Ланселот лихо перескочил через забор, на ходу выхватывая из-за спины мечи. Мирослава остановилась за забором, ее глаза засветились, а вокруг рук взметнулись искры. Она прошептала заклинание, взмахнула руками и фейри замерло. Антон вынырнул из власти чар и быстро побежал к калитке, действие заклинания Мирославы начинало слабеть, и бааван ши начала медленно разворачиваться к Ланселоту. Тот легко увернулся от неуклюжего удара когтистой лапы, приставил к ее шее оба меча наподобие ножниц и на выдохе резко сомкнул лезвия. Фейри издала короткий полный боли и отчаяния крик и ее голова упала вместе с телом на мерзлую землю.

— Черт, это что такое было? — с отвращением глядя на мертвую тварь воскликнул Антон.

— Бааван ши, — спокойно ответила, недавно подошедшая Мирослава.

Ланселот вытер о лохмотья фейри свои клинки и спрятал их в ножны. Чародейка зажмурилась и ее губы зашевелились. На теле мертвой твари заплясали маленькие язычки серебристого пламени, а уже через минуту бааван ши вспыхнула ослепительным светом и на месте тела осталась лишь горстка пепла.

— Вот и все, — констатировал Ланселот.

— Молодцы ребята, можете возвращаться, — скомандовал Шеф, и экран телевизора погас.

— Все? — с явным сожалением, спросила Аня.

— Ага, — Катя улыбнулась, потянулась и закрыла крышку ноутбука. — Можно по домам.

— Да-да, вы свободны, — рассеяно подтвердил Шеф и принялся что-то судорожно набирать на своем смартфоне.

Еще один долгий рабочий день был окончен.

1476 г. н. э. Пиренеи

И снова в тюрьме наступило утро. Забарабанил в дверь стражник и просунул в окошко под дверью две порции еды и питья. Мирославе было непросто заставить себя оторваться от своего теплого сокамерника, но она все-таки подползла к двери и взяла еду. Когда с трапезой было покончено и стражник, бормоча проклятия, ушел, Ланселот, закутавшись в остатки своей сорочки, подошел к окну. Оттуда веяло теплым весенним ветерком, который весело затеребил его спутанные черные волосы. Девушка же принялась делать зарядку, ее тело истосковалось по физической нагрузке. Раньше на нее просто не было сил, но сейчас благодаря потоку она могла себе позволить немного размяться.

— За что тебя сюда посадили? — спросил мужчина. — Сюда редко сажают женщин, что же ты такого могла натворить?

— Думаешь, женщина не способна сделать то, что может сделать мужчина? — насмешливо отозвалась волшебница и присела в глубоком выпаде.

Рыцарь ничего не ответил, только усмехнулся.

— Вообще-то так и есть. Женщины прекрасные, беззащитные и слабые создания, которые мы, мужчины, должны оберегать от всех напастей! — спустя минуту ответил он.

— Очень романтично, — скривилась чародейка. — Поживи ты с мое, сразу бы понял, что это не так. Женщины вполне в состоянии стать равными мужчинам, просто они не знают об этом и продолжают пребывать в рабстве.

— Тебя за эти речи упекли в самую страшную тюрьму во всей Европе?

— Не совсем, — девушка рассмеялась и приняла упор лежа.

— Так почему же?

— А ты… угадай, — делая паузы на отжиманиях, предложила Мирослава.

— Ты ведьма, да? Ты залечила мне раны одним прикосновением своих рук!

— Я-то думала до тебя никогда не дойдет, — протянула она, отжалась еще два раза и обессиленно завалилась на пол.

— У тебя язык острее дамасской стали, а речи подобны яду змеи! — воскликнул Ланселот.

— Считай, что сделал мне комплимент, — ответила волшебница и, насмешливо усмехнувшись, уселась на солому.

Мужчина замолчал почти на час. Все это время он беспокойно ходил по комнате, иногда нервно почесывая активно заживающие раны на спине. Мирослава с беспокойством ожидала прихода стражи.

— Сколько лет ты здесь сидишь, ведьма?

— Я предпочитаю чародейка.

— Что?!

— Предпочитаю, чтобы меня называли чародейкой, а не ведьмой, — терпеливо пояснила она.

— Так сколько? — требовательно спросил мужчина, игнорируя ее колкость.

— Много, — туманно ответила девушка и отвернулась.

Мужчина досадливо выругался и снова подошел к окну. Лязгнул засов. Ланселот чуть присел и насторожился. Мирослава испуганно закусила губу. В комнату вошел один стражник, в руках он держал большой поднос с большим количеством разнообразной еды. Оба пленника удивленно уставились на охранника. Мирослава выглянула и увидела, что возле двери стоят еще пять человек стражи. Стражник поставил поднос рядом с девушкой.

— Магистр сказал, чтобы мы тебя накормили до отвала. Завтра придет доктор и будет проводить ви… виви… вивисекцию, — запинаясь на незнакомом слове, сообщил он и ушел.

Дверь с грохотом закрылась. Мирослава в ступоре уставилась на поднос засыпанный едой.

— Что будет проводить доктор? — непонимающе спросил рыцарь.

— Вивисекцию. Это вскрытие заживо, — безжизненным голосом ответила Мирослава.

— Господь всемогущий! — воскликнул Ланселот.

— К сожалению, Господь здесь ничем мне помочь не сможет. Надо бежать, — твердо заявила девушка и принялась есть.

На подносе были копченый окорок, жареное мясо с овощами, вяленая рыба, которую она отложила, мягкий воздушный хлеб, соленые баклажаны, мед и даже небольшой кувшинчик вина.

— Ты присоединяйся, бежать нам вместе придется, так что силы понадобятся и тебе, — добавила она, оторвавшись на секунду от окорока.

Рыцарь присел рядом и тоже принялся есть. Еда казалась ему необыкновенно вкусной, он ведь уже десять лет не ел ничего подобного.

— Каков твой план? — спросил он, когда они ели хлеб с медом и запивали его вином.

— Сегодня четное число, а значит, Вильям придет сюда.

— Постой, какой еще Вильям? — перебил ее мужчина.

— Вильям — это один из стражников, премерзкий тип, вот уже год эта грязная вонючая свинья приходит сюда каждое четное число месяца и… скачет на мне как жеребец… будто бы у него жены нет… — последнюю фразу она недовольно пробурчала себе под нос.

— Тебе каждый второй день насилует стражник?! — глаза Ланселота налились кровью от ярости.

— За это он рассказывает мне новости и иногда приносит что-нибудь вкусное, — пожала плечами девушка. — Я уже очень давно планирую отсюда бежать, но у меня все не было подходящего момента, теперь он есть. Я тут припасла одну очень полезную вещичку…

Ланселот уставился на нее, чуть приоткрыв рот от удивления. Мирослава принялась рыться в соломе и вскоре достала оттуда небольшую остро заточенную металлическую треугольную пластину и протянула ее мужчине.

— Когда он придет, то сразу заметит тебя. Ты главное не подавай виду, что проснулся или что собираешься вмешиваться. Дождись, когда он расслабится, будет сосредоточен только на мне и воткни пластину ему в шею. С этим же проблем как я понимаю, не возникнет?

— Никаких, — Ланселот хищно осклабился.

— Потом мы забираем его оружие, деньги и все ценное, что найдем и бежим к конюшням. У нас будет где-то четверть часа, чтобы добраться туда. После этого стража уже заметит отсутствие одного из своих и пойдет проверять камеры. Если судить по моему предыдущему опыту, то мы доберемся до конюшен за полчаса. А дальше начинается самое сложное. Они пробьют тревогу в колокол, и на звон к конюшням побежит примерно двадцать человек. Такое количество людей я смогу задержать всего на минуту, не больше. За это время ты должен будешь увести хотя бы одного коня.

— А что если не дать им зазвонить в колокол? — азартно спросил мужчина и сделал глоток из кувшинчика.

— Я рада, что ты не спросил, а что если ты уведешь коня и бросишь меня на растерзание страже…

— Если у нас все получится, я буду твоим вечным должником, а я всегда отдаю долги, — рыцарь гордо вскинул подбородок.

— И где ж тебя такого откопали только, в наше-то время, — пробурчала как старая бабка, Мирослава. — До колокола мы просто не успеем добраться за четверть часа. Он находиться на верху башни и даже если мы успеем, оттуда некуда бежать.

— Ну что ж разумно… не пойму я только, как ты задержишь двадцать мужчин?!