетел мимо и не заметил бы.

— Хорошего дня вам, тэр, — на каэрро поздоровался Рин, пойдя рядом с санями. — Вы не в город, случаем?

Мужик испуганно крякнул, резко натянул поводья и, сдвинув на затылок шапку, удивленно вылупился на парня.

— Елки-метелки! — сплюнул он, протерев глаза. — А я думал видение опять…

Разило от мужичка за десяток шагов, видно, грелся в пути, как мог, так что видениям Рин не удивился.

— У развилки только было, — пожаловался человек. — Гляжу издали: парень с девкой обжимаются. А подъехал, так и нет никого.

— Мы не видения, уважаемый, — уверил его кард. — Странники мы, идем в славный город Марони.

— Стра… странные вы странники, — возница лишь теперь обратил внимание на далеко не зимнюю экипировку парней.

— Паломники мы, — не моргнув, выдал Рин, — дух и тело укрепляем в молитвах и мытарствах. Пешим ходом от самой Волнавы пришли в края ваши благословенные славу вознести Волчице-спасительнице и Сумраку Непобедимому.

— Ну, дык, кто ж мешает-то? Идите себе.

— Притомились мы, добрый тэр. Да и дошли почти. Не велик грех последние парсо на саночках одолеть.

— Кто ж мешает? — повторил человек. — Ежели есть саночки, Илот в помощь.

Мужичок подстегнул кера, и Эн-Ферро пришлось ускорить шаг. Ленир семенил за ним меленькими шажками, рискуя потерять тапочки.

— Ты не так говорить, — прошептал он возмущенно.

Эльмарец обежал его и встал перед санями. Возница снова натянул поводья и аж привстал от удивления, когда рассмотрел второго «паломника».

— Эльф! Елки-метелки, эльф взаправдошний! Точно не видение?

Принц величественно шмыгнул носом и без слов стянул с руки один из перстней. Повертел, подняв над головой, давая вознице возможность вдоволь налюбоваться, и бросил кольцо ему. Человек поймал подарок на лету, спешно сунул за пазуху и услужливо поклонился.

— Дело ваш товарищ говорит, сидэ. Не велик грех, на саночках-то.

Но Ленир не спешил принять приглашение. Снял еще один перстень и протянул карду.

— Это — за его шкура.

— Что?

— Его шкура, — требовательно повторил эльмарец, тыча пальцем в селянина. — Для голова и тело.

Почуявший верную прибыль человек соображал быстрее Эн-Ферро, с готовностью стянул шапку и принялся за тулуп, под которым обнаружилась овчинная душегрейка.

— Ты не много ему дал? — спросил Рин, устроившись рядом с эльфом на покрытой рогожей соломе.

— Нет. Малый дар. Принц ехать дальний край, брать такой кольцо много штук. Еда платить, лошади платить. Деньги плохо, от принц не брать. Кольцо брать. От рука принц — много честь. Друг говорить, друг зависть иметь.

— Хитро, — оценил кард. — А язык, Ленни, все же учи. Моя ломать мозг, пока твоя понять.

— Ты совсем мой народ язык не знать, — укором ответил Ленир. — Без говорильный камень пропадать мой мир.

Он уже нахлобучил на голову шапку и теперь пытался найти рукава в складках свалявшегося меха.

— Я быть вонять затем тарский мужик, — пробормотал он брезгливо. Поглядел на зябко сжавшегося Рина и милостиво набросил ему на плечи край тулупа. — И ты вонять тоже.

К дому Буревестника они добрались поздним вечером. Уставшие, замерзшие, провонявшие тарским мужиком и мужичьим самогоном, которым согревались в дороге, не хмелея. Рин приберег силы, чтобы совсем не окоченеть, и на отвод глаз доблестным маронским стражникам, вряд ли пропустившим бы двух оборванцев в Верхний город. Ворота особняка, принадлежавшего некогда барону Ал-Хашер, были закрыты, но Эн-Ферро-младший когда-то провел тут не один день и знал все тайные лазы. Через заснеженный сад, где давно уже не чистили дорожек, они дошли до дома и остановились перед задней дверью.

— У Дэви уже попали под раздачу, теперь бы Сэлу под горячую руку не угодить, — сказал товарищу Рин. — Так что заходим осторожно.

— Буревестник много добр, — не понял предупреждения Ленир. — Не обидеть родня свой друг.

— Святая простота, — покачал головой кард. — Иди первым, раз так уверен.

Эльф смело отворил дверь и прошел внутрь, Рин последовал за ним. Он почувствовал, что вокруг дома выставлен контур оповещения, и, значит, хозяин уже предупрежден о гостях. В лучшем случае он их узнал, в худшем… Кард на всякий случай выставил щит.

Они успели дойти до просторного, освещаемого огромной люстрой холла, но так и не встретили ни души. Постоянной прислуги Сэл, как и бывшие хозяева дома, не держал, а сам встречать гостей не торопился.

— Подождем здесь, — решил Рин.

Прошло еще несколько минут, пока за ведущей на жилую половину дверью раздались шаги.

Но вместо грозного Буревестника в холл выглянул мальчишка лет десяти. Без страха оглядел пришедших и радостно улыбнулся.

Эн-Ферро с облегчением вздохнул.

— Здорово, Витар. Отец дома?

— Ушел по делам, скоро будет.

— А мама где?

Улыбка вмиг сошла с лица ребенка.

— Умерла десять лет назад.

Рин так и замер, не найдя, что еще сказать.

— Уже иду, — послышался от двери приятный женский голос.

Мальчик обернулся на звук, рассерженно рыкнул и шмыгнул под лестницу.

— Иду-иду…

Сначала в дверях появился огромный, обтянутый синим бархатом живот, а затем стало видно и его обладательницу, невысокую миловидную женщину. Должно быть, она спешила из дальних комнат: щеки раскраснелись, дыхание сбилось, но, на взгляд Эн-Ферро, это лишь добавляло ей привлекательности.

— Рин! Ленир! — воскликнула она радостно. — Я не знала, что вы придете.

— Мы тоже. — Рин поймал протянутые к нему руки и поочередно поднес к губам. — Тэсс Кантэ, вы хорошеете с каждой нашей встречей.

Она на миг отвела взгляд и смущенно пригладила белоснежные волосы, забранные на затылке под украшенную жемчугом сетку.

— А ты — такой же льстец. И все больше походишь на отца.

— Зато моя мать скоро будет походить на тебя, — поделился новостью парень.

— Знаю, Сэл виделся с Лайсом на прошлой длани. А его высочество играет в молчанку? — она кивнула на переминающегося с ногу на ногу принца.

— Высочеству нужен говорильный камень.

— Что? — озадаченно нахмурилась хозяйка.

— Кристалл-переводчик. Мы к вам сегодня немного м-м-м… нетрадиционным путем.

— Я так и поняла. Идемте, у Сэла должно что-то быть.

Холл опустел, но притаившийся под лестницей мальчик не спешил покидать свое укрытие. Он сидел на корточках, раскрыв на ладони серебряный медальон, и мама улыбалась ему с миниатюрного портрета.